Я торопливо вышла из-за своей тумбы и сделала несколько шагов. Рагнвальд смотрел на меня и, кажется, не дышал. Я тоже… я шла к нему. К нему! Живому, дышащему, злому хёггу!
Счастье-то какое!
Поравнялась с Оливией и улыбнулась ей благодарно.
— Стоять! — гневный окрик командора заставил охрану снова вздрогнуть. — Госпожа Вилсон никуда не пойдет! А вы, Оливия, обвиняетесь в превышении полномочий и жестокости по отношению к переселенкам!
— Да вы сошли с ума, господин Грей! — прошипела красноволосая. — Чего вы добиваетесь?
Андерс Эриксон незаметно встал рядом с Оливией, что-то шепнул. Дева мотнула головой. Дымчатые стекла очков блестели, скрывая радужки девушки. Люди смотрели на нее с жадным интересом.
— Стоять! — повторил командор. — Никто не покинет этот зал без моего разрешения!
— И кто здесь превышает свои полномочия? Вы не имеете права нас задерживать. Мы жители фьордов, а не Конфедерации.
— Кажется, это пора прекращать, — прищурился командор. И кивнул своим людям. — Взять их! Под арест всех троих. До моих личных распоряжений.
— Командор, что вы творите? Вы не можете арестовать их! — нахмурился Эриксон.
Даже лысый обвинитель выглядел растерянным.
Я осмотрела зал. Почему здесь так много людей в серой форме? Почему?
Ответ заставил похолодеть. Понимание обрушилось лавиной. Это ведь… спектакль. Командор Этан Грей все спланировал. И подготовился. Но чего он добивается?
Я перевела взгляд на Рагнвальда. От меня его закрывал ряд военных. И по изморози на полу я поняла, что ильх недолго станет мириться с этим.
Лысый обвинитель что-то торопливо говорил командору. Тот скривился недовольно, но кивнул.
— Госпожа Орвей, господин Эриксон, можете покинуть зал заседаний. А вот госпожа Вилсон арестована.
Меня схватили за руку.
Оливия побледнела, Эриксон сжал ее плечо, словно пытался удержать.
Но я видела лишь Рагнвальда. Он тоже смотрел на руку неизвестного мужчины, который пытался меня куда-то тащить.
— Рагнвальд! — Оливия резко повернулась к нему. — Рагнвальд, успокойся!
В зале заседаний стало холодно. Воздух вырывался изо ртов струйками пара. Люди испуганно пятились. Я увидела взгляд красноволосой девы. И ее губы шепнули: «Провокация».
Провокация. Вот что устроил командор Грей. И целью была не я, ведь я — лишь пешка в этой игре. Целью командора была глава фонда переселения.
— Рагнвальд, все хорошо! Слышишь? Все хорошо! — это уже Андерс Эриксон, но вряд ли Рагнвальд его слышал.
Я повернулась к Оливии.
— Вы должны уйти, — чуть слышно шепнула я. — Немедленно! Это все спланировано! Командор хотел выманить вас. А вы слишком важны… важны для фьордов! Если командор поймет, кто вы… Уходите, Оливия. Скорее!
— Но как же вы?
Я отмахнулась от вопроса. Чутье уже вопило, что надо бежать. И прежде всего — красноволосой деве.
Оливия наклонила голову, очки сползли, и я увидела ее глаза. Кроваво-красные. Глаза великой Оливии-хёгг. Глаза огненного дракона.
Оливия была единственным человеком, способным разбудить и усыпить вулкан Горлохум.
Сейчас в ее глазах плескалось отчаяние.
— Уходите! Сейчас же!
Оливия сделала шаг к выходу.
А Рагнвальд — шаг ко мне, словно не видя заслона из военных. Его губы побелели, а из-под ног уже расползался иней. Кто-то из зрителей это заметил и закричал.
Я смотрела лишь в глаза ильха, пытаясь сдержать его ярость. Рагнвальд тяжело дышал, он напоминал ледяную статую. Андерс Эриксон что-то тихо говорил рядом. Рагнвальд медленно кивнул, соглашаясь.
Вот только это не устраивало командора.
— Поместите Энни Вилсон в камеру, немедленно! — выкрикнул Грей. Он стремительно приблизился, оттолкнув растерянного охранника, сдернул с его ремня железные браслеты и защелкнул на моих запястьях.
Я изумленно ахнула, а командор грубо меня дернул, практически толкнул. И я свалилась на пол, потеряв равновесие.
— Встать! — командор потянул меня за скованные руки.
Я вскочила, ощущая весь ужас происходящего, понимая неотвратимость беды и не в силах ее остановить. Этан Грей посмотрел мне в глаза.
— Ильхи слишком сильно привязаны к своим девам, — презрительно сказал он. Усмехнулся и ударил меня по щеке.
Я тихо вскрикнула, скорее от неожиданности.
— Рагнвальд! Нет! — крик Оливии прокатился по залу, но было поздно.
Командор Грей добился того, чего хотел.
Фигуру беловолосого ильха затянуло снежной пеленой. И зал судебных заседаний содрогнулся от рычания ледяного дракона. Люди орали. Эриксон взвыл. Оливия побледнела до синевы и понеслась к выходу. Но дорогу ей преградили военные.
Западня!
— Ложись! — заорал Андерс, когда военные начали стрелять.
Хёгг взревел и дыхнул, я увидела, как люди в форйе покрылись инеем. А потом… рассыпались. Словно были сделаны из снега. Только куски оказались окровавленными. Судебные заседатели падали на пол и ползли, кто-то выл и орал. Прекрасная люстра упала, сбитая хёггом, сверху посыпались куски штукатурки. Зал заседаний превратился в побоище. Люди орали, плакали и лезли под лавки, пытаясь уберечься и от разъяренного хёгга, и от шальных пуль. Стены покрылись изморозью, от холода сводило мышцы.
Дракон раскидал военных, и возле меня возникла его оскаленная морда.
— Со мной все в порядке! — выкрикнула я. — Рагнвальд! Хелехёгг! Ты понимаешь?
Он понял. Оглянулся, высматривая в толпе Оливию.
Ледышка шумно втянул воздух. Его правый бок покрывали свежие рубцы — напоминание о Билтвейде. Но крыло срослось и, кажется, работало. И тут распахнулись двери, впуская новые отряды серых мундиров.
— Уничтожить! Стрелять на поражение! — услышала я приказ командора.
Уничтожить? Но здесь полно людей! Не людей — свидетелей. Что ж, командор понимает, что делает! Проклятая сволочь!
Я шлепнула по лапе хёгга.
— Прикрой Оливию! И убираемся отсюда! Немедленно! Слышишь?
Дракон ударил хвостом по окнам, брызнули осколки. Камни уже крошила стужа. Град пуль обрушился на шкуру хёгга, пока он прикрывал собой меня, Оливию и Андерса Эриксона. Из глубины зала потянуло гарью, и я с ужасом увидела красного дракона. Под его багровой шкурой словно перекатывались пылающие угли Великого Горлохума! Хотя размерами потомок Хелехёгга был в два раза меньше Ледышки.
Оливия, призвавшая красного дракона, сгребла лапой Андерса Эриксона и, пробив стену и окно, вывалилась наружу. Ледышка с рычанием откинул наступающих солдат, а потом подхватил меня и нырнул в проем. Но вздохнуть с облегчением я не успела. С земли нас тоже атаковали. Ледышка закрыл собой красного хёгга и зарычал, призывая непогоду. Оливия стремительно поднималась ввысь, куталась в свинцовые облака. А вот мы не успевали… В нас полетели уже не пули, а что-то серьезнее. Снаряд взорвался на шкуре дракона, и зверь рухнул вниз. Я вывалилась из его лапы. Земля кружилась, и я почти ничего не видела и даже не кричала, потому что воздух выбило из груди. Внизу блестели какие-то жуткие установки, и я падала прямо на них. Засада. Засада!
Хёгг подхватил меня почти у земли, но взлететь не смог, сверху обрушилась металлическая сеть. Ледышка поджимал лапу, в которой держал меня, и вертелся, пытаясь вырваться. Залп орудий оглушил, и левый бок дракона побагровел от крови. Он дыхнул стужей, на металле расцвели морозные узоры. Я закричала от ужаса и боли за хёгга.
— Прекратите! Остановитесь! Что вы делаете! Не трогайте его!
Никто не остановился. Нас просто расстреливали.
Дракон закрывал меня собой, подставляя под орудия свою шкуру и крылья. Я кричала.
Красный дракон успел улететь, а вот мы попались… Сколько еще выдержит чешуя? У Ледышки загорелось крыло — снова правое! Да он совсем недавно был ранен! Ненавижу!
За что? Мы лишь хотели жить на фьордах, жить в мире!
Мы лишь хотели уйти домой!
Тьма поднималась изнутри, выплескивалась криком.
Я кричала и кричала, не видя, как потемнело небо. Показалось, что солнце закрыла туча, но это была не стихия. Это были птицы. Огромное количество птиц — синицы, вороны, зарянки, сороки, чайки, орланы и беркуты! Кажется, сюда стянулись все пернатые Конфедерации! И вся эта живая, галдящая, свистящая и ухающая масса обрушилась на людей. Птицы падали с неба, клевали в макушки, били крыльями и царапали когтями. Они забивали своими тушками отверстия железных установок, сбивали с ног военных и гадили на серую форму! Люди орали, отбивались и стреляли, пытаясь разогнать невиданную стаю.
Я же лихорадочно стягивала железную сеть, которой опутали хёгга…
— Поднимите руки, Энни! — голос командора раздался совсем рядом. — И отойдите от чудовища.
— Это мое чудовище, — процедила я.
Я не двинулась с места. Ненависть во мне бурлила, призывая все новых и новых птиц. Ледышка зашипел, неотрывно глядя на врага. Пространство вокруг нас побелело от стужи, но она же убивала и птиц — наших защитников. Военные уже сориентировались, хотя многие остались без оружия или ползли по земле, закрываясь от клювов и когтей.
— Вы проиграли! Теперь фьорды обречены, — крикнул Грей.
— Фьорды невозможно убить, — сказал Рагнвальд за моей спиной.
И не успела я вскрикнуть, отодвинул меня и бросился на командора. Оружия у ильха не было, но ему это не мешало. Тяжелый кулак впечатался в челюсть Грея, и командор повалился на землю. Правда, быстро вскочил, развернулся, ударил… Дрался он на удивление неплохо, но что может человек против ильха?
Грей снова упал, перекатился и выхватил из валяющейся кобуры оружие. Выстрел прозвучал удивительно тихо. И на плече Рагнвальда разлилась кровавая клякса. Ильх глянул удивленно, словно не понял, откуда в его теле взялась пуля… А потом командор прицелился в меня. Его глаза лихорадочно блестели, вся левая сторона лица превратилась в кровоподтек.
— Только шевельнись, и я выстрелю в нее, — рявкнул командор.
Рагнвальд дернул головой. Его лицо исказилось от ярости. Но он не пошевелился.