Чудовище маяка и другие хонкаку
Японские единицы измерения
1 тё = 109 м
1 дзё = 3,03 м
1 кен = 1,818 м
1 сяку = 30,3 см
1 сун = 3,03 см
1 цубо = 3,3 кв.м (1 квадратный кен)
1 циновка татами = 1,65 кв.м
1 кан = 3,75 кг
1 монме = 3,75 г
Предисловие
Есть ли другой японский писатель, который показал такую чистую, такую постоянную любовь и понимание классического детектива? Есть ли другой японский писатель, который показал такое глубокое мастерство в создании интеллектуального детектива?
Кейкичи Осака отнюдь не был счастливым писателем. Он слишком недолго жил для этого, и большая часть его карьеры пересекалась с периодом в истории, когда детективные романы были подвергнуты остракизму. Многие его работы, были предположительно забыты. А потом «откопали» жанр хонкаку.
Сегодня истории Осаки тепло воспринято целым новым поколением читателей, как будто они были написано только вчера. С определенной точки зрения можно даже сказать, что нет таких писателей, которым так повезло, как он.
Фукутаро Судзуки[1] родился 20 марта 1912 г., в городе Араки в префектуре Аити. После окончания коммерческого училища в 1932 году, в журнале Shinseinen ему удается опубликовать его первый рассказ «Палач из универмага». Рассказ покорил сердца читателей. После своего дебюта, писатель публикует рассказы еще в нескольких детективно-приключенческих журналах, которые существовали в то время. А в 1936 году выходит его первая книга «Yacht of Death». В том же году публикуются один за одним его новые расказы, начиная с «Трех безумцев». Это была возможность, предлагаемая только наиболее многообещающим писателям.
С началом китайско-японской войны в 1937 году в Японии начали считать детектив в западном стиле нежелательным элементом в обществе. Появились критики утверждающие, что детективы представляли опасность для общества, так как рассказы об убийствах могут нарушить порядок в стране. Поэтому у Осаки не было выбора, кроме как переключиться на комедию и шпионские истории. Он продолжал писать, но уже без особого успеха и окончательно оставил писательскую деятельность в 1943 году, когда был отправлен солдатом японской армии в Китай, а затем на Филиппины.
Осака умер на острове Лусон 2 июля 1945 года (по некоторым источникам, сентября), скончавшись от болезни при очень суровых обстоятельствах.
Японская детективная история продолжилась после войны без Осаки, и со временем его имя было забыто. Парадоксально, но спустя более тридцати лет после его смерти, его произведения начали заново печататься и включаться в новые антологии, представляя его творчество новому поколению. И, это поколение интернета полюбило писателя. Появились фан-сайты Кейкичи Осаки, где появилась информация о нем и его работах. Это привело к нескольким новым публикациям.
Палач из универмага
Этот инцидент случился примерно через два месяца после моего знакомства с Киосуке Аоямой на первом показе одного фильма. Помню, фильм этот был немецким. В пять тридцать утра я принял телефонный звонок с работы, и мы с Киосуке спешно поймали такси в универмаг «Р», чтобы собрать сведения о вероятном самоубийстве лица, выпавшего из здания ранее тем же утром.
Киосуке, тремя годами меня старший, был известен когда-то как очень оригинальный режиссер, но, оказавшись неспособным учесть интересы широкой зрительской публики или грубую коммерциализацию отрасли, ушел на покой и ныне тихо проводил свою жизнь, исследуя то, что его заинтересовало. Несмотря на твердый нрав, он часто удивлял меня развитой чувствительностью и большой силой воображения. Но обладал он и экстраординарным аналитическим умом, приобретя богатые знания во многих отраслях науки.
В первое время нашей дружбы я намеревался использовать его блестящие знания в личных целях – для содействия моей работе. Но через несколько месяцев намерения мои переросли в чувство восхищения и уважения, так что я решил оставить жилье в своем родном городе ради многоквартирного дома, где обитал он, и занять соседнюю комнату. Это показывает, как очаровал меня человек по имени Киосуке Аояма.
Когда мы прибыли на место, было всего десять минут седьмого. Жертва погибла в задней части универмага, и тело лежало в переулке, обращенном на северо-восток. Переулок уже полнился торговцами, рабочими и ранними прохожими, смотревшими на крышу магазина и обсуждавшими происшедшее. Кровь на асфальте начала уже высыхать, и тело временно разместили на складе отдела закупок. Когда мы вошли в комнату, медицинский осмотр был уже завершен. Нас приветствовал мой двоюродный брат, повышенный до должности старшего полицейского сыщика двадцатого участка. Он разъяснил, что на самом деле это не самоубийство, а убийство, поскольку погибший, двадцативосьмилетний холостяк Тацуичи Ногучи, был задушен. Он работал кассиром в ювелирном отделе, а рядом с местом его падения лежало ценное жемчужное ожерелье, украшенное несколькими бриллиантами. Это был один из двух предметов, двумя днями ранее исчезнувших из этого отдела, а обнаружил его и тело охранник в четыре часа утра. Мой кузен объявил не без некоторого бахвальства, что сам руководит расследованием, и нам позволили подойти к телу и изучить его.
Увиденное напомнило мне цветок мака. Череп был раздроблен, а лицо искажено и ужасно окрашено засохшей черно-красной кровью. На шее виднелись следы жестокого удушения, на пепельной коже виднелись раны, и кровь просочилась на воротник махровой пижамы жертвы. Одежду распахнули для медицинского осмотра, и на бледной груди были видны рубцы. Одно из левых ребер, как раз по линии рубца, было переломано. Кроме того, на открытых участках тела присутствовали бесчисленные повреждения и ссадины – на обеих ладонях, плечах, локтях, нижней части подбородка и так далее. Пижама из махровой ткани также была порвана в нескольких местах.
Пока я делал записи об этом ужасном зрелище, Киосуке спокойно коснулся ладоней трупа и тщательно обследовал ссадины и следы удушения на шее.
– Сколько времени прошло с его смерти? – спросил, выпрямившись, Киосуке. Судмедэксперт, с любопытством наблюдавший за ним, ответил:
– Вероятно, шесть-семь часов.
– Стало быть, он убит между десятью и одиннадцатью часами прошлого вечера. А когда его сбросили со здания?
– Исходя из коагуляции пятен крови в переулке и на голове жертвы, сказал бы, что не позднее трех часов утра. Люди ходили по переулку по крайней мере до полуночи, поэтому думаю, что мы можем ограничиться периодом между полуночью и тремя часами утра.
– Согласен. Другой вопрос: почему жертва в пижаме? Ведь он не работал здесь ночным сторожем?
Судмедэксперт не смог ответить на вопрос Киосуке. Один из шести продавцов, пока одетый в пижаму и уже допрошенный моим кузеном – полицейским сыщиком, ответил вместо него:
– Конечно, Ногучи дежурил прошлой ночью. В нашем универмаге есть особое правило – служащие каждого отдела должны также исполнять обязанности ночных сторожей. Этой ночью из работников тут были я и Ногучи, плюс еще пятеро из других отделов, то есть всего семь человек. К нам присоединились три сторожа, то есть получилось десять человек. Семеро из нас все время оставались в комнате для ночного отдыха охраны. Но, конечно, мы не слишком хорошо знаем друг друга. Вы хотите услышать о прошлой ночи? Как вы сами, должно быть, знаете, мы всегда работаем до девяти вечера. В девять закрываемся, и только через добрых сорок минут в магазине стихает всякий шум. К тому времени, когда мы все заперли, потушили и легли спать, было уже почти десять. Переодевшись в пижаму, Ногучи снова ушел куда-то один, но я решил, что он идет в ванную, и не уделил этому внимания. Я крепко спал до четырех часов утра, пока меня не разбудил полицейский. Кстати, комната ночного отдыха для сторожей не там, где у нас. Они на первом этаже, а мы в задней части второго. Дверь с пятого этажа на крышу? Нет, ее не запирают.
Когда служащий закончил, Киосуке опросил остальных восьмерых, составлявших в ту ночь охрану, но никто из них не смог прибавить ничего значимого. Один, работавший в отделе детской одежды, заявил, что у него болел зуб, и он не мог заснуть до часа ночи. Он не заметил, что кровать Тацуичи Ногучи все время оставалась пустой, и ничего подозрительного не слышал.
Киосуке продолжил вопросом про ожерелье, и на сей раз ему ответил начальник ювелирного отдела, вытерший пот с лица носовым платком.
– Новость удивила меня, и я поспешил сюда. Ногучи был хорошим парнем. Случилось нечто ужасное. Он был не из тех, кто забредал не на ту сторону. Кража ожерелья? Нет, не могу поверить, чтобы Ногучи был с этим связан. Видите ли, ожерелье исчезло из магазина позапрошлым вечером, незадолго до закрытия. Ожерелье и еще один предмет, то есть всего два. Вместе стоят примерно двадцать тысяч йен. Судя по обстоятельствам, полагаю, что вором был один из наших клиентов, поскольку мы обыскали не только сотрудников ювелирного отдела, но и всех работников в здании с ног до головы. Очень трудные два дня. И все кончилось вот так. Я совершенно сбит с толку.