Людендорф вытащил «Люгер» и, не сказав ни слова, выстрелил капитану в голову. Все головы повернулись в их сторону, когда безжизненное тело мужчины с глухим стуком ударилось оземь. Словно электрический удар свидетелей пронзил жуткий страх.
Довольный собой, Людендорф вошёл в грязный, большой и людный ангар. Едкие химические вещества опалили его ноздри, отчего кровь в жилах горячо забурлила.
Пройдя мимо бочек с химическими веществами и оборудованием, генерал направился в новую лабораторию доктора Мару, где учёная, склонившись над столом, быстро писала в новом блокноте. Рабочий стол был усеян бумагами, и доктор выглядела весьма расстроенной. Плохой знак.
– Генерал, – почти испуганно сказала она.
– Доктор, как успехи?
Выражение её лица не сулило хороших новостей. Скрыв разочарование, Людендорф ждал ответа.
– Незначительные, – неохотно призналась она. – Всё кончено, генерал. Германия сдаётся. Фон Гинденбург советует кайзеру заключить перемирие. Нам не хватило времени.
Фон Гинденбург. Пустое сотрясение воздуха.
Внешне спокойный, но внутренне разгневанный, Людендорф пожал плечами.
– Как только кайзер увидит новейшее оружие, он забудет о перемирии.
Тёмные глаза Мару вспыхнули от беспокойства.
– Но без моих записей…
– Мы отыщем их.
Он ласково смотрел на её лицо и пластины телесного цвета, скрывающие раны. Такая гениальная и одновременно хрупкая женщина, к которой нужно прислушиваться, чтобы получить желаемое. Результаты стоили того, чтобы ободрять и уговаривать. Когда дело дошло до создания революционного оружия, она проявила себя, как настоящий гений. За всю свою долгую жизнь Людендорф не встречал ей равных.
– Я верю в вас. Я знаю, что у вас всё получится.
Мару покраснела под его взглядом, но он настаивал на своём:
– Большие победы требуют жертв. И вы многим пожертвовали.
В результате взрыва в лаборатории лицо учёной было сильно изранено, и даже мужчины, которые повидали и худшие ранения, отворачивались при виде её лица.
Генерал Людендорф наклонился ближе и прошептал на ухо:
– Я верю в вас.
Доктор Мару отстранилась. Взгляд её изменился – стал ярче, увереннее. Генерал всегда вдохновлял её на победы, и нынешняя перемена вновь его успокоила. Полем битвы доктора Мару стала наука, и она была истинным воином.
– Ради этого вы здесь, – добавил он. Ещё один толчок, чтобы доктор сосредоточилась на успехе.
– Прошлой ночью мне удалось создать нечто стоящее. Особый вид газа. – Она отвернулась, а затем протянула ему голубую капсулу. – Чтобы восстановить ваши силы.
Капсулы стали потрясающим достижением. В нетерпеливом ожидании Людендорф разломал её и вдохнул резкий пар. Жгучая боль пронзила его тело. Он зашатался и тотчас потянулся к краю стола за поддержкой. Вены на лице и шее пульсировали; сердце забилось с неистовой скоростью. Его зубы обнажились в диком оскале, и тело захлестнула необузданная сила. Выносливость, жизненная энергия – силы, которые он знал и любил. Встрепенувшись, генерал достал пистолет и с хрустом согнул его голой рукой на глазах у доктора, будто тот был сделан не из стали, а из бумаги.
Раз доктор Мару способна на подобное, значит, она создаст что угодно.
С улыбкой на лице Людендорф кивнул учёной, которая по сию пору стояла рядом, восторженно наблюдая. И вдруг к ней пришло озарение. Она посмотрела на смятые бумаги, схватила одну из них, развернула и удивлённо изучила.
– Я поняла! – ликующе воскликнула доктор Мару. – И если это то, о чём я думаю, результат будет ужасающим!
Диане снился сон, как в детстве она убегала от Мнемозины, и та, не переставая, уговаривала её вернуться.
Диана проснулась на борту амазонского судна. Небо над Темзой нависло серое, мрачное, заслонённое дымом повсеместных труб. Лондон оказался одним из гигантских промышленных комплексов, состоящим из военных заводов и разнообразных мастерских.
Диана села, глядя на необычные и шумные суда, извергающие в тоскливое пасмурное небо чёрный смрад. Окружающая вода источала прогорклый запах гнилого мусора.
По обе стороны маячили высокие каменные здания, башни и трубы, выпускающие настолько зловонный дым, что в горле запершило, а глаза тотчас заслезились. Над грязной рекой, несущей грязь в открытое море, возвышались мосты, по которым цокали лошади, дребезжали повозки и вышагивали прохожие.
– Доброе утро, – поздоровался Стив. – Нам повезло! Мы поймали буксир и выиграли время!
Поймали? Значит, их отбуксировали?
– Добро пожаловать в старый, добрый Лондон.
Бросив взгляд на удручающую панораму города, Диана ощутила мимолётную, но болезненную тоску по красотам Темискиры. Однако совсем скоро душу её наполнила решимость. Если война сделала это с городом, то после смерти Ареса он вновь станет пригодным для жизни.
– Он отвратителен, – прямо заявила Диана.
Позабавленный такой откровенностью, Стив с благоговением посмотрел на здание парламента и собор Святого Павла. Диана никогда не поймёт то чувство облегчения, что порождал в нём столь мрачный горизонт, поскольку сама она жила в нетронутом Эдеме. Однако для Стива Лондон являлся домом – если, конечно, военный шпион и вовсе имел дом. В этом случае, Лондон – всего лишь домашняя база. Диана понимала его. Она тоже не могла вернуться на Темискиру и, должно быть, переживала в тот момент шестьсот видов культурного шока. Хотя она по собственной воле отправилась в человеческий мир, легче от того не становилось.
– Да, на любителя, – невозмутимо заметил Стив.
Высадившись на берег, они оставили судно Дианы на попечении изумлённого лоцмана, и для начала направились по лондонским улицам к площади Пикадилли. Диана недоверчиво смотрела на окружающий бедлам. На захламлённом тротуаре худенькие мальчишки продавали газеты, а женщины в широких шляпах, украшенных перьями и лентами, пытались перекричать друг друга на фоне уличного шума. Смешиваясь с бесцветной дымкой, все вокруг куда-то спешили, и спешка была не только результатом войны, но и достижением современности. То был не простой деревенский пейзаж из историй матери, но то, что люди сами сотворили с землёй своей. Вот она, многовековая цивилизация, которую не удалось узреть амазонкам. Диана стала единственной из её народа, кто стал свидетелем подобного мира.
На пешеходных дорожках толпились люди в тяжёлых одеждах. Конные повозки смешивались с моторизованным транспортом, а информационные вывески призывали покупать военные облигации. На каждом углу газетные заголовки кричали о войне и борьбе за право голоса для женщин.
Этот мир создал Арес.
Однако без чудес здесь тоже не обошлось: запах свежего хлеба; голубиные танцы; уличные артисты, демонстрирующие ловкое освобождение из цепей и замков. Несмотря на тяжёлую жизнь, люди останавливались, наблюдали и улыбались друг другу.
Безлошадный кэб прогудел за спиной, и Стив вовремя утащил Диану с дороги. Она обернулась и, улыбаясь, наблюдала за удалением кэба. Тем временем толпа мужчин в форме, собравшихся вокруг грузовика, оживлённо заёрзала, а некоторые из них весело закричали ей вслед.
– Джентльмены, осторожнее, – упрекнул Стив. – Большое спасибо!
Пока Стив разбирался с солдатами, Диана убежала вперёд.
– Диана!
Она помедлила, ожидая Стива и наблюдая за мужчиной и женщиной.
– Почему они держатся за руки?
– Ну, потому что они… вместе.
Диана тотчас схватила Стива за руку, но тот осторожно высвободился, не желая её обижать.
– Нет, мы с тобой не вместе… я имею в виду, не так. – Он жестом указал вперёд. – Нам сюда.
Диана посмотрела на Стива, понимая, что с вопросами пора заканчивать. У неё была миссия, и пришло время заняться делом.
– На войну?
– Ну, вообще-то война в той стороне, – сказал он, указывая в противоположном направлении.
Её брови поднялись.
– Тогда куда мы идём?
Стив погладил свою сумку.
– Нужно передать блокнот руководству.
Она прищурилась.
– Нет-нет-нет-нет-нет! Так не пойдёт! Я тебя освободила, и ты отведёшь меня к Аресу. Мы договаривались, Стив Тревор! Дал слово – держи. Обещания нельзя нарушать. – Диана пристально посмотрела ему в глаза и схватила за воротник пиджака.
– Ладно. – Он понял, что Диана, как и он, была на взводе. – Ладно… сначала мы пойдём и доставим блокнот, а потом сразу купим тебе билет… на войну.
Не имея другого выбора, Диана отправилась с ним.
Стив и Диана ловко смешались с уличным движением.
Но прямо по пятам за ними следовал мужчина с усами, закутанный в длинное пальто. Он следил за Стивом Тревором, американцем, который работал на британцев.
Американцем, укравшим тайны Отечества.
Мужчине было поручено выяснить, какой информацией владел Тревор. Он не знал, кем являлась темноволосая, странно одетая женщина, но то было неважно; она, как и шпион, всего лишь расходный материал, который ради своей выгоды можно и ликвидировать.
Пока он шёл за ними, медсестра толкнула его коляской. На улицах Лондона он был не один.
О, нет. Далеко не один.
Стив заметил взгляды прохожих, обращённые в сторону Дианы. Её шерстяной плащ иногда раскрывался, обнажая амазонские доспехи и наколенники.
– Диана, тебе нельзя расхаживать в таком виде. – Стив схватил края плаща, мужественно сопротивляясь возможности взглянуть на стройное, гибкое тело.
– Что ты делаешь?
– Пойдём, купим тебе одежду.
– Зачем?
– Потому что на тебе ничего нет.
Она посмотрела на доспехи, затем на женщин на улице.
– Как тогда ваши женщины одеваются на поле боя?
С чего бы начать?
– Ну, женщины не совсем…
Неожиданно Диана обратила внимание на молодую мать с ребёнком на руках.
– Дитя! – воскликнула она, бросаясь в их сторону, однако Стив быстро схватил её за руку.