7. Сколько раз нужно отмерить, чтобы один раз отрезать?
8. Третье число множественного числа давнопрошедшего времени от Είνστεϊν.
9. Второе имя Юлия Цезаря.
10. Чего нельзя получить с одним рыбным шариком?[16]
11. Назовите имена двух первых людей, устроивших дуэль на мушкетонах на воздушном шаре?[17]
12. Укажите причины, по которым они не дрались на мушкетонах на воздушном шаре: Лидделл и Скотт,[18] Содор и Мэн[19], Марк Порций Катон Младший и Марк Порций Катон Младший, вы и я.
13. Определите разницу между Министерством сельского хозяйства и Министерством рыбного промысла.
14. Сколько жизней у кошек с девятью хвостами?
15. Где ребята из старой гвардии?[20] Ответ проиллюстрируйте картой.
16. «Забыть ли старую любовь и не грустить о ней?»[21]
17. «Стихи бы и дурак слагал»[22]. Опровергните это утверждение, если хотите.
18. Вы верите в фей?
19. Каким знаменитым спортсменам принадлежат следующие высказывания:
а) «Я бы снова разорвал этого плейбоя как грелку»
б) «Qualis artifex pereo»[23].
в) «Выйди в сад поскорее, Мод»[24].
г) «Меня еще никто так не оскорблял»
д) «На моих устах печать молчания».
20. В чем отличие лепрекона от Кота в сапогах.
21. Вы предпочтете космотерапию или отделение церкви от государства?
22. На сколько языков переводится слово «задница»?
Джорджия сморщила носик и мрачно взглянула на мужа поверх листка.
– Что, груз классического образования так давит?
– Давит.
– Тебе нужен отдых?
– Нужен.
– Хочешь, прокатимся в Тибет на пару-тройку месяцев?
– Мне и в Хоуве неплохо. Не люблю молоко яков, чужие края и лам.
– Не понимаю, как ты можешь судить о ламах, если в глаза их не видел!
– Тогда бы я невзлюбил их еще больше. Ламы разносят вшей, а в их шкурах щеголяют педерасты.
– Должно быть, ты говоришь про гуанако! Я-то имела в виду лам!
– Про них и говорю. Про лам.
Раздался телефонный звонок. Джорджия подошла к телефону.
Найджел следил за ее перемещениями. Гибкая кошачья фигурка жены не переставала его восхищать. Ему достаточно было находиться с ней в одной комнате, чтобы почувствовать себя физически обновленным, а ее грустное, задумчивое, как у мартышки, личико так странно контрастировало с дикарской грацией тела в ярких одеждах красно-желто-зеленых тонов.
– Говорит Джорджия Стрейнджуэйс… А, это вы, Майкл. Как поживаете? Как Оксфорд? Да, он здесь. Работу? Нет, Майкл, он не может… Нет-нет, он устал, дело выдалось непростое… Похоже, он немного не в себе – только что спрашивал меня, чем леприкон отличается от Кота в сапогах. Согласна, нашел кого сравнивать, к тому же мы собираемся уезжать… Вопрос жизни и смерти? Майкл, дорогой, что за манера выражаться! Хорошо, передаю.
Джорджия передала трубку мужу. Найджел разговаривал долго, а закончив разговор, подхватил жену на руки и закружил по комнате.
– Этот внезапный прилив нежности вызван тем, что кто-то снова кого-то убил и ты решил взяться за дело? – спросила она, когда Найджел опустил ее в кресло.
– Именно так! – воскликнул он с воодушевлением. – И дело весьма необычное! Приятель Майкла – Фрэнк Кернс, пишет детективы под именем Феликса Лейна, – так вот, этот Кернс собирался кое-кого убить, но у него ничего не вышло, а теперь того человека и впрямь убили – отравили стрихнином. Кернс просит, чтобы я доказал его невиновность.
– Я не верю ни одному твоему слову. Если настаиваешь, я поеду с тобой в Хоув, но ты не готов браться за новое дело!
– У меня нет выхода. Майкл уверяет, что Кернс – отличный малый, к тому же попал в серьезную передрягу. Да и почему бы для разнообразия не прокатиться в Глостершир?
– Он никак не может быть отличным малым, если задумал убийство! Не ввязывайся.
– У него есть смягчающие обстоятельства. Тот человек сбил сына Кернса, насмерть. Полиция не нашла убийцу, и тогда Кернс решил найти его сам…
– Безумие! Этот Кернс, должно быть, не в себе. А как он оказался замешан, если убийца не он?
– Майкл говорит, Кернс вел дневник. Я все расскажу в поезде. Мы едем в Севернбридж. Где расписание?
Прикусив губу, Джорджия смерила мужа долгим, задумчивым взглядом, достала из ящика стола расписание поездов и принялась листать.
Глава 2
В вестибюле гостиницы Найджела встретил худощавый мужчина. Учитывая ужасные обстоятельства, в которые он угодил, Кернс выглядел на удивление невозмутимым. Энергично пожав им с Джорджией руки, он смущенно отвел глаза, словно извиняясь, что вызвал их по столь пустячному поводу.
Они немного поболтали.
– С вашей стороны было очень любезно принять мое приглашение. Случай и впрямь…
– Давайте отложим обсуждение до обеда. Путешествие утомило мою жену. Я должен отвести ее в номер.
Джорджия, которой было не впервой преодолевать пустыни и продираться сквозь джунгли (сказать по правде, ее считали выдающейся путешественницей), услышав из уст мужа столь наглую ложь, и бровью не повела. И только оказавшись в номере, с усмешкой спросила:
– Утомило, говоришь? Забавно слышать такое от мужчины, который сам истощен морально и физически. Откуда такая забота о маленькой слабой женщине?
Найджел взял в ладони ее лицо под яркой шелковой косынкой, нежно потер уши и поцеловал.
– А незачем ему знать, что ты у нас кремень. Придется, моя милая, изображать беззащитное нежное существо, которому Кернс непременно захочет довериться.
– Ты времени зря не теряешь, – поддела его Джорджия. – Великий Стрейнджуэйс на все готов ради успеха.
– Что ты о нем думаешь? – спросил Найджел.
– Очень серьезный, очень образованный. Много пережил за последнее время. Привык быть один – когда он к тебе обращается, смотрит в сторону, словно говорит сам с собой. Джентльмен тонкого вкуса и холостяцких привычек. Ему нравится думать о себе как о человеке независимого ума, но, по правде, он очень чувствителен к мнению окружающих и голосу совести. Впрочем, сейчас трудно судить, он места себе не находит от волнения.
– Места не находит? А мне он показался вполне хладнокровным.
– Нет, нет, милый! Он из последних сил держал себя в руках, а в глазах застыл страх. Такое выражение я видела у моего товарища, когда однажды мы заблудились в Лунных горах.
– На вид этот Кернс – вылитый киноактер Роберт Янг, только с бородой. Милый такой бурундучок… хорошо бы доказать, что он не убийца. Ты уверена, что не хочешь прилечь перед ужином?
– Нет, чтоб тебя! И учти, я в это дело не суюсь. Не одобряю твоих методов.
– Ставлю пять к трем, что дня через два ты по уши увязнешь в расследовании. Твоя пылкая натура…
– По рукам.
После ужина, как и договаривались, Найджел пришел в номер Феликса. Наливая гостю кофе и протягивая сигареты, Феликс внимательно его изучал. Перед ним был высокий нескладный мужчина слегка за тридцать, его небрежный наряд и светлые всклокоченные волосы рождали мысль, что прошлую ночь он провел, забывшись тревожным сном на вокзале. Лицо было бледным и слегка увядшим, мальчишеские черты являли резкий контраст с острым умом, которым светились бледно-голубые глаза, а взгляд пугал сосредоточенностью. Этот человек явно имел собственное мнение обо всем на свете. Что-то в его заботливой, почти отеческой манере на миг заставило Феликса ужаснуться. Перед ним был ученый, который относился к предмету своих исследований с огромным вниманием и интересом, но также с нечеловеческой беспристрастностью. Найджел Стрейнджуэйс принадлежал к тому редкому типу людей, которые не стыдятся признавать собственную неправоту.
Феликса удивляло, как глубоко он проник в характер нового знакомца. Должно быть, двусмысленность его теперешнего положения заострила ум. Криво усмехнувшись, он спросил:
– Итак, кто избавит меня от сего тела смерти?
– Послание к Римлянам, если не ошибаюсь. Будет лучше, если вы все расскажете по порядку.
И Феликс поведал свою историю в том виде, в котором изложил в дневнике: смерть Марти, постепенно овладевшие им мысли о мести, удивительные обстоятельства, которые привели его в дом Джорджа Рэттери, решение утопить Джорджа в реке и внезапное крушение планов. Здесь Найджел, до тех пор прилежно изучавший мыски своих туфель, перебил:
– Почему он так долго скрывал, что раскусил вас?
– Толком не знаю, – ответил Феликс после паузы. – Возможно, ему нравилось играть в кошки-мышки, он был склонен к садизму. Может, хотел удостовериться, что я готов идти до конца, – ведь, раскрыв карты, он признавался в убийстве Марти. Представьте, он пытался меня шантажировать, предлагал выкупить дневник! Кажется, я его ошеломил, возразив, что он не осмелится передать дневник полиции.
– Хм. А дальше?
– Я вернулся в гостиницу, Джордж должен был прислать мой багаж. Вчера примерно в половине одиннадцатого позвонила Лина и сказала, что Джордж мертв. Вообразите мой испуг! После ужина ему стало плохо. Лина описала, как он умирал. Я отправился прямо туда. Доктор еще не ушел, он подтвердил мои подозрения, что это стрихнин. Я оказался в ловушке. У поверенных Джорджа хранится мой дневник, который им велено обнародовать в случае его смерти. Скоро полиция узнает, что я замышлял убийство Джорджа.
Напряженная поза и тревога в глазах противоречили спокойному, почти равнодушному тону Феликса.
– Я готов был сам пойти и утопиться. Затем вспомнил, что Майкл Эванс рассказывал, как вы вытащили его из похожей ситуации. Я позвонил ему и попросил нас свести. И вот вы здесь.