От волнения у меня перехватывает дыхание. Выброс адреналина заставляет мое сердце биться как сумасшедшее.
– Я знаю… Знаю, кто это сделал! – наконец выдыхаю я, начиная свой рассказ.
30Глава
Не могу сказать, что сцена на полигоне как-то сильно изменила отношение детектива Клаттерстоуна к работе профайлеров в целом и ко мне в частности, но все же во вторник, когда все семейство Моррис в полном составе и в сопровождении своего адвоката приходит для очередной разъяснительной беседы в полицейский участок, он не только разрешает мне присутствовать за стеклом допросной, но даже соглашается надеть наушник, чтобы иметь возможность слышать мои рекомендации.
Мы с Кевином остаемся скрытыми ото всех и в безмолвном напряжении стоим у стекла, точно зрители в театре, наблюдающие, как все актеры спектакля выходят на сцену на бис.
Первым в комнату входит Джейкоб Моррис, за ним по очереди появляются Гвен и Дамиан Агилар, Эдвард, Лилибет, Коллин Моррис и их семейный адвокат Ормонд Курик – высокий худой черный мужчина. Последним в комнату входит детектив Клаттерстоун.
– Это безобразие! У меня на сегодня была запланирована операция! – возмущается Коллин Моррис, первым усаживаясь за стол, по правую руку от него садится адвокат, слева – жена и все остальные родственники. – Я это так не оставлю! Это случилось три месяца назад, три месяца!
– Мы здесь сегодня встретились как раз для того, чтобы закрыть это дело. Несколько вопросов, и все, мы больше с вами не увидимся, – ровным голосом говорит Клаттерстоун, усаживаясь напротив них. – Начнем?
Эту часть беседы я мысленно называю разминкой: несложные вопросы – однозначные ответы, а потому использую это время для того, чтобы как следует рассмотреть каждого из них и, разумеется, уделить достаточное внимание убийце.
Все это время он был у меня на виду, но никогда прежде не вызывал такого интереса, который я испытываю к нему сейчас. Он сидит с самого края и, как и все остальные, настороженно смотрит на детектива, изредка кивая в знак согласия. В беседу не вступает, продолжая умело играть роль тихони, даже тогда, когда вопрос адресован ему лично, как сейчас:
– А что вы почувствовали, когда узнали, что Пол не собирается выполнять свои обещания?
– Слушайте, это все пустые домыслы! – как и прежде, слово берет Коллин Моррис, поправляя очки. – Джейкоб что-то перепутал, и все. У Пола не было нужды никуда сбегать! Нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от всего того, что у него было. А Пол не был идиотом!
Снова молчаливый кивок и легкая, едва заметная улыбка в уголках губ.
«Ну что ж, пора внести в этот ровный ритм немного импровизации», – проносится в мыслях, и я даю первую наводку детективу, используя маленький микрофон.
С того момента, как я услышала показания Джейкоба, я никак не могла понять, откуда у Гвен взялись деньги на пекарню, если Пол наотрез отказался спонсировать эту идею, так же как и участвовать в открытии книжного магазина.
Ответ был у меня с самого начала, только я не сразу его смогла разглядеть, а точнее расслышать.
– Да, с этим не поспоришь, – начинает Клаттерстоун, переворачивая страницу в папке с материалами, что лежит на столе перед ним. – Пол составил завещание, вам что-нибудь известно об этом?
– Что за чушь? – возмущается Коллин Моррис.
Находят странной и неожиданной эту новость и остальные члены «дружного» семейства.
Джейкоб сначала удивленно вскидывает брови, но вскоре, вероятно, решает, что его имя может значиться рядом с какой-то кругленькой суммой, и поэтому я вижу, как его губы искривляются в идиотской улыбке. В той или иной мере выражают удивление и некоторую заинтересованность в этой новости и все остальные участники встречи, но только не Гвен. Да, может показаться, что она, как и все, в замешательстве, но на самом деле она в панике.
– Я адвокат этой семьи и официально вам заявляю, что Пол Моррис никогда не обращался ко мне с такой просьбой.
– А это было и не нужно. Пол ведь не был серьезно болен, да и деятельность его не связана с каким-то повышенным риском. У него было завещание иного толка, – гнет свою линию Клаттерстоун, и я даю ему наводку, в кого стрелять. – Что скажете, Гвен? Вам что-то об этом известно?
– Гвен?
– Дочка, ты знала?
– Что вы все так на меня смотрите? – дрожащим голосом спрашивает Гвен, съеживаясь. – Не знаю я ни о каком завещании. Пол ничего мне не говорил.
– Если это завещание существует, покажите его нам, – воинственным голосом предлагает мистер Курик.
– Гвен, расскажите, пожалуйста, где вы взяли деньги на открытие своей пекарни? – игнорируя предложение адвоката, продолжает вести свою игру Клаттерстоун.
«Он обещал позаботиться о нас», – не единожды слышала я от Эмили Стивенс в минуты отчаяния.
Она была уверена, что Пол оставил им что-то. Не только шляпу, усеянную бриллиантами, но что-то еще. Я же до последнего не верила в такую вероятность. Ведь, как правильно заметил Клаттерстоун, у Пола Морриса впереди была долгая и счастливая жизнь, у него не было причин торопиться с завещанием.
– Мне их дал Пол.
– Это неправда. Незадолго до смерти Пол сказал вам, что не будет спонсировать ни открытие пекарни, ни книжный магазин. Поэтому он вам совершенно точно ничего не давал. Так откуда у вас эти деньги?
– Она не будет отвечать на этот вопрос! – бойко заявляет адвокат.
– Э-э-э… что значит «не будет»? – недовольно мычит Джейкоб, разводя руки в стороны. – Она нашла деньги Пола и забрала себе? Да, сестренка?.. Так, что ли?
– Гвен, о чем он говорит? Какие деньги? – обеспокоенно спрашивает ее Лилибет.
– Она говорит правду. Пол сам пришел к нам домой и… – пытается вступиться за жену Дамиан, но она смотрит на него таким уничижительным взглядом, что он тут же замолкает.
– Откуда у вас появились деньги на пекарню? – твердым голосом повторяет свой вопрос Клаттерстоун.
В комнате для допросов наступает гнетущая тишина.
Гвен опускает взгляд и продолжает хранить молчание.
– Да какая разница? – взрывается Коллин Моррис, теряя терпение.
– Да, вы правы, – наконец выдыхает Гвен. – Пол отказался мне помогать… это было нечестно с его стороны.
– Ага! А я говорил! Я вам говорил, что он нас всех послал куда подальше! – торжествующе заявляет Джейкоб, наваливаясь на стол. – Он всех кинул!
Лилибет незаметно тянет его за свитер назад и, когда он снова откидывается на спинку своего стула, что-то шепчет ему в ухо.
– Я злилась на него… мы поругались даже… денег он мне так и не дал… – продолжает Гвен, когда в комнате снова становится тихо. – Я сама нашла их… это случилось уже после всего этого… Нужно было освобождать квартиру. Мама не могла туда поехать. Я поехала с Дамианом…
Громко шмыгнув носом, Гвен поднимает голову. По щекам у нее катятся слезы.
– Я случайно нашла эти деньги…
– Ну и что здесь такого? – не оставляет попытки вступиться за жену Дамиан, обняв ее за плечо. – Да, мы взяли эти деньги. Ему они все равно уже ни к чему.
Коллин Моррис на долю секунды закатывает глаза, и я почти уверена, что в этот момент с его губ сорвалось слово «ничтожество».
– Деньги были в сейфе… я знала пароль, он всегда использовал только эту комбинацию цифр… день, когда он стал членом нашей семьи… одиннадцатое июня тысяча девятьсот девяносто второго года… поэтому… – объясняет Гвен, заправляя длинную челку за ухо. – Там было сто тысяч долларов и письмо. Я не открывала его, клянусь… Я не знаю, что там написано… И я не знаю, кто эта девушка.
За стеклом снова все говорят одновременно, пытаясь добиться от Гвен еще какой‐то информации, но я отключаю микрофон и, закрыв уши, стараюсь сконцентрироваться на мыслях, которые крутятся у меня в голове.
Пол был взволнован и безмерно счастлив, узнав, что скоро станет отцом. Эта новость в одночасье изменила их с Эмили отношения, он обещал, что они будут семьей.
– Что случилось? – спрашивает Кевин, встречаясь со мной взглядом. – Что-то не так?
– Они даже успели дать ребенку имя… – машинально продолжаю свою мысль вслух я.
– Что? Ты о ком говоришь?
Вместо ответа я снова включаю микрофон и даю Клаттерстоуну очередную подсказку:
– Спроси у нее, на конверте было написано имя Клэр?
– Что еще вы нашли в доме Пола Морриса? – игнорируя меня, задает бессмысленный вопрос Клаттерстоун.
– Да больше ничего… только его вещи… картины… сувениры поклонников…
– Спроси про Клэр! – повышая голос, требую я.
– Джен, перестань! – пытается успокоить меня Кевин.
– Спроси про Клэр! На конверте должно было быть написано имя Клэр! – повторяю я, игнорируя Кевина. – Спроси!
– Вы говорили про конверт. На нем было написано имя Клэр?
Гвен испуганно таращит на него глаза и безмолвно кивает.
– Клэр – это имя, которое Пол дал своей еще нерожденной дочери! – выдыхаю я, удовлетворенно кивая.
– Так зовут еще нерожденную дочь Пола Морриса, – эхом повторяет за мной Клаттерстоун, и я вижу, как удивление на лицах собравшихся постепенно сменяется раздражением и злостью.
Моррисам требуется какое-то время, чтобы перестать перекрикивать друг друга, пытаясь на все лады высказать свой протест и возмущение.
Фраза, брошенная Эмили, о том, что смерть Пола для них – все равно что счастливый лотерейный билет, внезапно получила свое продолжение. Они не подвергали сомнению причины смерти приемного сына, но будут до последнего биться, чтобы доказать – у Пола не было и уже не будет детей. Они единственные прямые наследники его миллионного состояния.
– Знаете, я вот что еще хотел прояснить, – начинает Клаттерстоун, обращаясь к Коллину Моррису, когда в комнате снова становится тихо. – Во время нашей первой беседы вы сказали, что этот пес с первой минуты внушал вам страх и вы не хотели, чтобы он был в вашем доме, и все же, пока Пол был на гастролях, Рокки жил у вас, как такое произошло?