– Как видишь, разговаривает.
– Потому что я позволила ему усыпить мою бдительность.
– Ты тут ни при чем. Ты тут, блин, вообще ни при чем.
Я раздраженно потерла глаза.
– И что мне теперь делать?
– Выложи у себя на «Фейсбуке».
– Я не хочу, чтобы все увидели, как измываются над моей сестрой.
– Спроси у нее разрешения.
– Да она в жизни не согласится. С какой стати? Это же унизительно. И он ее отец.
– Хочешь, я размою им лица?
– Тогда никто не поймет, кто в кадре.
– Все, кто был сегодня на свадьбе, поймут.
Он взял камеру, что-то там нажал, протянул мне.
– Ну вот, теперь они инкогнито. Нажми «поделиться», это синяя кнопка в верхнем правом углу, – и отправишь ролик на «Фейсбук».
– Да у меня там всего три друга.
– Это все-таки социальная сеть. Поверь мне, отклик будет.
Я посмотрела на Бена. Я понимала, что из этого может выйти. Подумала об Айрис. Она такая милая. Такая маленькая и правдивая, точно полный надежды цветок. Подумала о маме. Она так мечтала о счастливом конце, а Джон лишь унижал ее, отнимал у нее силы. Подумала о себе и белых таблетках, которые он заставлял меня принимать дважды в день.
Вот кнопка. Достаточно только нажать.
– Да пошел он, – сказала я и отправила ролик на «Фейсбук».
36
Я схватила Айрис и увела за пустой стол. Меня переполняла уверенность. Наша жизнь вот-вот изменится. Я посадила сестру к себе на колени, обняла ее. Бен пошел к барной стойке за напитками.
– Я знаю, что случилось на парковке, – сказала я, – когда папа тебя отругал.
– Он назвал меня «сучкой». – Айрис широко распахнула глаза.
– Я слышала.
– И еще сказал «долбаный».
– Ему не следовало так говорить. – Я чмокнула ее в теплую макушку, от которой всегда пахло печеньем. – Почему ты мне ничего не сказала?
Она пожала плечами.
– Ты боялась, что я тебе не поверю? Мы же с тобой сестры. И отныне будем всегда защищать друг друга, договорились? Обещай, что будешь все мне рассказывать, а я обещаю всегда тебе верить.
Айрис со вздохом прильнула ко мне. Как приятно, что со мной она чувствует себя в безопасности.
Подошла мама, сказала, что всех попросили выйти, чтобы официанты могли перед танцами убрать столы.
– Посиди с нами. – Я сжала ее ладонь.
– Меня ждут наверху. Пойдемте, девочки, а то вы будете тут мешать. Выпьем чаю вместе с папой.
С папой? Значит, вот как теперь нужно его называть? Я покачала головой.
– Мы тихонько посидим.
Мама не хотела уходить. Но муж ждал ее наверху, и она уже сделала выбор.
– Помнишь мои таблетки? – спросила я Айрис, когда мама ушла.
– Которые не дают тебе сердиться?
– Я их смыла в унитаз.
– И теперь тебе попадет?
– Вот увидишь, совсем скоро все будет иначе.
Ролик увидит какая-нибудь знаменитость и поделится им в «Твиттере» с миллионами подписчиков. Он облетит весь интернет, все, кто были на свадьбе, узнают, что на самом деле представляет собой Джон, и объединятся против него.
Мне не терпелось это увидеть.
Бен принес нам попить, и мы смотрели, как зал потихоньку оживает. В дальнем конце расположился ди-джей, столы убрали, выключили верхний свет, зажгли свечи. У окна накрыли длинный шведский стол, рядом с ним поставили маленький столик с остатками торта.
Казалось, будто смотришь спектакль. Скоро все вернутся, съедутся новые гости, потихоньку начнут жужжать и тренькать телефоны, и все станут поглядывать на Джона. А потом мы запрем двери, закроем окна, привяжем его к стулу, заставим снова и снова смотреть ролик, пока до него не дойдут дедушкины слова и слезы Айрис не проймут его глубины души, он будет просить прощения и поклянется впредь никогда так не делать.
Ни дать ни взять, сеанс экзорцизма.
Я обернулась к Бену и прошептала:
– Когда все начнется, надо будет увести отсюда Айрис. Не хочу, чтобы она видела папин позор.
Бен нахмурился.
– Так быстро не получится, Лекс. Это так не работает.
– Ты же сам советовал мне поверить.
– Во что? – спросила Айрис.
– Ни во что, – ответила я. – Не обращай внимания. Смотри-ка, кто пришел.
На пороге стояла Мерьем с подружками: все они принарядились к вечеринке. Я помахала им, поманила к нам.
– Группа поддержки, – сказала я Бену.
– Я же говорила, что мы придем. – Барбара наклонилась, чмокнула меня в щеку и тут же большим пальцем вытерла место поцелуя. – Ой, я тебя помадой испачкала.
Мерьем представила остальных.
– Помнишь Мелис? А это, конечно же, Гвен. И Стеф с Имани. – Их имена звучали, словно давно забытые заклинания. Женщины по очереди поцеловали меня в щеку. Сказали, что я вылитая мама: именно так она и выглядела, когда они с ней познакомились. Я и забыла, что они знакомы много лет. Они умилялись Айрис – ну надо же, как на папу похожа! Бена они уже знали и всего зацеловали. Он вроде и не возражал. Мамины подруги оглядывались, интересовались, где же остальные гости: «Неужели мы первые?» Я пригласила их за наш стол, но они отказались – мол, сейчас еще придут их знакомые, поэтому они заняли соседний с нашим столик и придвинули к нему еще один. Утащили стулья от других столов. Сложили сумки и пальто в кучу на полу. Подошли к диджею, заставили его записать все, что просят поставить. Барбара спросила остальных, кто что будет пить, пошла к бару, по дороге, разумеется, все перезабыла и от бара окликала подружек, а те кричали ей в ответ.
Айрис таращилась на них, посасывая палец.
– Это мамины подруги, – пояснила я. – Правда, классные?
Гости Джона вернулись в зал, скучно и вежливо заняли свои места. По сравнению с ними мамины приятельницы казались буйной футбольной командой. Но я понимала, что они придут к нам на помощь, когда Джон увидит ролик, и страсти накалятся.
– Все будет хорошо, – сказала я Бену, – потому что мы банда.
– Керис посмотрела, – ответил он, отрывая взгляд от телефона.
– Что посмотрела? – спросила Айрис.
Началось. Меня охватило волнующее предчувствие.
– Отправь своей маме. И попроси поделиться с остальными.
Он кивнул. Глаза его блестели. Мне захотелось его поцеловать, наклониться к нему и прижаться губами. Прежде Бен не вызывал у меня подобных желаний, так что я сама изумилась.
– Чего ты? – спросил он. – Почему ты так на меня смотришь?
Я вспыхнула и отвернулась. Может, все дело в том, что меня переполняла благодарность? Или я просто напилась? Но я не чувствовала себя пьяной. Ум мой был ясен, как солнечный лучик.
Рука об руку вошли мама с Джоном. Я впилась взглядом в его лицо: видел ли? Но он казался спокойным. Еще нет, еще нет. Раздались аплодисменты, ди-джей включил Кайли Миноуг “Can’t get you out of my head”, мама рассмеялась, ее ладонь скользнула Джону под пиджак. Я без него задыхаюсь.
Мамины подруги вспорхнули, точно стайка птиц, и подлетели к ней.
– Где же вы были? – щебетали они. – Вечеринка началась без вас.
– Наверху, – ответила мама. – Нужно было освежиться.
Барбара подмигнула и передразнила ее: «Ишь, освежи-иться!», – и все расхохотались, будто мама призналась, что они с Джоном занимались сексом.
Мерьем попросила Джона сфотографировать их всех вместе. И каждая из подружек захотела точно такой же снимок, так что Джон стоял как дурак, а они по очереди командовали им и объясняли, как нужно снимать и на какую кнопку нажимать в телефоне.
– Пойдем, – наконец велел он маме, – нас ждут другие гости.
Женщины обступили маму – не хотели отпускать.
– Останься с нами, – кричали они.
Но она улыбнулась и сказала, что ей нужно идти. Джон взял ее за руку, отвесил легкий поклон дамам, и они с мамой удалились. До меня донеслись его слова: «Можно выключить эту жуткую музыку?»
– Ну погоди, – пробормотала я.
Пришла Керис. Выглядела она сногсшибательно. Бросилась ко мне, крепко обняла и прошептала:
– Там уже пятьдесят лайков. – И послала воздушный поцелуй Айрис: – Привет, красавица.
Я уставилась на нее:
– Шутишь?
– Не шучу. Хотя «лайк» в данном случае не значит, что это кому-то нравится. Ты почитай комментарии.
Она протянула мне телефон, Бен склонился над экраном. Под моим постом стояло три комментария от людей, которых я знать не знала:
«Ну и козел».
«Вот же урод».
«Сообщите в полицию. Это же насилие над ребенком, мать-перемать».
Наша банда разрасталась. Наконец-то все увидят, кто такой Джон на самом деле.
– И все это благодаря нам, – выдохнула я.
– Благодаря тебе, – поправил Бен.
Айрис спросила, что мы там смотрим, и Бен увел ее к бару за чипсами. Керис села на его место.
– Прости, что дала тебе такой дурацкий совет, – извинилась она. – С ним бессмысленно быть приветливой. Надо было сказать: «Врежь ему хорошенько по яйцам!»
Я рассмеялась. Не смогла сдержаться.
Керис тоже рассмеялась.
– Ты самый смелый человек из всех, кого я знаю.
Вряд ли, конечно, но все-таки мне хотелось, чтобы это было правдой. Я попросила Керис помочь Бену увести Айрис, когда страсти накалятся, и она сразу же согласилась.
– Пошли танцевать. – Я схватила ее за руку.
Мы двигались умопомрачительно. Отплясывали, как сумасшедшие, как в последний раз, словно вот-вот начнется новая эра, и верховодить в ней будут крутые девчонки.
Все взгляды обратились к нам. Свечи отбрасывали на лица дрожащие блики. Вот белесые усики Роджера. Вот удивленная Моника. Коллеги-архитекторы смотрели умно и проницательно. А вот и Джон в обнимку с мамой. Наши дивные танцы явно пришлись ему не по вкусу, но мне было плевать. Погоди, Джон, погоди…
К нам присоединились Бен и Айрис. Я взяла сестренку за ручки и закружила. Диджей прибавил звук. Бен вытащил на танцпол Мерьем, за ней подтянулись и остальные мамины подруги. Я заказала несколько антилюбовных песен, и диджей включил их одну за другой – “Bad Romance” Леди Гаги, “Grounds for Divorce” «Элбоу», “Tainted Love” «Софт селл». Джон после первого же трека положил этому конец, заменив «Элбоу» на классический джаз, но мы все равно танцевали.