Август Пулман, пожалуйста, прими эту награду!
Парю
Все уже аплодировали, а до меня еще только начало доходить, что же сказал мистер Попкинс. Майя, сидевшая справа от меня, радостно вскрикнула, а Майлз, сидевший слева, хлопнул меня по спине. «Вставай, поднимайся!» — громко шептали мне все вокруг, чьи-то руки вытолкнули меня из кресла и пропихнули к проходу: «Так держать, Ави! Молодец!» Мои одноклассники хором выкрикивали мое имя: «А-ви! А-ви! А-ви!» Я оглянулся и увидел, как Джек дирижирует этим хором, высоко задрав кулак. Он улыбнулся мне и махнул, чтобы я шел дальше, а Амос крикнул, сложив руки рупором: «Йо-хо!» Потом я прошел мимо улыбающейся Джун; увидев, что я на нее смотрю, она подняла большие пальцы вверх и беззвучно сказала: «Круть!» Я рассмеялся и покачал головой, будто не мог поверить в то, что со мной происходит. Я и правда не мог в это поверить. Думаю, я улыбался. А может, сиял, не знаю. Пока я шел по проходу к сцене, все, что я видел, — это счастливые лица. И руки, которые мне хлопали. Я слышал: «Ура!», «Молодчина, Ави!» Я видел своих учителей, сидевших у прохода: мистера Брауна, и мисс Петозу, и мистера Роше, и миссис Атанаби, и медсестру Молли, и всех остальных. Они тоже что-то кричали, аплодировали и свистели.
Мне казалось, что я парю. Было так удивительно. Как будто солнце светило мне прямо в лицо и дул ветер. Когда я приблизился к сцене, то увидел, как с первого ряда мне машет мисс Рубин, а рядом с ней миссис Ди плачет навзрыд — но от радости — и улыбается. И хлопает. А когда я поднялся по ступенькам, случилось самое изумительное: все начали вставать. Первые ряды, а потом весь зал — все вдруг поднялись на ноги, и вопили, и гикали, и хлопали как сумасшедшие. Это была настоящая овация. В мою честь.
Я подошел к мистеру Попкинсу, а он пожал мою руку обеими руками и прошептал мне на ухо: «Молодец, Ави». Потом он надел мне золотую медаль на шею, прямо как олимпийскому чемпиону, и развернул меня лицом к залу. Я словно смотрел на себя в кино, словно это был не я, а кто-то другой. Как в последней сцене из четвертого эпизода «Звездных войн», когда Люку Скайуокеру, Хану Соло и Чубакке аплодируют за то, что они уничтожили Звезду Смерти. Я стоял на сцене, а в голове у меня звучала та самая мелодия из «Звездных войн».
Я даже не очень понял, за что мне дали эту медаль. Хотя вру. Я знал, за что.
Встречаешь иногда людей, не похожих на тебя: например, тех, кто ездит в инвалидной коляске или не может говорить, — и не представляешь, как это — быть таким человеком. И я знаю, что для многих я и есть такой человек; наверное, даже для всех в этом зале.
Хотя я — это просто я. Обыкновенный ребенок.
Но если мне хотят вручить медаль за то, что я — это я, пожалуйста. Я ее возьму. Я не уничтожил Звезду Смерти и не совершил никаких других подвигов, я просто окончил пятый класс. А это нелегко, даже если с лицом у тебя все в порядке.
Можно сфотографироваться?
А потом был фуршет для пятиклассников и шестиклассников под большим белым тентом на заднем дворе школы. Все мы отыскали своих родителей, и я был совсем не против, когда мама и папа обнимали меня так, что кости трещали, или когда Вия схватила меня и долго кружила. Потом меня обняли Ба и Де, тетя Кейт и дядя По, и дядя Бен — и у всех были влажные глаза и мокрые щеки. Но смешнее всех была Миранда: она ревела и сжимала меня так крепко, что Вие пришлось ее оттаскивать, и в конце концов они обе расхохотались.
Все достали свои «мыльницы» и принялись меня фотографировать, а затем папа привел Джун и Джека, чтобы снять нас вместе. Мы обняли друг друга за плечи и впервые, сколько себя помню, я даже не думал о своем лице: стоял и расплывался в улыбке перед многочисленными камерами. Вспых-вспых, щелк-щелк: улыбаюсь и маме Джун, и родителям Джека, которые тоже защелкали фотоаппаратами.
Потом пришли Росс и Майя. Вспых-вспых, щелк-щелк. А затем появилась Шарлотта и спросила, можно ли с нами сфотографироваться, и мы ответили: «Конечно, само собой!» И родители Шарлотты снимали нашу компанию, и родители остальных тоже.
К нам подтянулись оба Макса, и Генри с Майлзом, и Саванна. И Амос с Ксименой. Мы сгрудились тесно-претесно, а родители всё щелкали, будто мы какие-нибудь лауреаты, которые только что получили страшно почетную премию. Майкл. Габриэль. Нино. Пабло. Тристан. Элли. Я уже потерял счет, сколько к нам подошло народу. Ну и ладно — пришли почти все, и мы смеялись и жались друг к другу, и никому не мешало мое лицо. И мне даже кажется — хоть и нехорошо хвастаться, — что все хотели стоять ко мне поближе.
Домой
Мы отправились к нам в гости съесть по куску торта и по мороженому. Джек с родителями и младшим братом Джейми. Джун со своей мамой. Дядя По и тетя Кейт. Дядя Бен, Ба и Де. Джастин с Вией и Миранда. Мама и папа.
Был один из тех прекрасных июньских дней, когда небо голубое-преголубое, солнце сияет, но жары нет и все твои мысли не заняты мечтами о пляже. Одним словом, идеальный. Все были счастливы. Мне все еще казалось, что я парю, и в голове у меня звучала героическая музыка из «Звездных войн».
Я шел по Эймсфорт-авеню с Джун и Джеком, и мы хохотали до упаду и не могли остановиться. Нас веселило абсолютно все. Про такое настроение говорят: смешинка в рот попала — стоит кому-то на тебя посмотреть, и ты уже покатываешься со смеху.
Я услышал впереди папин голос и поднял глаза. Папа рассказывал анекдоты: правильно мама говорит, ему нужно было в цирк идти работать.
Я заметил, что мамы со взрослыми нет, и обернулся. Она немного от нас отстала. Шла и улыбалась, будто думала о чем-то приятном.
Я тоже приотстал от своих и обнял ее на ходу. Мама удивилась, но положила руку мне на плечо и легонько его сжала.
— Спасибо, что отправила меня в школу, — тихо сказал я.
Она притянула меня к себе и поцеловала в макушку.
— Тебе спасибо, Ави.
— За что?
— За все, что ты нам дал. За то, что появился в нашей жизни. За то, что ты — это ты.
Она нагнулась и прошептала мне на ухо:
— Ты настоящее чудо, Ави. Ты — чудо.
Приложение
Максимы мистера Брауна
Единственная правота — доброта.
Памятник человеку — его дела.
Не дружи с теми, кто тебе не равен, и не бойся исправлять свои ошибки.
Удача сопутствует смелым.
Нет человека, который был бы как остров, сам по себе.
Лучше знать некоторые вопросы, чем все ответы.
Доброта — это то, что может услышать глухой и увидеть слепой.
Я предпочитаю красоту, которая не нуждается в лицезрении и проявляет себя в душевных качествах.
Пока можете, делайте добро любыми средствами и способами, везде, где возможно, во всякое время и всем людям.
Следуй за днем и тянись к солнцу!
Максимы на открытках
Быть дружелюбным недостаточно. Нужно быть другом.
Спасти океаны — спасти мир!
Цветы прекрасны, но любовь лучше.
Не дружи с придурками.
Все, что тебе нужно, — это любовь.
Не надо из кожи вон лезть, чтобы быть крутым. Это всегда заметно, и это не круто.
Будь верен себе.
Иногда хорошо начать все сначала.
Окончить школу и ни разу никого не обидеть — вот настоящая круть!
Сохраняй спокойствие и продолжай в том же духе!
Каждому человеку хоть раз в жизни положена настоящая овация, потому что все мы побеждаем мир.
Благодарности
Я благодарна моему замечательному литературному агенту Элиссе Эйснер Хенкин, которая полюбила эту книгу еще в черновых набросках и самоотверженно поддерживала меня, как бы я себя ни называла: Джилл Арамор или Р. Дж. Паласио. Спасибо Джоан Слэттери, которая чуть не силком привела меня в издательство Knopf. И отдельное спасибо Эрину Кларку, выдающемуся редактору, который сделал из моей рукописи хорошую книгу и очень заботился о нас с Ави: я всегда знала, что мы в надежных руках.