Грохот вертолета, эхом отражаясь от склонов гор, теперь доносился со всех сторон, что не позволяло определить направление его полета. Джо втолкнул Нэнси в лес и заставил спрятаться под дубом. С его темных волос тоже стекала вода, когда он, задрав голову, пытался разглядеть винтокрылую машину сквозь густую листву.
— Они нас заметили, Джо? — спросила она едва дыша. — Неужели они нас ищут? — С перепугу она не замечала его наготы.
— Не знаю. — Напряженно вслушиваясь и всматриваясь, он, видимо, даже не представлял, как больно вцепился в ее руку. — Я разглядел вертолет. Это полицейский, точно. Не могу себе представить, что они уже выяснили, где меня искать. Более вероятно, что они просто облетают район, выясняя ситуацию с наводнением. Но если нас засекли в месте, которое считается пустынным, то последствия могут быть печальными…
Нелепо, конечно, но, когда вертолет проносился прямо над головой, Нэнси зажмурила глаза и затаила дыхание. Она облегченно вздохнула и открыла глаза, только когда его грохот растаял вдали.
Пока над ними в буквальном смысле нависла грозная опасность, ей было не до наготы Джо. Теперь же положение изменилось. До нее вдруг дошло, что она, едва прикрытая бикини, стоит под деревом рядом с высоким, красивым, абсолютно голым мужчиной.
Он все еще провожал глазами вертолет. Когда же его взгляд обратился на нее, она поняла, что и до него также дошла вся неловкость ситуации.
Он глубоко вздохнул и резко приблизился к ней, коснувшись ее груди своей. Его руки скользнули по ее влажной коже.
— Нам лучше одеться и пойти домой, — сказал он, но не двинулся с места. Его голос отдавал странной хрипотцой.
Его близость, всегда волнующая ее, его острый, влажный аромат воскресили в ней мысль — или ощущение? — которая уже давно трепетала где-то в глубине ее сознания, в тайниках ее сердца. Эта мысль дразнила и пугала — и наполняла ее желанным теплом.
Нет. Этого не должно быть. Почему она так жаждет, чтобы это случилось? Джо Уоткинс для нее чужой. До сих пор — чужой. Он ее не хочет. Ему никто не нужен. Она давно представляла, какой мужчина должен навсегда войти в ее жизнь. Когда-нибудь. Не сейчас. Пока она еще не готова. Тот, который не станет вторгаться в ее чувства и властвовать ею. Это будет человек, которого она выберет на своих условиях. Партнер, достойный того, чтобы она полностью доверяла ему. Которому был бы дорог собственный дом. Дети. Джо Уоткинс ничего этого ей не даст. Он интересен лишь как объект для изучения. Беглый преступник — это последний человек в мире, только ненормальная женщина может рассматривать его как потенциального мужа.
— Хорошо, — сказала она. — Возвращаемся. Я иду первой.
Он вопросительно взглянул на нее, очевидно удивленный сердитыми нотками в ее голосе. Трудно было бы объяснить ему, что злится она лишь на себя саму. Расстроена и напугана тем, что уже поздно бороться с обстоятельствами, которые могут в мгновение ока разрушить ее прекрасно отлаженную жизнь. Напугана потому, что не уверена, сможет ли отказаться от этого мучительного, всепобеждающего желания.
Глава 10
Джо на несколько минут оставил ее в домике одну, чтобы она могла переодеться. Она надела прежнюю джинсовую юбку и розовую блузку, в которых два дня назад заявилась в придорожный ресторан. Возвратясь, Джо принес оставленные ею на берегу кроссовки, полотенце, мыло и пластиковую бутылочку с шампунем.
— Сядьте, — сказал он. — У вас ноги кровоточат. Давайте, я за вами поухаживаю.
Она посмотрела вниз и увидела пятна крови на не слишком чистом полу. Нэнси была так занята переодеванием, что не обратила внимания на боль в ступнях. Она согнула правую ногу в колене и вывернула, чтобы осмотреть. Небольшой порез на подошве — ничего серьезного, но Джо настоял на дезинфекции.
Она присела на кушетку, а он принес таз холодной воды, йод и пластырь из аптечки первой помощи, что нашлась в убежище. Он опустился рядом с ней на одно колено, взял поврежденную ногу за лодыжку и окунул в таз. Осторожно, словно имея дело с поцарапавшимся ребенком, он обмыл со стопы грязь и кровь.
Нэнси смотрела сверху вниз на его черноволосую голову. Какую странную смесь нежности и грубости представлял из себя Джозеф Уоткинс! Он сочетал в одном лице злостного грубияна и брата милосердия.
Его волосы, все еще влажные, сосульками повисли за ушами. Ей ужасно захотелось протянуть руку и потрогать их, но она спохватилась и даже сжала пальцы в кулачки, чтобы избежать искушения. Холодная вода и нежное касание его пальцев успокоили боль. Но когда он, смазав царапину йодом, наклеивал пластырь, она слегка вздрогнула.
Серые глаза огорченно взглянули на нее.
— Извините, я сделал вам больно…
Хотя ее сердце продолжало давать странные перебои, как всегда, когда их взгляды встречались, она не смогла удержаться от смешка. Джо выглядел обескураженным — как будто у нее была серьезная рана, вроде как у него самого на лбу, а не пустяковый порез. Он еще был голым до пояса, в одних джинсах. Ей было очень занятно наблюдать, как напрягаются его бицепсы и плечевые мышцы, когда он двигал руками. Поставив обработанную ступню Нэнси на свое колено, он поднял одну из кроссовок, бережно надел ее и зашнуровал.
— Теперь дайте посмотрим другую ногу.
— Та в порядке, — запротестовала Нэнси, — она не поранена.
Ей не хотелось, чтобы он трогал другую ногу, убеждаясь, что та цела. То есть ей хотелось, но этого нельзя было допустить, потому что было слишком забористо.
— И все же давайте посмотрим, — не соглашался Джо.
Нэнси позволила ему взять и левую ногу и ополоснуть в тазу. Протестовать было нелепо. Он мог бы догадаться, насколько его, в общем-то, простые прикосновения необыкновенно волнуют ее.
Обеими руками он нежно массировал ей лодыжку. Все ее существо напряглось, и легкий стон слетел с губ. Если бы Джо собирался ее соблазнить, он не мог бы придумать ничего лучшего. Эти несколько минут взволновали ее не меньше, чем прежние объятия и поцелуи.
— Опять бо-бо, да? — Он сочувственно взглянул на нее снизу вверх. — Должно быть, ушиблись о камень.
Наконец, к истинному облегчению, он отпустил ее ногу.
— Попробую сообразить хоть какой-нибудь ужин, — сказала она и поспешила в тот угол, который служил кухней.
Она нервно схватила с полки жестянку с супным концентратом. Та выскользнула у нее из пальцев, ударилась о край шкафчика и свалилась на пол. Джо, заправлявший одетую рубашку в джинсы, обернулся на внезапный шум.
— У вас все валится из рук, — усмехнулся он, приглаживая волосы. — Это нехорошая примета.
Конечно, его настораживала опасность погони. Но этого он ждал и мог с этим справиться. Однако с тех пор как они вернулись в домик, прежние проблемы встали перед ним с новой силой. Нэнси почти все время находилась на расстоянии вытянутой руки. Ее близость сводила Джо с ума. И он уже почти израсходовал оставшийся запас выдержки, тщась не покрыть поцелуями ее красивые ноги. Ему начинало казаться, что снова сесть за решетку — это единственный способ удержаться, чтобы не овладеть ею. И что легче испытывать муки заключения, чем муки вожделения…
— Вы не собираетесь повидаться с семьей? — спросила она, вскрыв жестянку и переливая суп в кастрюлю. — Я уверена, что они уже все знают и беспокоятся о вас.
Джо старался не смотреть на нее, усаживаясь за стол.
— Их нет здесь. Кеннет говорил мне, что они собираются остаться в городе после маминых похорон, чтобы доделать кое-какие дела.
Ему не хотелось вновь предстать перед своей семьей. Два года он боролся с ужасным подозрением, прятавшимся, подобно вору, в темном уголке его мозга. Неужели они тоже уверовали в его виновность? Или им тоже надо доказывать, что убийца не он?
Джо вдруг почувствовал, что Нэнси сжала его пальцы, и поднял глаза. Она оставила свою стряпню и села возле него.
— Простите, Джо. Я забыла, что вы только что потеряли маму…
— В последнее время я только теряю. Боюсь, что скоро потеряю и вас.
— Но я же не собираюсь помирать, — неловко пошутила она.
Джо на мгновение тоже сжал ее руку, затем отпустил и откинулся, качнувшись на задних ножках стула. Скверная привычка, точно такая же, как у отца, — так утверждала мать.
— Суп готов? — спросил он, чтобы снять неловкость.
Нэнси разлила горячий суп по двум мискам и поставила одну перед ним.
— Не знаю, каков срок хранения этих консервов, но думаю, что за два года они не испортились. Во всяком случае, запах вкусный.
Джо со стуком опустил стул на все четыре опоры и потянулся за куском хлеба.
— Прежде чем опять повидаться с семьей, мне надо поговорить с Робертом Финдлеем, управляющим заводом. Я собираюсь съездить к нему домой ночью. Надеюсь, на туда и обратно хватит бензина.
Нэнси выронила ложку и взглянула на него в смятении.
— О Боже, Джо! Разве это не огромный риск?
— Возможно. Но мы с Робертом — давние друзья. В каком-то смысле он был моим наставником. Единственным, кто поддерживал мои планы основать собственное дело. Надеюсь, что наша дружба не позволит ему сообщить в полицию, где и когда он меня видел. Вы, Нэнси, останетесь здесь.
— Ни в коем случае, — отрезала она, возмущенная тем, что он смеет думать, будто она собирается сидеть сложа руки, пока он будет отыскивать след убийцы отца.
— Не бойтесь остаться одна. Вы будете в полной безопасности. И я вернусь очень скоро. Здесь всего несколько часов езды.
— Дело не в том, что я боюсь остаться! До сих пор мы действовали вместе. И я отправлюсь с вами к мистеру Финдлею!
Джо уже знал, что бесполезно спорить, когда у нее в голосе начинает звучать металл. Это раздражало его, и в то же время он восхищался ее репортерской хваткой.
И хотя умом он понимал, в убежище ей будет безопаснее, ему хотелось постоянно собственными глазами видеть, что с ней все в порядке. Когда она была вне поля его зрения, ему все время казалось, что с ней случится что-нибудь скверное. Хотя, по правде говоря, уже случилось. Это встреча с ним самим.