— Он, — кивнула я.
— Ага. Зачем он вам?
— Дед, не томи, — взмолился Витька, — если есть что сказать, выкладывай.
— Ну, так… Анатолий Васильевич очень нехорошо о нем отзывался. Не заслуживает человек никакого доверия. Папа прямо так и сказал: «Глаз да глаз за ним нужен». А уж как я увидел, что он из папиного подъезда выходит, крайне обеспокоился и присмотрел за ним. Все строго по инструкции: глаз да глаз. Проводили до квартиры и народ приставили приглядывать до тех пор, пока папа не даст дальнейших указаний.
— Ты знаешь, где он сейчас? — не поверил ему Витька.
— Если Семен не прибежал с донесением, значит, в своей квартире. То есть квартира-то бабы его.
— Где квартира, где?
— На Никола-Галеиской, дом возле самой церкви.
— Михалыч, с меня бутылка, — обрадовался Витька.
Ряха помалкивал, но по его физиономии было видно, что к нему вернулся интерес к жизни. Я же, в отличие от парней, радоваться не спешила, потому что от их дальнейших действий не ждала ничего хорошего.
— Дай телефон и задержи их, — шепнула я Груне и выскользнула из подвала.
Первое, что я сделала, оказавшись на улице, позвонила Пруткову и, само собой, извинилась, что беспокою его так поздно.
— Ничего-ничего, — сказал он, — ложусь я поздно, особенно в такие дни, как этот. Не поверите, Василиса Анатольевна, какой у нас сегодня день. Большая трагедия постигла город. Днем один бандитский предводитель преставился, к вечеру другой. Вы ничего об этом не знаете?
— Нет, откуда? — испугалась я. — Сергей Степанович, я вот по какому делу. У нас Филонова свистнули из папиной квартиры. Сегодня, в одиннадцать часов. Я знаю, кто свистнул и где он сейчас находится. Может, съездим и арестуем похитителя? По горячим следам?
— Раскрыть преступление по горячим следам мы всегда рады, нам за это премия полагается. А еще очень хочется с вами встретиться и поговорить.
— О чем? — еще больше напугалась я.
— О жизни. Давайте адресок, где находится ваш вор в настоящее время.
Только я успела назвать адрес, как из подвала появились мои дорогие друзья.
— Ты кому звонила? — удивился Витька.
— Пруткову. Менту, что меня по поводу Шляпы выспрашивал.
— И чего? — насторожился он.
— Ничего. Соскучилась. — Я покосилась на Витькин джип, что стоял в подворотне, и вздохнула:
— Витька, не надо к Сверчку ехать. Я на него ментов натравила. Сидите здесь, а я поеду давать показания.
Витька хлопнул себя по ляжкам, Ряха закатил глаза, а Груня тихо сказала:
— Я тебя понимаю.
Мы обнялись. Я прослезилась и душевно попросила:
— Ряха, если не вернусь… в общем, очень прошу, смени профессию.
— Я тебе всегда, брат, говорил, — прошептал Витька, — не будет от бабы толку, если у нее имя хуже собачьего.
До Николы-Галейской я добралась автобусом, не очень рассчитывая на милицейскую оперативность. Но напрасно. Прутков ждал меня в машине, стоящей в переулке. Не один ждал, конечно. Ребята с ним были крепкие и очень решительные.
— В доме тихо, — сообщил мне Прутков, ласково улыбаясь, и кивнул ребятам:
— Что ж, пошли.
Не успели они сделать и десяток шагов, как из интересующего нас дома появился Сверчок, а я заорала:
— Вот он!
Все бросились к нему, а он бросился от них. Его догнали, повалили на землю и защелкнули на руках наручники. Я тоже подбежала, он увидел меня и как-то скис, а я заорала, хоть это было и ни к чему:
— Он картину спер…
— Еще чего. Я ее купил, — усмехнулся Сверчок, поднимаясь с земли.
— Ага, — согласилась я и шепнула:
— А мы деньги Самсону отвезли, по-честному. И он вместе с ними… Короче, в мешке Самсон лежит.
Сверчок отвернулся и отказался наотрез разговаривать со мной.
— Где картина? — спросил его Прутков.
Сверчок не ответил. Его обыскали и холст, свернутый в трубочку, конечно, нашли. Сверчка запихнули в машину, а потом наведались на квартиру.
В ванной голосила связанная сожительница Сверчка, а в кухне лежали два его приятеля с разбитыми головами.
— Вот и этот к нам залетел лет на десять, — удовлетворенно заявил Прутков. Я промолчала, прикидывая, как бы половчее смыться, но хитрый мент не спускал с меня глаз и предложил:
— Может, в отделение проедем? Напишем заявленьице по поводу хищения картины?
Уж как мне не хотелось ехать, а пришлось. Лишь только мы оказались в кабинете, Прутков начал улыбаться и полез с вопросами. Про Витьку с Ряхой я твердо решила молчать и извивалась, как уж на сковородке. Но, наверное, перемудрила, потому что мент стал улыбаться еще шире. «Видно, и я к нему лет на десять», — с тоской подумала я.
— Василиса, мы уже давно в курсе, что картиной интересуется множество людей. Особенно в последнее время. Просто сплошные ценители живописи вокруг. Самсон, например. Ты бы все как есть рассказала, тебе легче станет, честно.
— Все как есть? — почесала я нос и усомнилась:
— А вдруг не станет? Легче то есть?
— Станет, станет, — заверил он, — ты попробуй.
— Ладно, — вздохнула я, потому что совершенно запуталась в своем вранье и не могла свести концы с концами. — Только ничего подписывать я не буду. Мне папуля не велел.
— Не будешь, так не будешь, — согласился Прутков. — Рассказывай, я страсть какой любопытный.
Ну я все и рассказала. Правда, о трупах в Витькиной квартире умолчала. Чего о них болтать? Но хитрый мент и тут не преминул заметить:
— У Казарина вроде квартира есть, для тайных свиданий.
— У Витьки? Что вы. Он Груню любит, живут душа в душу.
— Правда? Значит, врут люди. Квартира-то оформлена на какую-то гражданку, проживающую В сельской местности, да вот незадача, умерла старушка месяца два назад.
— Значит, квартира ничья? — насторожилась я.
— Значит, ничья. Квартира, кстати, недешевая. Или не жалко?
— Кому? Мне, что ли? Я в коммуналке живу.
Прутков засмеялся, и мы стали составлять заявление, то есть он мне говорил, как лучше написать, а я писала. Складно получилось, а главное, ни словечка про Ряху с Витькой. Когда с этим было покончено, Прутков развернул холст, долго вертел его и так и эдак и наконец спросил:
— Неужто больших денег стоит?
— Фиг ее знает, — с сомнением пожала я плечами.
Возвращалась я поздно, то есть уже рано. Решила было зайти к Земфире, но для начала заглянула в дворницкую. Так и есть. Папа на нарах, Михалыч притулился в уголке. Ряха с Витькой пьют водку, а Груня с котом на коленях без одобрения взирает на них. Тут я приметила на нарах рядом с папой бутылку «Абсолюта» и забеспокоилась:
— Опять к папуле за советами обращались?
Никто на мои слова внимания не обратил, то есть оставили их без ответа, зато кинулись обниматься. Я малость растерялась от такого приема, а Витька попросил:
— Рассказывай.
Рассказ мой был краток. Я клятвенно заверила, что Ряху с Витькой ментам не выдала.
— Кому нужны менты, — отмахнулся Ряха, — и без них сплошная головная боль.
— Это точно, — согласился Витька. — Самсон в морге, Тихий тоже там, а нам что делать?
— А папа что сказал? — кашлянув, спросила я.
— Сказал: «Уравнять».
— Чего? — подняла я брови.
— Вот и мы думаем: «чего»? Вторую бутылку допиваем, а ясности нет. Может, еще маленько папу поспрашивать?
— Не надо, — заволновалась я.
Парни вздохнули и выпили по маленькой. Нам с Груней надоело на них таращить глаза, и мы легли спать. Только я задремала, как Витька вдруг поднялся и заявил:
— А папа дело сказал. Непорядок получается. В самом деле надо уравнять. Ряха, потопали…
— Вы куда? — всполошилась Груня.
— В общем, так, — весело сказал Витька, — мы на разведку. А вы у Земфиры ждите. И без базаров.
Не успели мы понять, что происходит, а парни уже выскочили за дверь.
— Вот придурки, — в сердцах сказала Груня.
Спать расхотелось, мы немного помучились и пошли к Земфире. Само собой, она тоже кинулась к нам с расспросами. Легли мы ближе к полудню. Обед нас ждал царский, и мы малость отвлеклись от беспокойных мыслей, но потом стало даже хуже. Время шло, а ребята не возвращались. Впору было отправляться на их поиски.
К вечеру нам сделалось вовсе невмоготу. Чтобы хоть немного развеяться, включили телевизор. Земфира всегда смотрела местные новости, не отказалась она от этой привычки и сегодня. В конце выпуска новостей пошла криминальная хроника. На экране горит какая-то красивая машина, а приятный женский голос за кадром сообщает:
— Сегодня в 17.50 в своей машине, в которую, видимо, было заложено взрывное устройство, погиб известный криминальный авторитет Шанцев по кличке Бритый.
Груня прижала руки к груди и ахнула:
— Вот придурки.
— Чего? — испугалась я. А она ткнула пальцем в телевизор и добавила:
— Так ведь уравняли…
Витька с Ряхой появились через час и прямо с порога заявили:
— Папули в дворницкой нет. И Михалыча. Наверное, в народ пошли. Посоветоваться с папой надо. Дело сделали, а дальше что?
— Сумасшедший дом по тебе плачет, — сказала я, а Зеіифира кинулась кормить гостей.
Нг успели мы сесть за стол, как хлопнула дверь, раздались шаги и в кухню вошел папуля. Совершенно трезвый, причем свеж и бодр, будто и не блуждал в астрале целую неделю. Волосы заплетены в косу, бородка подстрижена, линялые джинсы и балахон необыкновенно его молодили.
— Любимый, — ахнула Земфира.
Папа поцеловал ее и приветливо сказал:
— Здравствуйте, молодые люди. Васена, это твои друзья? Очень мило, что вы к нам заглянули.
Я приоткрыла рот от изумления, а Витька так обрадовался папиному приходу, что даже покраснел. Потом встал из-за стола и сказал, немного волнуясь:
— Мы тут вас, Анатолий Васильевич, дожидаемся. Дело сделали, вот хотели спросить, чего дальше?
Папа поднял бровь, но удивляться не стал, присел к столу, все еще улыбаясь, и заявил: