Зарычав, Гудрет бросился на Рагнвальда. Я прижалась к стене, с ужасом наблюдая, как топор взлетает в воздух и обрушивается на безоружного ильха. Но миг — и Рагнвальд уже стоит за спиной Гудрета, легко уклонившись от озверевшего пекаря. Тот снова напал, круша все на своем пути, в щепки разнося мебель. С топором он управлялся вполне умело! Но почему-то было совершенно ясно, что против гибкого, словно белая змея, Рагнвальда у него нет шансов. Ни единого. Риар Карнохельма почти улыбался, играя с тем, кто ему помешал, но в синеве глаз застыла беспощадная стужа. Легко уклоняясь от смертоносных ударов тяжелого топора, он снова оказался за спиной Гудрета, ударил по голени, и пекарь повалился на пол. И тут же Рагнвальд ногой прижал его шею, одновременно выворачивая назад руки. Надавил, и я вскрикнула, услышав ужасающий хруст.
— Сражайся! — яростно приказал риар Карнохельма, в последний момент выпуская Гудрета.
Тот вскочил, морщась от боли, поднял топор. И снова кинулся на Рагнвальда. Тот увернулся и впечатал кулак в грудь пришлого. Гудрет хрипло застонал, отскочил. Снова бросился. Тяжелое лезвие топора прошло совсем рядом с обнаженным телом риара. Я задохнулась от ужаса.
— Хватит! Довольно!
Никто меня не услышал. Мужчины явно собирались друг друга убить. Рагнвальд пнул Гудрета в спину, но тот перевернулся и выхватил из голенища сапога нож. Верно, понял, что в тесном помещении им орудовать сподручнее! Рыча, парень бросился в атаку, но поймал хук Рагнвальда. Налетел на раскромсанный стол, тряся головой, вскочил. Снова бросился… С губ Гудрета капала кровь, нос, кажется, сломан… и, видимо, Рагнвальду надоело это побоище, потому что он вывернул парню руки и прижал к полу. Лицо пекаря исказилось от боли. Я бросилась вперед.
— Не надо! Прошу тебя!
Гудрет тяжело дышал. Теперь я не видела его лица, только слышала хрип, как у животного.
— Рагнвальд! Не надо!
Риар повернул голову, и меня обожгло яростным темным взглядом.
— Просишь за него?
— Он лишь хотел мне помочь!
— Я увезу тебя в Варисфольд! — взвыл Гудрет, и я пожелала, чтобы он заткнулся. Правда, мысленно.
Рагнвальд тряхнул головой, разбрызгивая остатки жертвенной крови с белых прядей. Боги, он выглядел как воплощение кошмара — и почему совсем недавно меня это не останавливало?
— Ты отправишься на корм рыбам, — бескомпромиссно произнес Рагнвальд.
И я поняла, что он не шутит и даже не угрожает. Он действительно убьет Гудрета, а тело сбросит с моста. А потом вернется и продолжит с того места, на котором остановился!
Вот же варвары!
— Нет! — я бросилась вперед, волоча за собой холстину. — Не убивай его! Прошу тебя! Я прошу оставить его в живых! Прошу! Сделай мне подарок! Ты мне должен, помнишь?
Стужи стало больше. Она лизала мои ноги, смертоносными змеями оплетала и комнату, и Гудрета, который затих, с трудом втягивая воздух. Из моего рта вырвалось облачко пара, влажные волосы повисли сосульками. Босые ноги сковало холодом. Ужас перед силой риара, которую он даже не осознает, наполнил меня, словно ледяная вода. Я нутром ощущала — если Рагнвальд захочет, если позволит этой силе выплеснуться, то в этом доме не останется жизни. Я помню стылые камни, которых коснулось дыхание ледяных драконов. Но я не двигалась и лишь смотрела на риара. А он — на меня.
Потом рывком выпрямился, отпуская Гудрета.
— Убирайся из моего города.
Парень откатился, вскочил, схватил свой топор, но нападать не стал. Понял, что бесполезно.
— Я уйду только с Энни, — тихо, но твердо сказал он. И я даже поразилась этой твердости. — Она спасла мне жизнь, я ей обязан. И я не оставлю ее в Карнохельме!
— Пошел. Вон, — процедил Рагнвальд.
— Пусть Энни сама мне скажет, что хочет остаться!
Я ошарашенно переводила взгляд с одного ильха на другого. Мысли путались. Эта ночь, вино, музыка… И жаркий шепот… ярость… нападение…
И вопросы, которых не счесть. Может, настало время их задать?
Повернулась к Рагнвальду:
— Ты сказал, что в Карнохельме разорвешь наречение. Почему ты этого не сделал?
— Я передумал, — жестко ответил Рагнвальд.
Передумал? Я прикусила щеку. А мое мнение здесь никого не интересует? Риар смотрел в упор, не мигая.
— Но… зачем я тебе?
Он не отвечал. Если бы он ответил…
— Это из-за хёгга, да? — прошептала потерянно. — Я нужна, чтобы справиться с ним? Или из-за твоего брата, чья воля для тебя закон? Почему ты хочешь, чтобы я осталась, Рагнвальд?
Я смотрела в стужу его глаз и сама не знала, что хочу услышать. Хотя нет, знала.
«Из-за тебя, Энни. Лишь из-за тебя».
Гудрет выхватил из-за пазухи бумагу, мелькнул герб Конфедерации.
— Она моя лирин и уедет со мной! У меня есть договор, я заплатил выкуп! И я подал жалобу совету ста хёггов!
Миг — и Рагнвальд разорвал бумагу, показывая, что думает об этом соглашении и о Гудрете.
— Энни никуда не поедет. Убирайся!
— Прекратите! — заорала я. — Хватит меня делить, словно тушу овцы! Это… ужасно!
— За деву решают мужчины, не лезь, Энни, — сказал Гудрет, и мне захотелось его как следует треснуть. Впрочем, ему и так знатно досталось, нос парня распух, а разбитые губы кровоточили.
— Не надо решать за меня! Я переселенка, а значит, свободная! Я не принадлежу ни одному из вас!
Мужчины глянули хмуро. Они явно были со мной не согласны.
И снова уставились друг на друга.
— Я подписал договор, дева моя!
— А меня с ней связывает кровавое наречение. Убей меня — и она освободится, — кровожадно усмехнулся Рагнвальд, и Гудрет задохнулся. Похоже, аргумент его добил. И дураку ясно — одолеть риара Карнохельма ему не под силу.
— Хватит! — не выдержала я. — Я хочу сама выбрать мужа!
— Но ты уже выбрала! — закричал Гудрет. — Меня!
— Я… — начала и осеклась.
Рагнвальд смотрел на меня, повернувшись спиной к гостю из Варисфольда. Обнаженный, все еще с кровью на волосах, злой. Смотрел в упор, словно ждал чего-то.
Но что я могла ему сказать?
— Я сама выберу свою судьбу, — упрямо повторила я. — И лучше уйду к вельдам, чем позволю решать за меня!
— К девам-воительницам? — изумился Гудрет. — Ты лишилась в этом диком Карнохельме разума? Да это ужасная судьба!
Я вздохнула. Похоже, наши с пекарем взгляды на жизнь мало совпадают. Или, может, он просто лучше знает фьорды?
Рагнвальд прищурился.
— Чтобы стать вёльдой, надо сражаться за свою свободу, — сказал он.
— Значит, я сражусь!
Я кинулась к двери, желая оказаться как можно дальше от обоих ильхов. Рагнвальд преградил мне путь. Дышал он уже спокойно, но глаза оставались темными, а тело — покрытым узором стужи.
— Оденься, — хрипло приказал он. — Ночь холодная.
Забрал свою набедренную повязку и пошел к двери. Гудрет, помявшись, вышел следом.
А я некоторое время ошалело пыталась переварить произошедшее, но ничего не выходило. Только кровь стучала в ушах барабанами. Платье я натягивала дрожащими руками, путаясь в веревках. Раненые ладони опухли, так что оделась я с трудом, а на завязки просто плюнула. Спряталась в меховой плащ и вздохнула свободнее. На миг прислонилась к стене, переводя дыхание. А потом решительно двинулась к двери.
Глава 22
Когда я вышла, Рагнвальд кивнул в сторону башни. Правда, это было приглашение лишь для меня, не для Гудрета. Я окинула пекаря взглядом, отметив, что за прошедшие дни и он изменился. Румяные щеки побледнели, лицо осунулось, а вместо муки на простой одежде парня была дорожная пыль. Темные волосы не ложились на плечи мягкими волнами, как в день нашей встречи, а были связаны за спиной. И взгляд стал жестче, словно парень принял какое-то важное для себя решение.
Рагнвальд насмешливо глянул на топор в руке Гудрета.
— Благодари за свою жизнь деву.
— Мне надо с ней поговорить…
— Убирайся, — отрезал риар. — Даю тебе время до утра, не уйдешь сам — пожалеешь.
Я снова хотела вмешаться, но глянула на мрачного Рагнвальда и промолчала. Хватит и того, что Гудрет жив. Что-то подсказывало — это серьезная уступка со стороны риара Карнохельма.
— Не переживай за меня, лирин, — добавил масла в огонь пекарь. — За эти дни я привык спать под открытым небом! Ради тебя я готов на все!
— Тебе лучше уйти, — тихо произнесла я.
— Ты не понимаешь, что говоришь, Энни… Это все Зов!
Рагнвальд зло прищурился, и я умоляюще глянула на гостя из Варисфольда.
— Уходи, — прошептала я.
Повернулась и направилась к башне.
Город все еще праздновал, со стороны площади неслись крики, музыка, песни и удары по щитам. Пахло жареным мясом. Я сглотнула, вспомнив, что сегодня только завтракала. Покосилась на своего молчаливого спутника. Рагнвальд шел рядом, но о чем он думал, я не знала.
К моему удивлению, в башне риар потянул меня на второй этаж и открыл тяжелую дверь, обитую железными ободами. В просторной комнате пол устилали ткани и шкуры, а центральное место занимала широкая кровать под навесом. Я сглотнула, уставившись на нее.
— Спать будешь здесь, — пресек ильх мои возражения. — Я принесу еды.
И, развернувшись, ушел. Вернулся быстро, держа тарелку, наполненную кусками мяса, печеным топинамбуром и сыром. Пока Рагнвальда не было, я обошла покои, рассматривая тяжелую мебель, сундуки и вышитые занавеси. За одной из них обнаружилась вторая дверь.
— Это комнаты риара? — спросила я, поворачиваясь к Рагнвальду.
Он кивнул, поставил тарелку на стол в углу. И, приблизившись, начал разматывать тряпицы на моих руках.
— Надо промыть и перевязать чистой тканью, — сказал он.
— Я не понимаю, зачем ты это делаешь, — прошептала я.
Ильх поднял голову. И снова внутри все перевернулось от его взгляда…
— Что делаю? — спокойно спросил он. — Забочусь о тебе? Так поступает мужчина со своей лирин.
— Я не твоя лирин… Ты меня не выбирал. И я тебя — тоже.
Он медленно кивнул.
— Но я позвал сегодня именно тебя, — тихо сказал Рагнвальд. — А ты пошла.