Вороны моментально находят всё это на полках и передают Дивье Симле, а та трудится, следуя приказам ведьмы, которая напевает, размахивая, словно дирижёр, руками.
– Яйца взбить! Сливки влить! Ложечку какао добавить, розовой водой разбавить! Всего остального по щепотке насыпай, а теперь воздушные поцелуи посылай! Думай обо всех, кого любишь, кого никогда не забудешь!
И Дивья Симла послушно посылает горшочку воздушные поцелуи, думая при этом только о себе любимой, конечно.
Ведьма тоже посылает воздушные поцелуи, затем берёт в руки горшочек и говорит:
– А теперь запечём всё это вместе с одним секретным ингредиентом, который имеет решающее значение!
– Что это за секретный ингредиент? Скажи, скажи мне! – семенит за ведьмой Дивья Симла.
– Открой духовку, и сама узнаешь! – звенящим от напряжения голосом отвечает ей ведьма.
Дивья Симла открывает дверцу духовки и вскрикивает.
Внутри духовки двое детей, мальчик и девочка – связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту, словно поросята, которых собираются зажарить заживо.
Детские личики перепачканы сажей, испуганными глазками они смотрят на Дивью Симлу как на свою спасительницу.
– Риши? – похожим на лягушачье кваканье голосом спрашивает Дивья Симла и бледнеет. – Лакшми?
– Кто-кто? – раздаётся у неё за спиной низкий, утробный смех ведьмы. – Эти двое – твои Риши и Лакшми? Не смеши меня! Я нашла их в лесу – голодных, брошенных матерью, а ты говорила мне, что твои дети дома.
– Ну да… конечно… – бормочет Дивья Симла.
– Вот и хорошо, – кивает ведьма. – Потому что этих двоих я откормила. Видишь, какие они хорошенькие да пухленькие? А как же, без этого ингредиента шакунталу приготовить нельзя, и теперь ты знаешь мой секрет. Нелюбимые дети. Их аромат пропитает твою шакунталу, и её хватит тебе на тысячу дней! Ну вот, а теперь давай, приступай!
– Но… но… – хватается за горло Дивья Симла. – Испечь детей?
– Ну, тогда с тобой всё понятно, – холодно говорит ей ведьма. – Тогда бери любые другие сладости и проваливай. – Она начинает закрывать дверцу духовки.
– Подожди! – останавливает её Дивья Симла.
Её мысли мечутся, словно стая вспугнутых воробьёв. Нет, не может она уйти без этого сокровища, не может отказаться от своей шакунталы. Да и с какой стати ей отказываться? Почему её должна волновать судьба этих маленьких отродий? Не её же это дети, в конце концов! К тому же это они, они навели проклятие на её дом и на Бага-Пурану, это из-за них все несчастья у неё с Атуром! Так что избавиться от них и жестоким поступком-то считать нельзя, напротив, это… ну, как бы победа добра над злом, правда? Да-да-да, эти двое детей – само воплощение зла. Воплощение всяческих бед. Неудивительно, что с их способностью притягивать к себе несчастья они оказались в ведьминой печи! А значит… Значит, пришло время сжечь это зло и избавиться от него навсегда.
Размышляя так, Дивья Симла смотрит в дверцу духовки на детей и коротко говорит ведьме:
– Давай горшок с тестом.
Если ведьма и удивлена, внешне она никак этого не показывает.
– Рано горшок ставить, – отвечает она. – Сначала духовку прогреть надо. Проверь, идёт туда тепло или нет.
– А как я это проверю? – не понимает Дивья Симла.
– Как-как, залезай внутрь, как ты иначе проверишь? Или никогда даже лепёшек не пекла? – ворчит ведьма.
– Ну да, понятное дело, – вздыхает Дивья Симла и лезет внутрь. Садится, свернувшись клубочком, рядом с детьми.
Духовка холодная.
Брат и сестра молча смотрят на Дивью Симлу, она же всячески избегает их взглядов.
– Ну что, греется? – спрашивает снаружи ведьма.
– Нет, как лёд, – раздражённо отвечает Дивья Симла.
– В чём же дело? – удивляется ведьма, а затем спохватывается. – Ну да, всё правильно, я же забыла заслонки открыть, прежде чем детей в духовку сажать! – Она открывает дверцу, вытаскивает связанных детей и снова закрывает её, оставляя Дивью Симлу внутри. – Сейчас ещё разок попробуем…
На секунду Дивья Симла даже рада избавиться от детей.
Потом она чувствует жар.
– Ну что, теперь греет? – спрашивает сквозь дверцу ведьма.
– Да, да, да! – кричит Дивья Симла.
Начинают таять набитые в её карманы конфеты. Она толкает дверцу духовки ногой… наваливается на неё всем телом…
Дверца остаётся запертой.
Ещё одна попытка… ещё одна.
Бесполезно.
А внизу, под полом духовки, всё сильнее гудит, разгораясь, огонь.
– Что такое? – вопит Дивья Симла. – Что вы делаете?
А снаружи ей отвечают два высоких детских голоса.
– Оставайся там, – говорит мальчик.
– Мы за тобой вернёмся, – добавляет девочка.
Вторя им, страшно хохочут вороны.
Риши и Лакшми вытаскивают из духовки чёрный липкий пудинг и пробуют его, отщипнув по маленькому кусочку. За прошедшие дни дети поздоровели, у них округлились животики, появился румянец на щеках. Снаружи завывает ветер, хлещет, не прекращаясь, дождь, а в домике тепло, в нём всегда звучит смех и вкусно-вкусно пахнет. Вскоре царящая здесь любовь стирает из памяти плохие воспоминания, как склёвывают разбросанные на траве хлебные крошки лесные птицы. Брат и сестра откусывают ещё по кусочку пудинга и вдумчиво, медленно пережёвывают его.
– Корицы нужно добавить, – говорит Риши.
– Но только самую-самую капельку, – предупреждает Лакшми. – Думаю, хорошо получится.
– Ну насколько хорошо получится, узнаем только тогда, когда попробуем, – замечает Шакунтала.
Лакшми вдруг замечает, что в углах комнаты, на своём месте, снова нет ни одного ворона.
– Мама, а куда по ночам летают наши вороны? – спрашивает она.
– И откуда они возвращаются на рассвете? – добавляет наблюдательный Риши.
– Наверное, это их секрет, – улыбается Шакунтала.
Сама-то она знает, разумеется, куда летают её вороны.
Знает, что каждую ночь после того, как дети отправятся спать, вороны улетают в Бага-Пурану, чтобы оставить на пороге её мужа три сладости, самые лучшие из тех, что она испекла за день. Утром он найдёт их, и попробует, и ахнет, как когда-то, от восхищения, поглаживая свой живот. Один раз ахнет, и второй, и третий, вспоминая со светлой печалью о своей единственной настоящей, но – увы! – потерянной любви.
Красавица и Чудовище
Представьте себе юношу, который затмевает своей красотой солнце.
Он словно сам светится изнутри. У него гладкая коричневая кожа, покрытая ярким здоровым румянцем, тугие завитки чёрных волос на голове, сильная нижняя челюсть с ямочкой на подбородке, широкие чувственные губы. Он похож на купидона, но только не небесного озорного бога любви, а вполне земного, мальчишеский дух которого заключён в мощное мускулистое тело атлета. Юноша очаровывает каждую увидевшую его девушку, очаровывает, не прилагая для этого никаких усилий. Впрочем, точно с такой же лёгкостью он завоёвывает себе и друзей среди парней. Иными словами, у него врождённый дар очаровывать и притягивать к себе людей.
Кроме всего прочего, он ещё и младший из четырёх наследных принцев славного королевства. Старшие братья юноши до сих пор не женаты, потому что девушки, которых они прочат себе в невесты, предпочитают самого младшего их брата. Они готовы по первому зову броситься за ним куда угодно, даже если это оставит их без малейших шансов на то, чтобы стать королевой. Сами понимаете, быть четвёртым в очереди на корону дело практически безнадёжное.
Король и королева видят всё это и не могут не тревожиться всё сильнее. Красота, как известно, страшная сила и божий дар, но нельзя же из-за неё перекраивать будущее всей страны!
Вот почему, как следует подумав, родители отсылают своего младшего, своего самого красивого мальчика от себя, от двора, при котором он затмевал всех, и вообще подальше от столицы. Они полагают, что в его отсутствие ярче засияют и станут намного привлекательнее его старшие братья. Наивные! Нет, можно, конечно, привыкнуть к красивым закатам и прославлять их и легко при этом обвинять солнце в том, что оно до этого мешало во всей красе проявить себя облакам, но…
Вернёмся к нашему младшему принцу. Итак, он изгнан отовсюду и оказывается в глухом лесу, где первым существом, которое он повстречал, становится старая сгорбленная фея. Она уводит принца в свою волшебную страну, что находится высоко в кронах деревьев, и ухаживает за ним, и любит его, словно мать. Наконец-то принц чувствует себя в безопасности, он благодарен фее за заботу и расспрашивает её о том, как найти такую девушку, которая полюбит его за добрую душу, а не за красивую внешность. Он спрашивает, но старая фея лишь молча улыбается в ответ. Каждую ночь в уютном домике на дереве для принца появляется застеленная свежими простынями кровать, сам собой возникает стол, на котором стоят блюда с зеленью, пирогами и кремовыми пирожными. В древесном королевстве много других фей, молоденьких и прекрасных, все они тайком бросают на принца влюблённые взгляды, все они мечтают выйти за него замуж. Честно говоря, от этих фей у принца нет отбоя, передышка наступает только тогда, когда старая фея прогоняет их всех прочь. Но вот однажды она, эта фея, приводит принца на верхушку дерева и там признаётся ему в своей любви, которую так долго скрывала. Потом она не просит даже, а требует, чтобы он поцеловал её, а когда принц отказывается, приходит в ярость и произносит заклятие, которое чёрным дымным облаком вылетает у неё изо рта. Отныне принц обречён стать чудовищем и будет жить в этом зверином облике до тех пор, пока не получит поцелуй истинной любви, тот самый, которым хотела наградить его старая фея, но он отверг её. Произнеся заклятие, старая фея сталкивает принца вниз, и он падает в раскинувшееся под деревьями озеро.
Сказать по правде, принц вначале чувствует только облегчение.
Быть может, теперь, вновь оказавшись в реальном мире и став таким же обычным, как все люди, он сможет наконец найти настоящую любовь?
Но