— Ах, одну секунду.
Он достал мешок для прачечной и вручил хозяйкам. Маленькая брюнетка взвесила его в руке и нахмурила изящный лобик:
— А простыни? Они точно здесь?
— Ну конечно же, простыни!
Даниэль бросился в спальную нишу, сорвал с кровати простыни и торопливо запихал их в мешок.
— Забыли, что сегодня четверг? — улыбнулась хозяйка.
Уж что-что, а это-то он не забыл. Просто прачечная совершенно не занимала его мысли.
Едва лишь за девушками закрылась дверь, он разгрузил мешок. Одежда Макса, а на дне комплект чистых выглаженных простыней.
Застилая постель в тесной нише, Даниэль обнаружил на полу какую-то бумажку, по-видимому упавшую, когда он сдернул простыни. Это оказалась фотография, которую Макс показывал ему в ночь перед отъездом. Избитая девушка. Дочь предателя. Жертва мафии. Очевидно, Макс хранил снимок под матрацем.
Даниэль приподнял его посмотреть, не спрятано ли там и письмо с угрозами. Нет, пусто.
Он сунул фотографию на прежнее место и закончил застилать простыни. Что ж, для Макса вполне типично возвращаться именно в четверг, после выдачи чистого постельного белья. Будет спать себе на свеженьком, в то время как ему приходилось довольствоваться чужими затхлыми простынями.
Почти весь день Даниэль провел в коттедже и лишь около семи вечера спустился по склону мимо современных стеклянных построек к главному старому зданию.
Было пасмурно, но все еще тепло. По ощущениям воздух в долине застоялся, словно в непроветриваемой комнате. Падали редкие капли дождика. С теннисных кортов доносились звуки ударов по мячику.
Поднявшись по декорированной лестнице, Даниэль прошел через вестибюль к стойке регистрации.
— Простите, — обратился он к хозяйке, занятой за компьютером. Та обернулась к нему с дружелюбной улыбкой.
— Привет, Макс. Чем могу помочь?
— Я хотел бы узнать, не приехал ли мой брат. Вдруг я как-то разминулся с ним.
Вопрос, однако, заглушили пронзительные выкрики, и ему пришлось повторить. Через открытые двери в вестибюль Даниэль увидел тощего мужчину, что выговаривал ему насчет кресла у бассейна, и пожилую, но весьма бойкую женщину. Они с азартом во что-то играли.
— Ваш брат? Который навещал вас пару дней назад? — удивилась хозяйка.
— Да, он.
— Разве он собирался вернуться? Я думала, он поехал домой в Швецию.
— Нет, он хотел немного попутешествовать. Побольше посмотреть Швейцарию.
— Понимаю. Химмельсталь — место красивое, но уж очень маленькое… тесное.
Девушка издала ироничный и одновременно несколько смущенный смешок, словно не была уверена в реакции собеседника на шутку.
— И перед возвращением в Швецию он собирался снова заглянуть ко мне, — продолжал Даниэль. — Я просто хочу выяснить, не приехал ли он еще.
Тут дама в вестибюле расхохоталась и откинулась в роскошно обитом кресле, а мужчина гневно застучал фишкой по столику.
— Я его не видела, — со всей серьезностью ответила хозяйка.
— Ничего, я всего лишь хотел убедиться.
Даниэль понуро вернулся в коттедж. Дождь так и не собрался.
Прождав часа полтора, он снова отправился к стойке регистрации.
— Мне очень жаль, Макс, но ваш брат еще не приехал, — сообщила ему хозяйка, прежде чем он успел раскрыть рот.
Даниэль вышел наружу и принялся бродить перед фасадом главного корпуса, поглядывая на дорогу, по которой несколькими днями ранее его и привез сюда фургон. Стемнело. Безрезультатно прождав до десяти часов, он вернулся к себе. Четверг или самое позднее в пятницу, сказал Макс. Значит, завтра.
Полуночный обход застал его за прослушиванием голландских джазистов. И когда четверг сменила пятница, на чистые и слегка жестковатые простыни забрался отнюдь не Макс, а Даниэль.
На следующий день он продержался до часу дня и только тогда, не выдержав, отправился в главный корпус клиники.
Хозяйка на этот раз дежурила другая — рыжеволосая девушка в очках в черной оправе, явно великоватых для ее личика, как будто она позаимствовала их у отца.
— Ваш брат? Он должен был вернуться?
Ему пришлось повторить про путешествие брата по Альпам и его заключительный визит в Химмельсталь перед возвращением домой.
— Впервые об этом слышу.
— Немного беспокоюсь, не пропустил ли его. Я ненадолго отлучался, вдруг мы разминулись.
— Я проверю по журналу.
Девушка извлекла толстенную зеленую тетрадь, в которую Даниэль записывал свои личные данные несколькими днями ранее.
— Хм. Даниэль Брант. Прибыл пятого июля в восемнадцать двадцать. Отбыл седьмого в пять пятьдесят. И больше не регистрировался. Так что извините. Он должен был приехать сегодня?
— Да, не позднее сегодняшнего дня.
Прежде чем хозяйка закрыла журнал, Даниэль успел разглядеть собственную подпись, а под ней, рядом с датой отбытия, другую, на вид его же. Вот только эту он не ставил. Это расписался Макс, в качестве подтверждения отъезда. И сделал это очень и очень похоже, не без удивления признал Даниэль.
Девушка застучала по клавиатуре компьютера, затем сочувственно покачала головой.
— У нас нет никаких уведомлений о посетителях к вам, ни на сегодня, ни на любой другой день. И пока никто сам по себе не объявлялся. Может, вы не так поняли? Он точно собирался вернуться?
— Да! Точнее некуда!
— Хм… Возможно, он… В общем, во время его отъезда как раз я и дежурила, и мне тогда показалось, что он немного нервничает. Он как будто торопился покинуть клинику. Вы, часом, не поссорились?
— Вовсе нет.
— Хм… — снова изрекла девушка и нахмурилась, что разом состарило ее на несколько лет. — Знаете, некоторым Химмельсталь не нравится. И им не терпится покинуть это место поскорее. У меня создалось впечатление, что ваш брат как раз из таких.
— Но он сказал, что вернется! В четверг, самое позднее — в пятницу! — возмутился Даниэль.
— Возможно, он просто не осмелился сказать по-другому. То есть не захотел вас расстраивать. Может, ему было стыдно, что он не задержался у вас подольше.
— Если он все-таки появится, вас не затруднит передать ему, что я у себя в коттедже?
— Обязательно.
Даниэль поплелся к себе. Он пробыл в коттедже минут двадцать, как вдруг раздался звонок мобильного телефона. Нежная мелодия, вполне уместная, например, для ролика о распускании цветка.
Так Макс оставил свой мобильник! Даниэль лихорадочно соображал, откуда же доносится звук. Похоже, откуда-то из-за входной двери.
Телефон обнаружился в одном из многочисленных карманов рыбацкой куртки Макса, повешенной на крючок. Едва лишь Даниэль достал мобильник, как тот умолк. Какое-то время он так и стоял с телефоном в руке, погрузившись в размышления.
Макс забрал с собой его телефон. По-видимому, для дорогостоящих международных звонков, оплачивать которые придется ему.
Даниэль набрал свой мобильный номер. У него появился ряд вопросов к брату, и он, несомненно, позвонил бы и раньше, знай о наличии телефона в своем жилище.
Ответа ожидаемо не последовало. После нескольких гудков записанный женский голос сообщил, что набранный номер не существует. Даниэль набрал номер заново, медленно и со всем тщанием, однако результат не изменился. Значит, Макс в стране, недоступной для здешнего оператора.
Даниэль поискал на дисплее название телефонной сети. Во время попыток дозвониться мобильник он толком и не разглядывал и теперь обнаружил, что на заставке экрана изображена заснеженная горная вершина на фоне голубого неба. В одном углу располагались часы и индикаторы уровня заряда и мощности сигнала. А там, где обычно указывается название сети, просто стояла надпись белыми буквами «Химмельсталь» — такими яркими, будто слово, как и снежная вершина под ними, отражало солнечный свет. Даниэль все еще удивленно разглядывал экран, когда тот медленно поблек и потемнел.
Вдруг телефон начал гудеть и вибрировать, словно огромное насекомое в руке, и от неожиданности он чуть его не выронил. Дисплей снова ожил, а надпись «Химмельсталь» запульсировала в такт вибрациям. Через секунду раздался и звонок.
Взмокшим пальцем Даниэль нажал на кнопку приема и поднес аппарат к уху.
— Да? — выдавил он. — Это ты? Где ты?
— Привет, Макс, — раздался женский голос. — Это из регистратуры.
— А! Он приехал?
— Нет. Но мне поступило сообщение от доктора Оберманн. Она хотела бы увидеться с вами в полпятого.
Гизела Оберманн. Лечащий психиатр Макса, припомнил Даниэль рассказ брата.
— Полпятого, — медленно повторил он. — Извините, у меня не получится.
Ответ, конечно же, звучал донельзя нелепо. Подумать только — психический больной с плотным графиком!
— В таком случае когда вам было бы удобно?
— Я предпочел бы вообще с ней не встречаться, — со всей вежливостью ответил Даниэль. — Не вижу смысла. Доктору Оберманн прекрасно известно мое состояние.
На другом конце линии воцарилось молчание.
Он затаил дыхание. Достаточно сказать «нет», наставлял его Макс. Вот только можно ли ему верить? Может, на самом деле все далеко не так просто? Может, к нему тут же нагрянут да засунут в задницу свечку, если он заупрямится?
— Мне так и передать доктору Оберманн? — произнесла в конце концов девушка.
— Да, пожалуйста. С вашей стороны это будет весьма любезно.
— Позвоните доктору Оберманн, если передумаете. Не сомневаюсь, она сможет назначить удобное вам время.
— Конечно. Какой у нее номер? — вежливо поинтересовался Даниэль.
— У вас есть ее номер, — ответила хозяйка и отключилась.
Он открыл телефонную книжку мобильника. В ней оказалось множество абонентов, по большей части указанных лишь по именам. Встречались и с именем и фамилией, а также только с фамилией и обращением «Д-р». «Д-р Оберманн» в списке действительно значилась. Ни одно из других имен, впрочем, знакомо ему не было. За исключением одного: «Коринна».
20
В воскресенье часов в пять вечера в дверь его коттеджа постучали. Даниэль только успел отдернуть занавеску ниши и усесться на кровати, как на пороге возникла знакомая миниатюрная брюнетка в сопровождении напарника.