Витька вернулся в палату.
Босоногий мужчина сидел на кровати и пил пиво из горлышка бутылки. У него было горестное лицо человека недавно понесшего тяжелую утрату.
— Бесполезно все, — сказал мужчина, оторвавшись от бутылки. — Я уже пробовал.
— Что пробовал? — притворно удивился Витька.
— Анекдоты ему рассказывать, — босоногий отхлебнул из бутылки. — Тебя как зовут?
— Виктор.
— А меня Гена. Третий день тут прохлаждаюсь.
— Ты бизнесмен, что ли?
— Ага. У меня два кондитерских цеха простаивают. Рекламы нет — сбыта нет. А если я буду покупать рекламу по официальным расценкам, я останусь даже без этой пижамы, — босоногий Гена погладил себя по груди. — А у тебя какие проблемы?
У Гены был умный взгляд и Витька понял, что притворяться бесполезно.
— У меня другое, — уклончиво ответил он. — Можно сказать ноу-хау. Но без рекламы дело тоже стоит на месте.
Гена кивнул.
— Если ноу-хау, то можешь ничего не объяснять. Понимаю, что секрет. С тортами, конечно, проще. Но торт нужно продать в течение сорока четырех часов или потом придется выбросить. Неделю назад на территорию моего цеха свалился маленький метеорит. Пробил крышу, подлец, и угодил в котел с тестом. Я думал, Кругликов клюнет на это… — Гена ударил кулаком по открытой ладони. — Мне же нужен ажиотажный спрос! Понимаешь? Я Ване Кругликову все армянское радио рассказал. За неделю восемнадцать машинописных листов выучил. Чуть с ума не сошел.
— Ну и как?
— Он мне добавил еще листа на три, — Гена положил ногу на ногу и с озабоченным видом потрогал пятку. — Раньше у меня ничего никогда не болело. А теперь почему-то пятки ноют. Может это от нервов, а?
До возвращения Ивана Кругликова мужчины успели обменяться возможными планами действий. Но ни один из них не казался им достаточно убедительным.
— К Ване невозможно влезть в душу, — жаловался Гена. — Слишком уж многие пытались сделать это. Кроме того, он специалист в своем деле и чувствует выдумку за версту.
Гена поведал грустную историю о том, как обманутый простодушной внешностью Вани Кругликова, он попытался выдать заурядный метеорит, за обломок корабля пришельцев.
— Бес-по-лез-но! — по слогам завершил Гена свой рассказ.
— Он женат? — на всякий случай поинтересовался Витька.
— Нет. Но я уже думал о роковой красотке. Она обойдется мне дороже рекламы. — Гена достал из-под кровати пару бутылок пива и протянул одну Витьке. — Угощайся. Без пива в этом каше-молочном заведении можно рехнуться от скуки.
Вернувшийся в палату Иван Кругликов застал своих соседей лежащими на кроватях. Оба разглядывали потолок и сосредоточенно морщили лбы.
— О чем размышляете, граждане? — весело спросил журналист.
Гена приподнялся на локте.
— Слышь, Вань, вопрос армянского радио: что может быть общего между двумя совершено различными женщинами?
— Мужчина, — быстро ответил толстяк.
— Винтовка рождает власть. Что может быть хуже?
— Хуже, когда она рожает двойню.
— Вань, ты — профессор! — в широко раскрытых глазах Гены появились слезы отчаяния. — Я эти вопросы сам сегодня придумал. Только у меня ответы на них хуже твоих.
Толстяк пожал плечами.
— Извини, я шесть лет был капитаном команды КВН.
Гена лег, отвернулся к стене и обиженно засопел.
Витька припомнил свои прежние издевательства над журналистом. Он вдруг почувствовал себя первоклассником, попавшим на академическую вечеринку.
Ночью Витька долго не мог уснуть. Он злился. Готовая к триумфальному финишу предпродажная подготовка стояла без движения. Все прошлые удачи, усилия и страдания шли к черту. Иван Кругликов, журналист, продюсер и бывший кавээнщик ни за что не воспринял бы всерьез рассказ о необычных кошках изложенный ему не интересным человеком.
Витька нырнул головой под подушку и придавил ее сверху рукой. Он в сотый раз задавал себе вопрос «Что делать?!» и не находил ответа…
Глава 16
Проглотив за завтраком тарелку манной каши, Витька почувствовал, что по-настоящему хочет есть. Но сумка с продуктами, в сопровождении Лены, почему-то опаздывала.
Томимый зверским аппетитом мнимый больной бродил по коридору и рассматривал медицинские плакаты. Большинство из них призывало не курить и не злоупотреблять спиртным. Изображенное кроваво-красным сердце задыхалось в дыму и тонуло в рюмке. Кроме того, официальная медицина, пусть пока еще и довольно робко, начинала обращать свое внимание и на другие человеческие пороки. Больше всего Витьке понравился плакат, на котором три ярко раскрашенные, хищного вида, красотки разрывали впалую грудь худосочного мужчины. Любвеобильный дистрофик блаженно улыбался и поглаживал слабеющей рукой бедра одной из фурий. «Такая любовь не исцеляет!» — кричала надпись. Витька поморщился. Вывод сделанный художником показался ему слабым. Например, значительно выразительнее, по его мнению, прозвучала бы надпись: «Одна капля женской любви может убить трижды оправданную в трибунале лошадь!» То, что никакой лошади на рисунке не было, Витьку не волновало. Ему как всегда была важна суть ответа, а не его формальное звучание.
В конце коридора послышался твердый перестук каблучков. Витька прищурился. Он впервые в жизни видел свою жену в брюках. На какое-то мгновение Витьке показалось, что он смотрит рекламный ролик. Перед его взором промелькнул, воспринимаемый по частям, калейдоскопический теленабор: длинные ноги, прекрасно сохранившаяся талия и красивая грудь обтянутая чем-то блестящим. Остромодный, свободный блейзер придавал женской фигуре законченное изящество. Но даже неожиданные брюки померкли перед прической и макияжем лица. Высокопрофессиональные парикмахеры и косметологи не без собственного удовольствия помогли создать мстительной Лене совершенный образ прекрасной и холодной Снегурочки. Левой рукой женщина прижимала к груди молодого, черного кота, в правой держала сетку с апельсинами.
«А апельсины-то мне зачем?!.. — подумал ошеломленный Витька. — Я же курицу и колбасу просил».
Лена прошла мимо мужа, даже не взглянув на него. Облако тончайшего запаха духов коснулось лица будущего монополиста и унеслось вслед за женщиной.
Витька повернулся и пошел следом за женой.
Лена вошла в палату и широко улыбнулась Ивану Кругликову. Тот не остался в долгу. Полное лицо журналиста расплылось в немного смущенной улыбке.
— Вы все-таки пришли? — спросил он.
— Да, я все-таки пришла, — чуть-чуть томно и многозначительно сказала Лена. — Как вы себя чувствуете?
Лена оглянулась вокруг. Гена вскочил с кровати и пододвинул женщине стул. Журналисту наконец удалось справиться со смущением.
— Спасибо, Леночка, я прекрасно себя чувствую.
— Отлично! Я принесла вам апельсины.
— Ну, стоило ли так беспокоиться…
«Где моя колбаса, дура?! — чуть было не рявкнул застывший в дверях Витька, но, своевременно вспомнив о планируемом женой разводе, сдержался.
«Издевается просто, — решил Витька. — Ну-ну… Посмотрим, что дальше будет. Одного понять не могу, откуда она знает этого толстого пижона?»
Между тем разговор Лены и Ивана Кругликова с каждой минутой становился все более непринужденным.
— А это кто? — спросил журналист, кивая на кота.
— Это подарок, — лукаво улыбнулась Лена.
— Мне?
— Вам. Видите ли, в чем дело, — Лена опустила кота на пол. — Это не совсем обычный кот.
— Я вижу, — согласился Кругликов. — Он черный и зеленоглазый.
— Не только. Вы что-нибудь слышали о дяде Коле?
— Ни краем уха.
— Как же так?! — довольно искренне удивилась Лена. — Вы же тележурналист и занимаетесь изучением… М-м-м… Ну, в общем, не совсем обычных явлений.
Красивая женщина, интересующаяся творческими стремлениями мужчины, всегда вызывает у последних неподдельное восхищение. Иван Кругликов покраснел от удовольствия.
— Подождите, подождите… — он наморщил лоб. — Если мне не изменяет память, совсем недавно вы что-то говорили мне про какого-то дядю Колю… Помните, тогда в кафе?
Витька улыбнулся, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше безразличия, но на него снова не обратили внимания.
— Правильно, — согласилась Лена. — Но мы опаздывали в кино, и я не успела вам все рассказать.
«Она еще и по кино шляется, — подумал Витька. — Молодость вспомнить решила!».
— Это было три дня назад, — продолжил приятные, общие воспоминания журналист. — Вы тогда выглядели чуточку иначе.
— Хуже?
— Ну что вы!
Лена игриво улыбнулась.
Витьку передернуло.
— Нет, вы все-таки признайтесь, — настаивала Лена — Наверное, раньше я выглядела как Золушка.
— Как прекрасная Золушка. Вы прекрасны всегда!
«Еще бы! — подумал Витька. — Сперла у мужа деньги и накупила себе разного тряпья».
— Так что же вы мне хотели рассказать про таинственного дядю Колю? — спросил Кругликов.
Прежде чем приступить к рассказу Лена огляделась по сторонам.
— Вы Виктор? — спросила она босоного Гену.
Гена глупо улыбнулся и кивнул на Витьку. Лена недоброжелательно осмотрела мужа с ног до головы.
— Вас ждут внизу, — сухо сказала она и отвернулась.
Витька сунул руки в карманы пижамных штанов и удалился с самым независимым видом.
На первом этаже его ждал Петрович. Возле ног старика стояла большая, хозяйственная сумка.
— Это все тебе, Витьк, — улыбнулся Петрович. — Больше пуда, наверное. Так что на пару дней хватит. А Ленка где?
— Замуж выходит, — Витька взял сумку и направился к выходу. — Пошли-ка, покурим на свежем воздухе, дядь Коль.
Разговор со стариком получился долгим. Витька часто поглядывал на дверь, но Лена не спешила завершать свой визит. За полчаса Витька выкурил три сигареты и начал мерзнуть. Не прерывая разговора с Петровичем, Витька думал о Лене и, может быть, впервые в жизни честно признался себе, что он способен ревновать. Но удерживать Ленку за подол со слезами на физиономии он, конечно же, не собирается! А с журналистом пусть поговорит. Для дела сгодится. Витьку смущало только одно, он не знал, как давно знакомы Лена и Иван Кругликов.