— Ты выглядишь уставшей, — заметила она затем.
— Я и чувствую себя такой же.
Моя ладонь застыла над наполненной чашкой. Я шепнула заклинание, и вода в одно мгновение достигла нужной температуры.
— Тебя никогда не посещала мысль, что надо время от времени отдыхать? — полюбопытствовала Мелюзина, склонив голову набок.
— Свежая мысль, — сыронизировала я.
— Я серьезно. Жизнь состоит не только из работы. Как насчет того, чтобы сходить в таверну, посетить гномий подземный музей, оторваться на ведьмином шабаше на Лысой горе? Очень рекомендую. Прекрасный способ встряхнуться и отвлечься от забот. Ведьмы вообще отлично умеют расслабляться. У них есть чему поучиться.
— Да я не сомневаюсь, — отмахнулась я. — Но когда? Сама же знаешь: здесь у меня фактически полторы ставки. Плюс основную специальность никто не отменял, хоть я и занимаюсь ею гораздо меньше, чем прежде. А вечером, когда возвращаюсь домой, у меня уже пошевелиться сил не остается, не то что к ведьмам на Лысую гору лететь. Я лучше на диване полежу, журнальчик почитаю. А если сил случайно больше чем обычно, то книжку какую умную…
— Если так, то хотя бы возьми и вместо этих своих книжек и журналов ляг спать пораньше. Вот как придешь, так сразу и ложись!
— Да не получится. — Я досадливо поморщилась. — Я сова, не могу уснуть часов до трех ночи. Уже и пробовать ложиться раньше перестала. Надоедает, знаешь ли, по несколько часов крутиться в постели.
— Кофе меньше пить не пробовала? — насмешливо осведомилась Мелюзина, покосившись на приготовленный мной напиток.
Вроде она не колдовала, но моя рука как-то сама собой отдернулась от стоявшей на столе чашки.
— И что ты предлагаешь?
Идея отказаться от чашки-другой (а то и третьей) запланированного на вечер напитка мне не нравилась.
— Я предлагаю не пить сегодня вечером никакого кофе. Отправиться сейчас домой, укрыться с головой одеялом и залечь спать! До утра, а лучше до полудня. У тебя круги под глазами. Нельзя так!
Я вздохнула и посмотрела на свое отражение в маленьком круглом зеркале. Должно быть, Мелюзина в чем-то права…
Вернувшись домой, я решила последовать совету коллеги. От кофе отказалась, хоть такое решение и далось мне нелегко. Правда, в спальню, располагавшуюся на втором этаже, не пошла. Поняла, что, если лягу в свою кровать, привычная ночная обстановка заставит лишь напрячься. Вместо этого я улеглась в гостиной на уютном диванчике, где нередко приятно проводила время с книжкой, и укуталась теплым и мягким пледом. Не стала гасить свечи, лишь немного притушила их сияние при помощи волшебства. И решила спокойно полежать минут тридцать-сорок. Если не усну — а скорее всего, так и будет, — смогу со спокойной совестью встать и заняться своими делами. И уже не ложиться до обычных двух — половины третьего.
Именно с такими мыслями я натянула плед на голову. И уснуйа.
Мне снился бал в королевском дворце. Лилась музыка, пары кружились в танцах. А я почему-то была Золушкой. Это казалось странным, неестественным, но и притягательным одновременно. И тут раздался бой часов. Я побежала: просто знала, что надо бежать. В сердце поселилась паника — не потому что меня могли догнать (принц во сне и вовсе отсутствовал), а оттого что я понятия не имела, в каком направлении двигаться. Потом пришло воспоминание о лестнице, по которой надо спуститься, и она тут же появилась — широкая, укрытая ковровой дорожкой, — словом, точно такая, как в созданной мною иллюзии. Я побежала вниз, а часы продолжали бить, и происходило это очень странно. Совсем не так размеренно, как положено часам, а наоборот, часто-часто. После этого наступил короткий перерыв, а затем часы забили вновь, и я сильно сомневалась, что двенадцатый удар до сих пор не прозвучал. При этом звук так бил по ушам, словно на голове у меня был шлем и стучали непосредственно по нему. А потом я проснулась.
Бой часов не прекращался. Спустя несколько секунд я оклемалась достаточно, чтобы понять: стучат в дверь. Подняла глаза на настоящие часы: девять. Судя по темноте за окном, вечера. Значит, проспать я успела часа полтора, не больше.
Я здорово рассердилась. В кои-то веки последовала чужому совету, чуть было не выспалась по-настоящему — и вот на тебе! Я слезла с дивана и, накинув на плечи шаль, в раздражении прошаркала к двери. Кто это вообще может быть в такое время? Ах, да! Конечно!
— Игнатьич, повторяю в последний раз! — заявила я, даже и не думая открывать дверь. — Зубные феи не вставляют новые зубы, тем более золотые. Они исключительно забирают выпавшие, притом молочные.
Стук прекратился; теперь с той стороны не раздавалось ни звука. Я понадеялась, что приставучий «клиент» наконец-то понял свою ошибку и ушел. Может, еще удастся повторно заснуть? И только я собралась вернуться к дивану, как незнакомый мужской голос немного неуверенно сообщил из-за двери:
— Я не Игнатьич.
Я закатила глаза. Тем хуже для посетителя.
— А кто тогда?
— Принц.
Принц? Давненько они ко мне не хаживали. Но настроения улаживать их личную жизнь у меня все равно сейчас не было. Я и без того на полторы ставки работала, и это не считая функций научного руководителя…
Дверь я все-таки приоткрыла, но совсем нешироко. Мрачно поглядела на ожидавшего на пороге мужчину. Это был именно мужчина, уже не мальчик. Держался уверенно, но без апломба. Одет, в общем-то, оказался просто: высокие сапоги, темные брюки, светлая рубашка и короткая кожаная куртка нараспашку. Но все равно видно, что не врет: действительно принц. Я их на своем веку много повидала.
— Если туфелька не подходит ни одной девушке, ничем не могу помочь, — отрезала я, не давая ему заговорить. — В глаза надо было возлюбленной смотреть, а не на грудь пялиться. Глядишь, и признал бы.
Не знаю, как именно и куда смотрел принц, танцуя со своей незнакомкой, но на меня он сейчас взирал совершенно ошарашенно.
— У меня нет никакой туфельки, — сказал он затем.
Я закатила глаза.
— Ладно, если ваша красавица спит и от поцелуя не просыпается, попробуйте перейти к более решительным действиям. Тогда авось пробудится. Чтобы заехать вам по физиономии, — мстительно добавила я.
И попыталась захлопнуть дверь, чтобы заснуть, как та красавица. Но не тут-то было. Принц оказался проворным и успел просунуть ногу в дверной проем.
— У меня нет спящей суженой, — сообщил он, на сей раз почти злорадно.
Я прикинула в уме, какие остались варианты.
— Целоваться с лягушкой — только на свой страх и риск, — заявила я тоном наемной торговки, которой все равно, продастся товар или нет, зато хочется, чтобы покупатели хоть ненадолго оставили в покое. — Какая зараза в болотах водится, о том даже кикиморы не ведают. Будут еще вопросы?
И я со значением покосилась на ногу, обутую в сапог для верховой езды и по-прежнему препятствовавшую благому делу закрытия двери.
— Будут, — расстроил меня поздний гость. Потом посмотрел на меня как-то странно и, растеряв всю свою недавнюю уверенность, спросил: — А вы действительно добрая фея?
— Добрая, — злобно подтвердила я. — Только у меня настроение плохое. Так зачем пришел-то, а?
— Мне нужна помощь феи. — Решимость к посетителю снова вернулась. — Я должен жениться на девушке, которая никогда не смеется.
— И за что же ты ее полюбил такую, без чувства юмора? — полюбопытствовала я.
— При чем тут «полюбил»? — поморщился принц. — Отец приказал. Я младший сын, унаследовать трон мне не светит, вот отец и решил устроить брак с заграничной царевной.
— А ты что? — хмыкнула я.
Недовольство потихоньку отступало, и теперь незваный гость вызывал даже симпатию.
— А что я? — пожал плечами он. — Мое дело подневольное. Меня, собственно, и не спрашивает никто. Раз для блага государства надо, значит, надо.
Раздражение, прежде одолевавшее меня, теперь словно перекочевало к собеседнику. Решение отца принца явно не радовало, он даже от избытка чувств пнул ногой стену. Теперь, благодаря такому порыву, ничто не мешало мне захлопнуть дверь, но я уже и сама не торопилась этого делать.
— Ты кофе пьешь? — спросила я, никак не предупредив гостя о смене темы.
Тот немного удивился, но все же ответил:
— Пью.
— Что ж ты раньше не сказал? — попеняла ему я и, призывно распахнув дверь, зашагала на кухню.
Я возилась с посудой и потому стояла к двери спиной, но слышала, как принц вошел следом.
— С коньяком будешь? — решила уточнить я.
— Буду, — с должным энтузиазмом ответил он.
Я одобрительно кивнула. То-то же. За кофе с коньяком и о деле можно поговорить. Вот боги свидетели: хотела я последовать совету Мелюзины. Как хорошая девочка. И что из этого вышло? Новое дело в придачу ко всей навалившейся на меня работе плюс очередная чашка кофе в десятом часу вечера. Судьба.
— Ну, рассказывай, — произнесла я, когда мы уже сидели в уютной атмосфере домашней кухни, глотая божественный, с моей точки зрения, напиток и закусывая печеньями. — Чем тебе так не понравилась невеста, если ты даже мою ни в чем не повинную стену ногой сломать пытался? Неужели только тем, что не смеется?
— Да не в этом дело, — скривился принц. — Не смеется — и ладно, мало ли у кого какой характер. Тут штука в другом. Отец Несмеяны жутко из-за этой особенности дочери переживает. И решил так: кто царевну рассмешит, тот на ней и женится. А заодно полцарства в приданое получит. И так это обставил — право слово, сумасшедший дом какой-то. Каждую неделю в тронном зале проходит прием. На этот прием являются кандидаты в женихи. И все по очереди пытаются царевну рассмешить. Пока никому не удалось. И выходит так, что я тоже должен туда идти и предпринять свою попытку. Но, понимаешь, всему есть предел. Жениться ради нужд, королевства — ладно. Но я не шут и не клоун, чтобы при всем честном народе травить анекдоты, корчить рожи или ходить на голове. Или что они там еще вытворяют. У меня пока еще есть гордость, и вот так ее попирать я не готов.