[312]. Каменка это деревня на шоссе, уходящем на Лобню. Рассчитывать на успех прорыва вдоль шоссе силами двух «тридцатьчетверок» (Т-60 в качестве тарана имели условную ценность) не приходилось, и чуда не произошло. Взять Каменку 30 ноября не удается, потери 25-й тбр составили 2 Т-34 и 1 Т-60.
Прорыв 3-й танковой группы к каналу Москва – Волга создал большой разрыв между правым флангом 16-й армии и левым флангом 30-й армии Западного фронта. Вдоль самого канала этот разрыв заполнялся частями прибывающей 1-й ударной армии, а просвет между Ленинградским шоссе и Яхромой пришлось временно заполнить переброшенными из других армий резервами. Ситуация осложнялась тем, что командованию 3-й танковой группы удалось высвободить из-под Калинина XXXXI моторизованный корпус и выдвинуть его в передовые порядки наступления. В последний день ноября корпус находился в районе Клина. К тому моменту в 1-й танковой дивизии корпуса насчитывалось всего 37 танков. В 6-й танковой дивизии оставалось 4 боеготовых танка Pz.II, а боеготовые Pz. 35(t) и Pz.IV отсутствовали вовсе.
В итоге помимо 1-й ударной армии в последние дни ноября 1941 г. в бой вступил еще один «айсберг» грядущего советского контрнаступления – 20-я армия. Первоначально задача объединить соединения, выдвигаемые для восстановления рухнувшего после окружения группы Захарова фронта, была возложена на полковника А.И. Лизюкова. Однако вскоре стало ясно, что требуется полноценное армейское управление. Таковым стало управление 20-й армии.
20-я армия, также как и 1-я ударная армия, была сформирована на основании директивы Верховного Главнокомандующего от 20 ноября 1941 г. В состав армии первоначально включались: 11, 12, 13 и 16-я стрелковые бригады с дислокацией в Раненбурге, 78-я стрелковая бригада в Проскурове, 35-я стрелковая бригада (прибывшая из Ташкента) в Скопине, 23-й и 24-й лыжные батальоны в Раненбурге, 21-й и 22-й лыжные батальоны в Ряжске, 18-й артиллерийский полк в Раненбурге. Кроме того, в состав армии были включены 331-я стрелковая дивизия, 36, 37, 40. 53, 54, 49, 28, 64, 43, 24, 31-я стрелковые бригады.
Однако в тот период 20-я армия лишь объединяла резервы. В бой армии предстояло пойти в другом составе. 29 ноября 1941 г. следует Директива Ставки, в которой предписывалось: «Преобразовать опергруппу Лизюкова в 20-ю армию, куда включить: 28, 43, 35 и 64-ю стр. бригады, 331-ю и 334-ю стр. дивизии, батальон танков и два дивизиона PC»[313]. С 20.00 29 ноября армия подчинялась Военному совету Западного фронта. Командующим армии назначается А.А. Власов, А.И. Лизюков становится его заместителем. Начальником штаба 20-й армии назначается полковник Л.М. Сандалов. Эти бригады и дивизии были уже практически последними боеготовыми резервами и предназначались они для контрнаступления. Более того, полная боеготовность не для всех из них достигалась к 29 ноября. Так 36-я сбр (курсантская) из Самарканда прибыла на фронт еще не полностью вооруженной. В ЖБД бригады указывалось: «В течение 2 декабря было получено вооружение – винтовки, автоматы, пулеметы, минометы и 76-мм пушки»[314]. Т. е. до этого комплект вооружения был явно неполным.
Взрыв Яхромского моста
По состоянию на вечер 28 ноября во 2-й тд насчитывалось боеготовыми 13 Pz.II, 39 Pz.HI, 2 Pz.IV и 2 командирских танка[315].
Один из самых интересных вопросов здесь: «с кем воевала 2-я тд в районе Красной Поляны?». Первым противником 2-й тд стала 129-я сд, ранее ополченческая Московская Стрелковая Дивизия (МСД), формировавшаяся в середине октября 1941 г. Когда немцы прорвались к Клину и Солнечногорску, по приказу штаба обороны Москвы дивизия занимает оборону на северных подступах к Москве со штабом в деревне Лианозово. Батальон 2-го полка МСД занимает оборону в районе Озерецкое, Владычино (деревня на Клязьме к западу от Красной Поляны, не путать с Владыкино). 7-я рота занимала оборону в районе деревни Мышецкое к северо-западу от Красной Поляны и первой приняла на себя удар врага. В 7.00 утра рота была атакована «ротой автоматчиков с тремя танками» и вытеснена из Мышецкого. В ночь на 30 ноября в Красную Поляну выдвигается рота из резерва.
Удар немцев непосредственно на Красную Поляну последовал уже в сумерках, в 16.20 30 ноября. В ЖБД 129-й сд отмечаются действия авиации противника, предварявшей атаку пехоты с танками. Далее целесообразно процитировать ЖБД 129-й сд:
«С выходом противника через Мышецкое к Красной Поляне командир 3/2 си капитан Ижиндеев[316] и комиссар полка батальонный комиссар Печников, боясь обхода противником своего левого фланга, проявили трусость: батальонный комиссар Печников в 1.00 1.12.41 отдал приказ на отход по шоссе на Киово»[317].
Выводы по второй части
У командования ГА «Центр» во второй половине ноября 1941 г. открылось узкое «окно возможностей» для решительного броска на Москву. Морозы сковали раскисшую под октябрьскими дождями землю, и вновь можно было наступать вне дорог. С другой стороны, морозы еще не были настолько суровыми, чтобы парализовать операции. Однако предоставленные возможности ГА «Центр» реализованы не были.
Произошло это не в последнюю очередь ввиду спорного построения плана операции. Нельзя не согласиться с авторами труда «Разгром немцев под Москвой», еще в 1943 г. указавшими на фактор местности в развитии событий осени 1941 г.:
«Немецкое командование не учло особенностей того района театра военных действий на своем северном крыле, где предполагалось осуществить молниеносный удар на Москву с северо-запада.
В районе, где действовали подвижные группы немцев, имеется много лесов. Это вызывало известные затруднения для массированного применения танковых дивизий. Немцы рассредоточивали свои танковые части и лишь в отдельных случаях и на отдельных участках применяли танки массированно, сосредоточивая танковые полки.
Если лесистый характер местности вынуждал танковые соединения двигаться преимущественно по дорогам, то наступавшие заморозки давали возможность немцам совершать движение подвижными частями и вне дорог, по целине (там, где не было крупных лесных массивов)».
Действия в условиях крупных лесных массивов сковывали возможности подвижных соединений 3-й и 4-й танковых групп и облегчали восстановление фронта даже в условиях катастрофического развития событий. К последнему, безусловно, относится потеря Истринского рубежа и окружение группы Захарова, а также прорыв обороны 5-й армии.
Стартовые возможности у советской стороны при этом были отнюдь не блестящими. В ноябре, так же как и в конце сентября 1941 г. Западный фронт готовился к обороне. Точно так же, как перед началом «Тайфуна», советским командованием были неверно определены планы противника и направления его ударов. Разница заключалась в том, что в октябре последствия неверной оценки противника наступили немедленно и сосредоточенные не там, где нужно было, советские войска попали в окружение. Во второй половине ноября собранные на Малоярославецком и Серпуховском направлениях войска такой печальной участи избежали. Вскоре их частично использовали для восстановления положения. Танковые бригады и стрелковые дивизии рокировались на правое крыло фронта и спасали положение. К концу ноября эти резервы оказались фактически исчерпаны. Г.К. Жуков предпринимает изъятие с пассивных участков батальонов, а потом и взводов для пополнения 16-й армии.
Московские ополченцы. Ноябрь 1941 г. Боец слева вооружен винтовкой Мосина, а справа – американским пулеметом BAR, скорее всего, захваченным в «польском походе» 1939 г.
Уже традиционно для Битвы за Москву большую роль в сдерживании противника сыграли танковые бригады. Их своевременная переброска позволяла выправлять положение и наносить потери противнику. Так, именно своевременный ввод в бой нескольких танковых бригад не позволяет немцам сразу развить успех с плацдарма на Истре.
Артиллерия в 1941 г. оставалась богом войны и опорой войск в оборонительном сражении в куда большей степени, чем стрелковое оружие. Сдерживающим фактором для артиллерии ЗФ, как указывалось во фронтовом отчете, являлась необеспеченность тягачами. Однако в условиях снижения темпов немецкого наступления артиллерия успевала сказать свое веское слово. Расход боеприпасов артиллерии ЗФ в ноябре 1941 г. показан в таблице.
Таблица
БОЕВОЙ РАСХОД БОЕПРИПАСОВ АРТИЛЛЕРИИ ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА НОЯБРЬ 1941 Г.[318]
Еще несколько тысяч выстрелов приходится на 76-мм горные орудия. Также Западный фронт израсходовал аж 6900 выстрелов к пушкам ЗИС-2. Расход минометных мин крупных калибров пока не впечатлял, за ноябрь израсходовано 21 300 штук 120-мм мин.
Много это или мало? Если сравнивать с хорошо обеспеченным Центральным фронтом на Курской дуге 5-12 июля 1943 г., то Западный фронт за ноябрь 1943 г. израсходовал больше 152-мм выстрелов обр. 37 г. – 16,3, против 16,3. Причем лишь за весь июль 1943 г., включая период наступления, ЦФ слегка превзошел Западный фронт ноября 1941 г., израсходовав 47,1 тыс. 152-мм выстрелов обр. 37 г. Сравнимое число 152-мм гаубичных выстрелов – 24,1 тыс. штук ЦФ 5-12 июля 1943 г., против 21,5 тыс. штук ЗФ ноября 1941 г. Воронежский фронт за июль 1943 г. израсходовал меньше 152-мм выстрелов 37 г., чем ЗФ под Москвой в ноябре 1941 г. – 29,4 тыс. штук.
Вместе с тем расход 76-мм выстрелов у ЦФ практически вдвое больше, чем у ЗФ под Москвой. Однако в целом следует признать, что артиллерия Западного фронта в критический момент битвы за столицу не сидела на голодном пайке.
Закономерный вопрос: а что же «катюши» т. е. реактивная артиллерия, ставшая впоследствии одной из визитных карточек Красной армии? Противником она, естественно, замечалась. Имелись, конечно, скептические высказывания. Они приводились выше. Однако имеются и высокие оценки советской реактивной артиллерии. Так, в отчете о действиях 78-й пд в ноябрьском наступлении указывалось: «В целом вражеская артиллерия действовала активно, но была немногочисленной. Зато враг широко использовал реактивные установки. Последние наносили нам все больше потерь, в то время как эффективных способов борьб