Дело чести Гюнтера фон Клюге. В конце ноября ставшие практически обыденными для бойцов и командиров 33-й армии периодические огневые налеты немецкой артиллерии усилились. Они продолжались от 10 до 30 минут. Тем самым советские части привыкали к налетам, очередной из которых должен был стать артподготовкой наступления.
Пассивность немецких частей перед фронтом 33-й армии вовсе не означала отсутствия планирования наступательных действий. Так, по отчету 3-й мд приказ из штаба XX АК на наступательную операцию последовал еще 13 ноября 1941 г. Задача соединения в нем звучала так: «переправиться через Нару по обе стороны от Наро-Фоминска и уничтожить противника, сосредоточенного в этом городе и вокруг него». Соответственно с 13 по 30 ноября велось планирование и рекогносцировка района предстоящего наступления.
Командующий 4-й армией Гюнтер фон Клюге постоянно выслушивал в свой адрес упреки в пассивности от командующих 4-й и 2-й танковых групп Гёпнера и Гудериана. Планирование активных действий велось, вопрос был в выборе момента для нанесения удара. В дневнике фон Бока есть запись за 27 ноября:
«Вечером я разговаривал с Клюге, который считает, что настало время подключить к сражению XX корпус; он собирается задействовать корпус 29 ноября. Я не уверен, что это хорошая идея, в связи с чем попросил Клюге снова все как следует обдумать».
Т.е. не только сам фон Клюге, но и фон Бок сомневались в целесообразности наступления на центральном участке. Первоначально запланированная на 29 ноября операция в последний момент отменяется. Запись за 29 ноября в дневнике фон Бока вновь свидетельствует об исходящей от командующего 4-й армией инициативе начать наступление: «Клюге отлично понимает, какие негативные последствия может иметь неудачная атака для наших и без того уже измотанных войск, но тем не менее хочет наступать». В связи с этим встречающиеся иногда утверждения о сознательном саботаже со стороны Клюге наступления на Москву (в свете его позднейшего участия в событиях 20 июля 1944 г.) представляются все же недостаточно убедительными. Осторожность, но не более того. Сдерживающим фактором становились скорее решения командования ГА «Центр» в лице фон Бока.
«Лес указателей» в одной из деревень, сделанный из брошенного трактора. До Москвы остается 102 км
В итоге фон Клюге и фон Бок все же решаются 29 ноября отдать приказ о наступлении. В докладе, направленном из штаба ГА «Центр» в Генеральный штаб поздно вечером 29 ноября, его задачи обозначались следующим образом:
«Штаб-квартира и 4-я армия намереваются атаковать 1 декабря силами LVII и XX корпусов с целью облегчить атаку на Москву с северного направления. Я дал на это согласие, поскольку мне совершенно ясно, что русские перебрасывают войска на север с центрального и южного фронтов 4-й армии, и потому что группа армий считает, что Верховное командование стремится к тому, чтобы русские подвергались постоянному давлению наших войск даже при условии полной потери боеспособности атакующих частей».
Действительно, не увидеть перебросок из центрального сектора навстречу наступлению танковых групп мог только слепой. В дневнике фон Бока есть и более краткое определение назначения наступления: «попытаться атаковать к югу от магистрального шоссе, используя благоприятные с тактической точки зрения факторы с тем, чтобы облегчить наступление к северу от шоссе».
Танк Pz.IV на улице подмосковной деревни
Для проведения операции немецким командованием были выделены 292-я и 258-я пд, 3-я мд XX армейского корпуса и, частично, 7-я пд (VII АК), усиленная 183-я пд и 20-я тд LVII танкового корпуса. Пехотным соединениям были приданы средства усиления, в частности 191-й батальон штурмовых орудий (21 машина), 27-й танковый полк 19-й тд и батальон 21-го танкового полка 20-й тд. Донесениями о числе танков в строю 21-го и 27-го тп на 1 декабря 1941 г. автор не располагает. Однако общая численность 27-го тп на тот момент, с учетом находящихся в ремонте машин, составляла 116 танков (17 Pz.II, 74 Pz.38(t), 18 Pz.IV и 7 командирских танков). В донесении о наличии вооружения на 1 декабря указываются 13 Pz.II, 28 38(t) и 2 Pz.IV[381]. Т. е. в строю были 43 линейных танка и некоторое количество командирских танков (пушечного вооружения не имевших). Использование танков в подчинении пехоты было для вермахта в 1941 г. нехарактерно, но во второй половине войны стало достаточно распространенной практикой.
Автомобильные перевозки, маневр войсками с помощью автотранспорта стали одним из факторов успеха Красной армии под Москвой
Помимо немецких частей в наступлении был задействован «Легион французских добровольцев» (ЛФД) – добровольческое формирование коллаборационистов из Франции. 19 ноября 638-й пехотный полк из французских легионеров в немецкой униформе официально подчиняется 7-й пд, но реально прибыл только I батальон полка, штаб и штабная рота. II батальон к началу советского контрнаступления до фронта не добрался. По распространенной легенде, командующий 4-й армии обратился к легионерам на Бородинском поле, но в реальности фон Клюге 24 ноября обращался к легионерам (что засвидетельствовано фотографиями) в районе штаба 7-й пд или у расположения штаба полка – от Бородино уже было довольно далеко. Французы посещали поле великого сражения 1812 г., но в частном порядке.
24 ноября легионеры заняли позиции южнее Нарских прудов, на подступах к деревне Дютьково. Слева и справа находились позиции немецких полков 7-й пд, французский легион подчинили 61-му полку дивизии. Первый бой, скорее перестрелка, между французами и красноармейцами состоялся 27 ноября. Наступление откладывалось, что позволяло легионерам, с одной стороны, привыкнуть к обстановке на данном участке фронта. С другой, как вспоминал командир отделения ЛФД: «Мы ужасно страдаем от холода и недосыпа. […] Мы грязные, небритые, и вши заставляют нас страдать помимо холода»[382].
Насколько можно судить по имеющимся документам, немецкому наступлению все же удалось добиться момента внезапности. Как указывалось в ЖБД 5-й тбр, вечерняя разведсводка 1-й мед ориентировала, что «противник оттягивает войска с фронта для переброски на другие направления». Это было не так. Вывод войск с фронта на деле являлся переброской войск с целью эшелонирования ударных группировок. Достаточно активные разведпоиски отмечаются немцами в полосе соседней 5-й армии. Так, в ночь на 1 декабря в ЖБД 7-й пд есть запись: «сильные разведгруппы противника проводят разведку боем». В полосе 1-й гв. мед в глубину построения противника предпринимались рейды с целью сжигания домов (по упомянутому ноябрьскому приказу).
Другой была ситуация в 113-й сд на левом фланге 33-й армии. Здесь захваченный в ночь с 29 на 30 ноября пленный из разведбата 20-й тд на допросе показал, что на 1 декабря намечено наступление. Части были предупреждены и принимаются меры для отражения наступления противника.
После жестокого боя. Подбитый Т-34 на фоне разрушенных зданий
Немецкое командование вполне обоснованно считало, что наиболее прикрытым является Киевское шоссе. Это мнение соответствовало действительности: шоссе седлала элитная 1-я гв. мед, усиленная 5-й тбр и полком 85-мм зениток. Поэтому немецкий план предусматривал главный удар в стороне от шоссе, но с возможным выходом на него в последующем. Чтобы избежать проблем с форсированием р. Нара и строительством переправ, удары наносились с ранее захваченных плацдармов у Таширово и Слизнево.
На направлении главного удара должна была действовать 258-я пд, наступавшая через р. Нара к северо-западу от Наро-Фоминска. В качестве стартовой позиции для наступления был выбран плацдарм у Таширово. Для прикрытия фланга (а прорыв советских войск к переправам через Нару за спиной 258-й пд грозил катастрофой) был спланирован замысловатый маневр, проводимый силами 292-й пд и правым флангом 7-й пд.
Горящий Т-34 на окраине деревни
По плану предполагалось следующее. Во-первых, усиленный 507-й полк (292-й пд) вместе с 27-м тп (19-й тд) получил задачу продвигаться во втором эшелоне вслед за левой боевой группой 258-й пд до деревни Головеньки, а оттуда повернуть на Акулово. Тем самым создавался заслон на дороге из Наро-Фоминска на Кубинку, которая может быть использована для советского контрудара. Во-вторых, усиленный 508-й полк (292-й пд) получил задачу наступать через Новую и поворачивает, наступая правым крылом вдоль дороги Головенкино – Мякишево, в тыл советской оборонительной позиции вдоль Нары и в лесу восточнее Нары. Тем самым «сматывалась» оборона 222-й сд на р. Нара на правом фланге 33-й армии. Наконец, усиленный 62-й полк (7-й пд) по плану должен был сковывать советские войска в обороне вдоль Нары, а позднее, «когда скажется эффект от наступления 508-го пп, атакует на Бирюлево и Мякишево». Это означало образование небольшого «котла» к северо-западу от деревни Новая, в районе слияния рек Нара и Таруса.
Еще один «котел» планировался в районе Наро-Фоминска. Два полка 3-й мд по плану должны были форсировать Нару и обойти позиции 1-й гв. мед на шоссе с севера, а 343-й полк 183-й пд (переданный в подчинение 3-й мд) – с юга. В перспективе это должно было обеспечить выход на шоссе и прорыв в глубину для 258-й пд. На начальном этапе 258-я пд должна была продираться по проселочным дорогам параллельно шоссе.
Подбитый Pz.IV на лесной дороге
Следует отметить, что на легкую победу в стане противника не рассчитывали. Имея возможность две недели вести разведку, оборону 33-й армии немцы изучили хорошо и знали ее сильные стороны, в том числе по опыту прошлых боев и не только с 33-й армией. В ЖБД 292-й пд на этот счет есть следующее замечание:
«Известно, что противник упорен и нечувствителен к угрозе с флангов. Его позиции отлично оборудованы, глубоко эшелонированы и прикрыты многочисленными минами, огнеметами и проволочными заграждениями».