Выводы по третьей части
В первые дни декабря 1941 г., несмотря на общее истощение сил, германскому командованию все же удается создать кризис, воспользовавшись последствиями окружения группы Ф.Д. Захарова и рокировкой к югу XXXXI PzK 3-й ТГр. Парирование этого кризиса стало возможным лишь вводом в бой на разных участках обороны Западного фронта свежих соединений из числа новых формирований. Причем их втягивание в бой носило отнюдь не эпизодический характер. Некоторые из задействованных дивизий и бригад еще до начала общего контрнаступления успели понести весьма чувствительные потери.
Относительно момента перехода в контрнаступление Г.К. Жуков писал в мемуарах: «Выпавший в первых числах декабря глубокий снег несколько затруднил сосредоточение, перегруппировку и выход войск в исходные районы для подготавливавшейся операции. Но, преодолев эти трудности, все рода войск к утру 6 декабря были готовы к переходу в контрнаступление»[376].
Это утверждение несколько упрощает реальную ситуацию. Задержка с переходом в контрнаступление была связана не столько с погодными условиями, сколько с активностью противника, которую потребовалось парировать, а уж затем наносить удары в соответствии с планом наступательной операции. Парирование же активности противника настоятельно потребовало использования свежих соединений, как стрелковых дивизий, так и стрелковых бригад.
Однако в целом эти последние всполохи активности немецких ударных группировок уже ничего не решали и не могли решить. Усугубление уже имевшихся проблем Вермахта под Москвой в первые декабрьские дни 1941 г. довольно четко обрисовано в ЖБД 4-й ТГр буквально за день до начала советского контрнаступления:
«Повсюду большие потери и низкая численность боевых частей. Особенно неприятны высокие потери в командирах. Боевого запала нет, ошибки младшего командного состава множатся и умножают потери. Имеющееся зимнее обмундирование совершенно не подходит для русской компании. Солдаты отупели, безразличие ко всему приняло пугающие масштабы. Это тоже ведет к непропорционально высоким потерям по сравнению с прошлым. Эффект легких ранений усиливается из-за сильного мороза»
NARA T313 R340 frame 8622829.
.
Все это в целом вынуждает германское командование остановить наступление. Произошло это, следует особо подчеркнуть, еще до начала крупных наступательных действий советских ударных группировок на флангах ГА «Центр».
На тактическом уровне в очередной раз была продемонстрирована эффективность танковых контратак, но одновременно обозначены границы их успешности. Борьба за Крюково, в которой была задействована 1-я гв. тбр, не принесла успеха. Более того, штурм Крюково становится предтечей безуспешных штурмов многих других превращенных в опорные пункты деревень в ходе контрнаступления в зимней кампании 1941–1942 гг.
Часть четвертая
Прорыв под Наро-Фоминском и его ликвидация (1–4 декабря 1941 г.)
В стороне от бурь и штормов. К декабрю 1941 г. полоса 33-й армии М.Г. Ефремова могла претендовать на звание самого спокойного места Западного фронта. В силу выбора противником направления удара в обход Москвы, позиции дивизий армии под Наро-Фоминском избежали ударов ноябрьского наступления ГА «Центр» на Москву. С другой стороны, 33-ю армию обошли стороной наступательные планы командования фронта. Буквально на соседнем участке фронта, в 43-й армии, в ноябре шли бои на стремиловском рубеже, о которых рассказывалось выше. 29 октября 1941 г. армия в составе 222-й сд, 1-й гв. мед, 110-й и 113-й сд перешла к обороне на рубеже р. Нара на фронте 33 км (перечислены в том порядке, в котором занимали оборону, с правого на левый фланг). В течение ноября эти позиции оставались практически неизменными. Активность противника в течение ноября ограничивалась рейдами небольших разведывательных групп, пролетах авиации и периодических огневых налетах артиллерии и минометов.
Танк Pz.III 10-й тд у «леса указателей»
Пребывание на спокойном участке фронта имело свои особенности. Так, 33-ю армию не обошли мероприятия штаба Г.К. Жукова по рокировке сил на направлении главного удара противника. Недолгим стало пребывание в составе 33-й армии 108-й сд. Также для усиления других направлений из 33-й армии в конце ноября 1941 г. были изъяты:
– два мотострелковых батальона из 1-й гв. мед и один стрелковый батальон из 222-й сд;
– по одному комплектному взводу из каждой дивизии (29 ноября);
– 18 противотанковых ружей.
При всей сомнительной ценности последних, в октябре-ноябре 1941 г. под Московй это было новое и потому психологически привлекательное оружие. Хотя на фоне использования 85-мм зениток КПД ружей представляется незначительным.
Относительно стабильная обстановка на фронте 33-й армии также способствовала снижению численности частей за счет отвлечения людей на исполнение приказа Ставки ВГК № 0428 о сжигании населенных пунктов. В тыл противника отправлялись пусть небольшие, но боеспособные группы солдат и командиров. В качестве диверсионных групп использовали даже личный состав 5-й танковой бригады. Некоторые рейды проходили успешно, некоторые группы возвращались ни с чем. О некоторых оставалась лишь строка в сводке: «Отряды в составе 10 и 8 человек, действовавших на Чешково, Редькино с целью их поджога, обратно не вернулись»1. Этот фактор также имел некоторое значение, поскольку не все отправленные в тыл противника группы вернулись к началу немецкого наступления.
Численный состав соединений 33-й армии перед лицом наступательной операции немецкой 4-й армии характеризовался следующими цифрами (запасной стрелковый полк собственной полосы обороны не имел, как и следует из его назначения (подготовка пополнения), но был использован в боях как резерв и поэтому его нельзя не учитывать (см. таблицу).
Таблица
ЧИСЛЕННЫЙ СОСТАВ СОЕДИНЕНИЙ 33-Й АРМИИ НА 29 НОЯБРЯ 1941 Г.[377]
113[378]
С точки зрения численности личного состава соединения армии М.Г. Ефремова выглядят неплохо. Причем 110-я сд насчитывала свыше 7 тыс. человек в двухполковом составе, со времен октябрьских боев ее 1289-й сп находился на правом фланге 1-й гв. мед и действовал отдельно от своей дивизии, подчиняясь штабу «пролетарки». Объясняется это активным пополнением соединений в период затишья. Так, только за первую неделю ноября 1-я гв. мед получила 2678 человек пополнения, а 33-я армия в целом за первую декаду ноября – 7301 человека пополнения[379]. Никто заранее не знал, где последует удар противника и поэтому в первой половине ноября приводились в форму все соединения.
Бросается в глаза слабая укомплектованность соединений автоматическим оружием, прежде всего ручными и станковыми пулеметами. Пистолетов-пулеметов во всех дивизиях немного, даже в элитной «Пролетарке». Частично ППШ/ППД ушли из 1-й гв. мед вместе с изымаемыми по приказу фронта подразделениями. В некоторой степени нехватка пулеметов компенсировалось еще сохранившимися в дивизиях самозарядными винтовками СВТ. Так, в 222-й сд имелась 371 СВТ, в 113-й сд – 111 СВТ, в 1-й гв. мед – 519 СВТ.
Как достаточно сильную можно охарактеризовать артиллерию усиления армии. В ее состав входили 109-й и 486-й гаи, 557-й пап и 364-й кап, располагавшие 30 152-мм орудиями, 13 122-мм и 2 107-мм орудиями[380]. Боеприпасов имелось в пределах 1–2 боекомплектов, что для обороны было вполне достаточно. Особенно с учетом уходивших к Москве коммуникаций, по которым могли в случае удара врага подвезти боеприпасы.
Однако настоящая катастрофа в 33-й армии была с противотанковыми средствами. В 113-й сд имелось 6 ПТР и 4 45-мм пушки, в 1-й мед – 8 ПТР, 5 45-мм и 4 57-мм противотанковые пушки, в 110-й сд – 2 (две!) 45-мм пушки, в 222-й сд – тоже две 45-мм пушки. Части усиления не сильно улучшали ситуацию. В армии имелся 600-й противотанковый полк (в полосе 1-й гв. мед), располагавший десятью 85-мм пушками, и 989-й противотанковый полк (в полосе 113-й сд) – с пятью 76-мм пушками. В итоге достаточно сильный заслон имелся на шоссе на Москву, в него входили 57-мм и 85-мм орудия. Остальные направления прикрывались много хуже. Также именно 1-й гв. мед подчинялась 5-я тбр, имевшая в строю на 30 ноября 1941 г. 4 КВ, 10 Т-34, 11 БТ-7 и 6 Т-26. Танки осенью 1941 г. были лучшим противотанковым средством Красной армии, по крайней мере танки новых типов. По состоянию на конец ноября 1941 г. боевые машины были разбросаны в одиннадцати (!!!) группах по нескольку танков по полосе 222-й сд и 1-й гв. мсд. Только танки КВ держались в кулаке в Нов. Федоровке, на шоссе в тылу 1-й гв. мсд.
Советские бойцы с винтовками СВТ
Незадолго до начала боев находившаяся на запланированном направлении главного удара немцев 222-я сд получила нового командира – 49-летнего полковника Михаила Иосифовича Лещинского. В Первую мировую войну дослужился до капитана, командовал ротой. Воевал в Гражданскую, награжден орденом Красного Знамени, уволился в запас. До войны преподавал статистику в одном из московских вузов, а в июле 1941 г. стал командиром полка ополченческой 17-й сд. Выходил с ополченцами из вяземского «котла», но в 17-ю сд не вернулся несмотря на неоднократные просьбы. Лещинского сначала назначили на должность командира полка в 222-й сд, а 28 ноября он стал командиром соединения. Связано это было с тем, что предыдущего командира 222-й сд полковника Т.Я. Новикова назначили на 1-ю гв. мсд. Командовавший «Пролетаркой» А.И. Лизюков получает повышение (временно командовал 20-й армией). Если А.И. Лизюкова можно назвать «танковым» командиром, то Новикова – «пехотным». К началу войны он командовал стрелковым полком и выводил по лесам из окружения остатки 124-й сд на Юго-Западном фронте.