– Возьмем недавний пример господина дер Гардена. Если один менталист может приказать сотне людей выполнить его волю, то стоит задуматься о том, чтобы лишить его магии. Потому что нет никаких гарантий, что завтра он не задумает государственный переворот или не прикажет нам перерезать друг друга.
Кир поежился. Согласен, жестокий пример. Но, кажется, вернальцы поняли его правильно и вмешиваться не стали. Мы дождались ответа Аррана – такого же типичного, как и остальные.
– Третья проблема, – наконец-то, а то голова начала болеть от всеобщего шума и гама. – Вопрос таков. Можно ли допускать человека с магической аномалией к управлению государством?
Что? Я не ослышался? Покосился на Дара – тот побледнел и сжал руку Кэрри. Кого из двух они имеют в виду: крона или его жену? Потому что после покушения Гардена вся Арантия продолжает считать Дара аномальным магом. Кроме самих аномальных магов – уж они-то понимают, что его сила не имеет ничего общего с их проблемой.
– И что мы будем говорить? – поинтересовался Гарден.
– Не знаю. Я не вижу в этом ничего плохого. Но тогда нас точно разгромят. Может, скажешь пару слов? А я поддержу.
– Хорошо, – согласился Киримус. – А если сказанное тебе не понравится?
– Твое право.
– Первым отвечает Ладем.
Тьма! Почему опять мы первые? Ждут, что оступимся? Что скажем что-то не то?
– Я сейчас говорю за себя, а не за команду, – заговорил Гарден. – Я считаю, что человека с магической аномалией нельзя допускать к управлению государством. Так как в этом случае риск превышает допустимые пределы. Но! Прошу отметить, что в истории Арантии таких прецедентов не было, поэтому не вижу смысла даже ставить такой вопрос.
Лихо. Намекнул, что у Дара аномалии нет. Кто рискнет поспорить?
– А мы считаем – почему нет? – раздался голос Дилона дер Гардена. – Раз уж нам здесь доказали, что любую аномалию можно контролировать, то кто мы такие, чтобы рассуждать, лишать ли преемника престола? Право крови никто не отменял.
Я чуть не лишился дара речи. С какой стати вернальцы высказывают такие идеи? Решили поиграть? Но ни с нами, ни с ними никто спорить не стал. Академии крайне сдержанно высказали свое мнение. А я все пытался разгадать, что за хитрый ход придумал Верналь.
– Судьи готовы огласить итоги сегодняшнего тура и турнира в целом, – поднялся со своего места дан Лессан. Ох, что сейчас будет! Представить страшно. – Пятое место по итогам всех трех туров занимает Приграничная магическая академия.
Раздались вялые аплодисменты. Мы не последние – уже хорошо. Это благодаря ребятам.
– Четвертое место – Меремская магическая академия. Третье место – Арранская магическая академия.
Значит, второе. Отлично. Хороший результат, ведь мы участвуем в таких соревнованиях впервые.
– По итогам всех туров сложилось так, – продолжил Лессан, – что у Вернальской магической академии и Ладемской магической академии равное количество баллов. По одному первому и одному второму месту, плюс одинаковые оценки за дебаты. Поэтому решено провести дополнительный поединок боем между профессорскими составами этих академий.
Нам нельзя! Нельзя участвовать в поединке. Еще и против вернальцев. Дар клялся мне, что до этого не дойдет. Что теперь делать? Ленора нет. Гарден – менталист. Сам я не смогу справиться с атаками семьи Гарден.
– Угомонись. Мы победим, – хмуро сказал Киримус.
Владис кивнул.
– Как? – чуть не выкрикнул я.
– Никто не видел магии Ленора. Где гарантии, что он не менталист?
А Гарден говорит правильные вещи. Гарантий нет. Даже об аномалии брата крона никто не знает. Получается, не все потеряно. Ладно, была не была. Я так легко не сдамся!
Глава 38Финальный поединок
Дадут ли нам хотя бы дух перевести? Хотелось хотя бы пять минут посидеть в тишине, собраться с мыслями и продумать тактику. Хотелось. Но кто дал? Проигравшие академии удалились с поля боя. Скамейки исчезли в мгновение ока. Я снял мантию и передал слуге. Взглянул на трибуну – Милли стояла у самого ограждения, сжав руки, словно в молитве. Ее лицо искажала тревога. Ничего, Милли. Рано считать меня проигравшим. Да, я не менталист. Да, я не всегда правильно ставлю заслоны. Но сделаю все, чтобы победить.
– Ваш перстень, – протянул руку слуга.
Кольцо соскользнуло с пальца, и я сразу почувствовал себя раздетым. Так свыкся с ним, что перестал замечать, и заметил, только когда оно перекочевало в чужие руки. Ничего, справлюсь. Разве это первая моя битва? Разве легче было сражаться с Кроуном? А ведь там не было защитных барьеров. И никто не следил за исходом поединка. Убей – или будешь убит. Сейчас все стало проще. И сложнее.
– Дагеор, держись за нами, – шепнул Гарден. – Они тебя по полю размажут. Создавай свои иллюзии, а мы выдержим натиск ментальной магии.
– Я не буду прятаться, – ответил совершенно спокойно.
– При чем тут прятаться? Всего лишь быть осторожным. Из нас троих ты сейчас слабее, потому что иллюзионист. Прямой бой не для тебя.
– Сам решу, – сказал Гардену и пошел на исходную позицию.
Вернальцы выстроились напротив: Дилон, его дражайшая супруга и брат. Абсолютно спокойные и уверенные в победе. Что ж, ко мне тоже вернулись спокойствие и уверенность. В голове звучал какой-то бодрый мотивчик. Ну что, господа менталисты, покажете, чего вы стоите?
Похоже, меня услышали. Потому что Дилон улыбнулся, оскалив зубы, и кивнул.
Прогудела труба. Гарден и Владис тут же рванули вперед. Я принялся возводить ментальный щит – так, как учил Гаденыш. Кирпичик за кирпичиком. Всего лишь пару мгновений, пока меня прикрывают пусть не друзья, но союзники. А затем помчался за ними.
Киримус ударил первым – так, что его дядя отлетел к зрительской трибуне и ударился головой об ограждение. Он взвыл и сжал виски, катаясь по земле. Плохо то, что Кир сразу рассекретил природу своей магии. Хорошо, что один участник определенно выбыл.
На меня обрушился первый ментальный удар. Защита затрещала по швам, но выстояла. Пока Владис принимал следующие удары на себя, я ткал иллюзию – змеи. Много змей. И все хотят скушать Гадину-мать. Чуют в ней родственную душу, жалят. Женщина закричала и отскочила. Жаль, в бегство не обратилась.
Кир теснил отца. Магию между ними можно было видеть почти что невооруженным глазом. Она сверкала и переливалась. Оба взмокли. На рубашках проступили пятна пота. Я подлатал ментальную стену и швырнул в Гадину рой пчел. Она замахала руками. Пусть вреда от них мало, зато страха много. А теперь – магия остолбенения, чтобы Владис успел закончить заклятие порабощения.
И вдруг ко мне пришли образы. Много образов. Вот Шип выходит в сад и вместо отца видит дядю Гардена. Вот тот склоняется над не ожидавшим напора парнишкой и достает амулет. Я таких никогда не видел. Вот Дилон стоит на трибуне и приказывает Найту напасть на противника. Я ждал образа Ленора, но его не было. Не их рук дело?
Ярость затопила мое сознание. Щит слетел – не от атаки, а от моих собственных эмоций.
– Дагеор, угомонись! – крикнул в ухо Гарден.
Еще чего! Я их в порошок сотру!
Ночь. Хочу, чтобы стало темно. Тьма сгущалась – иллюзорная, но от этого не менее гнетущая. А теперь – в атаку! Бесплотные руки потянулись к противникам, хватая их, связывая по рукам и ногам. В голове что-то взрывалось от чужих приказов, но я не отпускал. Держал так, словно от этого зависела моя жизнь. И вдруг вернальцы опустились на колени. Приказ Гардена? Больше некому.
– Мы проиграли, – как кукла-марионетка, произнес Дилон.
Кир получил свою месть. Не ради ли этого он согласился участвовать? Но кто знал, что дойдет до боя? Или я был слеп, и судьи все спланировали – растоптать меня, унизить. Уничтожить? Чужая магия постепенно ослабевала. Я ощутил, как по губам катятся капли с привкусом железа. Кровь? И пусть. Ноги едва двигались. Я обернулся к судьям и ждал вердикта. Среди них царило оживление – если не сказать, паника.
– Победитель – Ладемская академия магии, – тоном, словно произносил заупокойную молитву, сказал Лессан. – Ректор эр Дагеор, подойдите, чтобы мы вручили вам кубок.
Я бы, может, и подошел, но мир покачнулся. Кир и Владис подхватили меня, не давая упасть. Тиски, сжимавшие голову, ослабли. Киримус убирал последствия магии своего папаши. Так мы и подошли к судьям – втроем, в пыли и крови.
– Ваш кубок, профессора, – прошипел Лессан, протягивая желанный трофей.
Моих сил хватило, чтобы поднять кубок над головой. Ликующий крик моих студентов был слышен даже на поле. А затем я поспешно передал кубок Владису, потому что земля как-то подозрительно закружилась.
– Не дайте мне упасть им на радость, – попросил товарищей.
Они чувствовали себя не лучше, но потащили меня к воротам, ведущим с поля. Там уже ждала Милли. Она плакала. Я попытался сказать ей, чтобы не беспокоилась, но губы не слушались. Поэтому просто высвободился из чужой хватки и рухнул в ее объятия.
Как меня довели до общежития – не помню. Помню только, что переставлял ноги с завидным упрямством, которого сам от себя не ожидал. Студенты были тут же. Они сияли от радости и в то же время беспокоились. И не могли понять, какое чувство преобладает. Потом была лестница. По ней я уже чуть ли не полз. Добрался до первой попавшейся комнаты и рухнул на диван. Голова болела нещадно. Мелькнуло бородатое лицо лекаря, в рот влили какую-то горькую дрянь, но боль постепенно утихала.
– Я просил тебя не вылезать, – шипел Гарден. – Нет, тебе надо быть впереди всех. Получил? Скажи спасибо, что мозги целы. Оклемаешься.
Кажется, уже оклемался. Потому что ум прояснился. Оказывается, лежал я на диване в гостиной. Вокруг столпились студенты и друзья. Милли сидела в кресле у изголовья и беззвучно рыдала.
– Прекрати, – попросил ее. – Живой я. Еще пару минут полежу – и поднимусь.
– Я тебе поднимусь, – всхлипнула она. – Ты себя вообще видел?
– Милли, с ним все в порядке. Это просто обратный удар ментальной атаки, – говорил Гарден, как ни странно, все еще в облике Ленора.