— Сколько потребуется времени для точной оценки имущества, поступившего в казну?
Советник запнулся.
— Не менее двух недель, ваше величество. Поступления продолжаются…
— Даю вам десять дней. Потом объявите казенные торги.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Что насчет Ансельма Когга?
— Ансельм Когг — приспешник богопротивных сивилл, поставщик изменников в обитель. Также обвиняется в уклонении от уплаты королевских податей, — не заглядывая в свиток, советник заговорил гладко, как по писаному. — За свои преступления казнен возмущенным народом. Часть имущества преступника была, к сожалению, расхищена неустановленными горожанами. Все оставшееся имущество Ансельма Когга сейчас подвергается переписи и оценке…
— Хорошо, — кивнул Ринальдо. — Продолжай.
Мерзавец получил свое. Ринальдо знал, что именно Когг сбил сивилл с пути, надоумив глупых женщин заняться разменом на регулярной, а главное, платной основе. Делец хорошо наживался на Янтарном гроте, пока не пришла пора самому платить по счетам.
— Волнения в городе улеглись. Гвардия и гарнизон, как вы и приказывали, были приведены в полную боевую готовность. К счастью, их вмешательство не потребовалось. Изменники пали жертвами народного гнева. Усиленные отряды стражи патрулируют улицы, дабы воспрепятствовать грабежам. Пожары погашены, поджигатели пойманы. Двое публично казнены через повешенье, в назидание остальным. Еще два-три дня, и город заживет прежней жизнью…
— Прежняя жизнь меня не устраивает! — прервал советника Ринальдо. И исправился: — Нас не устраивает! Город заживет по-новому. Потерпим ли мы прежнее расточительство? Нет! В королевстве воцарится порядок, по которому истосковались наши добрые подданные!
— Народ славит ваше величество!
— Продолжай.
Настроение стремительно портилось. Король знал, к чему сейчас перейдет советник. Знание это соринкой засело в глазу Ринальдо. К сожалению, если соринку не извлечь, со временем она обратится в преизрядное бревно.
— Янтарный грот, ваше величество…
— Что с гротом?
— Возмущенные горожане пытались уничтожить его с помощью молотов и огня. Им это не удалось. Более того, многих грот превратил в чудовищ, лишив человеческого облика. Остальные в страхе бежали. По городу ползут слухи. Люди боятся, что из грота, — советник развел руками, как делал всегда, если был вынужден допустить грубое выражение, — всякая дрянь полезет. Вернулся отправленный в разведку дозор…
Ринальдо навострил уши, внешне не изменившись в лице. Сейчас ему сообщат то, чего он еще не знает. Похоже, молодой король недооценил старого советника. С одной стороны, расторопность похвальна. С другой же… Надо будет присмотреться к Себастьяну Дорну. Не рыдает ли советник по ночам, тоскуя по Фернандесу Великолепному, большому любителю кислых слив?
— Близко они подойти не решились. Наблюдали за гротом с расстояния в четверть лиги. У входа до сих пор копошится пара уродов. И в самом гроте что-то происходит. Свечение меркнет и разгорается, в глубине движутся тени. Одна из тварей перебралась через мост…
— С какой целью?
— Ползла к городу, ваше величество. Дозорные ее прикончили…
Советник умолк. Застыл в выжидательной позе, почтительно склонив голову. Локоны седого парика свесились вниз, закрывая лицо. На деле Себастьян был лыс, как колено, но при дворе это считалось неприличным.
— Все?
— Да, ваше величество.
— Негусто, — король побарабанил пальцами по драконьей лапе. — Мы не удивимся, если Янтарный грот готовит нам новый сюрприз. Рассадник чудовищ в трех лигах от города? Мы понимаем опасения наших добрых подданных.
Советник скорбно кивал.
— Сивиллы, конечно, шлюхи. Но с гротом они как-то управлялись. По крайней мере, чудовищ в Тер-Тесете замечено не было. Следует допросить их…
— Увы, ваше величество.
Прямого вопроса не прозвучало. Но советник давно научился без ошибок истолковывать звучание монаршего голоса. Тот король на троне, иной ли — это роли не играло.
— Это невозможно. Все сивиллы мертвы.
— Досадное упущение, Дорн!
— Умоляю простить меня, ваше величество…
Ни в чем не виноватый советник согнулся в пояснице. Да, признал Ринальдо, кусая губы. Тут я поторопился. Надо было оставить в живых хотя бы парочку сивилл. Вызвать накануне в город и запереть в казематах дворца. В следующий раз я буду осмотрительнее. Дело не в погромщиках-монстрах. Вряд ли на город из грота полезут орды чудовищ. Янтарная задница Бел-Сатона — символ моего бессилия. Я не довел дело до конца. День и ночь грот будет напоминать людям о слабости их короля. О том, что король не всемогущ…
— Ты свободен. Иди.
Советник попятился к выходу. Когда двери за ним затворились, Ринальдо, выждав с минуту, устремил взгляд в дальний угол залы. Там никого не наблюдалось — король остался один.
Впрочем, Ринальдо имел на сей счет иное мнение.
— Слышал, маг?
— Разумеется, сир.
От стены отделилась фигура в темно-бордовой, цвета портьер, мантии.
2.
— Что скажешь?
— Сивиллы не сумели бы вам помочь, сир.
— Почему?
В вопросе звучал интерес, имеющий мало общего с практической пользой. В душе Ринальдо проснулось любопытство.
— Сивиллы не разбирались в сущности Янтарного грота.
— Тем не менее, с его помощью они успешно создавали изменников.
Маг замер перед тронным возвышением. Казалось, Амброз Держидерево врос в пол, пустив корни. Лишь губы продолжали шевелиться:
— Лошадь вращает ворот маслобойки. Разбирается ли лошадь в механике? Слепой случай позволил одной из сивилл открыть метаморфические свойства грота. Случай и врожденная чувствительность к будущему. Остальные сестры бездумно повторяли ее действия, с мелкими вариациями. Сивиллы действовали эмпирически… О, простите, сир!
— Не стоит извинений, — махнул рукой Ринальдо. — Нам известно, что значит слово «эмпирически». Также нам известно значение слов «вариации», «метаморфический» или, к примеру, «чванливый засранец». Продолжай, мы слушаем.
Лицо Амброза осталось невозмутимым. Губы тронула приятная улыбка. «Я оценил вашу шутку, сир, — говорило поведение мага. — Я сам люблю шутить подобным образом.»
— Сивиллы пользовались гротом, как кухарка — ножом. Чтобы выковать нож, нужен кузнец. Что взять с простых женщин, сир?
— Но с тебя-то другой спрос, наш прекрасный Амброз! Уверен, ты утолишь наши печали. Как нам покончить с Янтарным гротом?
— Завалить вход, — пожал плечами маг.
— Решение из тех, что первыми приходят в голову. Над входом в грот — скала, известная своей твердостью. Из подобного камня сложен фундамент нашего дворца. Мы еще не говорили тебе, что знаем слово «фундамент»? Все, что могло отколоться от скалы, уже откололось и упало в пропасть. Возить камень издалека? По обледенелому «мосту»? Стоит повозке сорваться в пропасть… Молва, подкрепленная страхом, раздует это до знамения богов. Может быть, ты обрушишь скалу? У тебя есть в запасе парочка молний?
Маг задумался. Древесные корни ломают камни не хуже молний. Но в гроте таилась опасность, природы которой Амброз не понимал. Рисковать жизнью ради прихоти юнца на троне?
— Увы, сир. Моя сила растет из иного корня.
— Поставим вопрос иначе, — король был само смирение. — Способен ли корень твоей силы сделать Янтарный грот безопасным? Таким, чтобы туда зашла невинная девушка с мешком золота — и не вышла мантикорой с бурдюком яда?
— Грот — наследие Ушедших, сир. Их тайны сокрыты от нас.
— Простые женщины пользовались этим наследием, как ты — ночным горшком. Какой прок в твоих чарах?
Амброз был готов к подобному обороту дела.
— Сперва мне надо изучить грот, сир. Мастер не возьмется чинить замок с секретом, не разобравшись в его устройстве. Кроме того, мне понадобятся помощники.
— Бери, кого сочтешь нужным.
— В таком случае, не соблаговолите ли вы, сир, дать аудиенцию моему собрату по Высокому Искусству? Я говорю о Симоне Остихаросе, известном как Пламенный. При нем обретается некий Циклоп, слуга Инес ди Сальваре. На днях они прибыли в Тер-Тесет. Просили об аудиенции еще у вашего августейшего отца. Но после скоропостижной кончины его величества…
Маг умолк.
— О чем они хотели просить отца?
— Насколько мне известно, сир, они мечтают о разрешении посетить Янтарный грот. С целью его изучения.
— Забавно…
Двумя пальцами Ринальдо огладил усы. По-волчьи склонил голову набок, рассматривая Амброза, будто впервые его видел. Подмигнул:
— При дворе есть свой маг. А в грот мы, значит, пустим чужаков…
— Одна голова хорошо, а три лучше, сир.
— И рисковать лучше двумя чужими, чем одной своей, — король рассмеялся, доволен шуткой. — О Симоне мы слышали. Может, он сумеет обрушить скалу? Впрочем, не станем бежать впереди кареты. Кто такой этот Циклоп?
— Настройщик амулетов и магических кристаллов, сир.
— Настройщик?
Амброз проклял свой язык. Кто ж мог предположить, что молодого короля заинтересуют не девки и войны, а материи тонкие и отвлеченные?
— Ну-ка, поподробнее. Ваши штучки надо настраивать? Как лютню?
— Сир точен в выражениях. Я бы и сам не сказал лучше.
— Ты льстец, наш дивный Амброз. А если кристалл не настроен?
— Он будет служить в полсилы. «Мигать», как пламя свечи на ветру.
— А если вас лишить чародейских игрушек…
— Маг опасен и без жезла, сир. Магия поет в нашей крови.
Ринальдо облизнулся, презирая угрозу:
— В крови, говоришь? Что у тебя с собой?
— Малый жезл, сир. И два перстня.
— А цепочка на шее?
— К ней подвешен нефритовый кулон. Простое украшение, подарок одной милой особы. Больше у меня нет никаких, как вы изволили выразиться, штучек.
— Мы верим тебе на слово.
Ринальдо дважды хлопнул в ладоши. Эхо еще гуляло по углам, когда в дверях возник слуга. Облаченный в ало-зеленую ливрею цветов королевского дома Тер-Тесета, он напоминал диковинную птицу.