– Слушай, Мацумура. Видишь вазу с цветами – ну, у тебя за спиной? Возьми ее, размахнись хорошенько и попробуй добросить вон до того забора!
«Что за бред, – подумал я. – Далась ему эта ваза. И что он к ней прицепился? Ваза как ваза, фарфоровая, сантиметров пятнадцать в высоту».
– Хироити-кун, ты что говоришь? Ваза же разобьется. Ты соображаешь?
Я и в самом деле начинал сомневаться, в здравом ли он уме.
– Ничего, пусть разобьется. Это наша ваза, из нашего дома, так что не беспокойся. Ну давай же, бросай!
Я колебался, и Хироити в сильнейшем раздражении сделал попытку привстать с кровати. Ну точно, сошел с ума! Ведь ему даже двигаться запрещено!
Я решил больше не перечить больному и подчинился его полубезумному требованию – взял вазу и швырнул ее что есть силы в бетонный забор, отстоявший от окна метров на пять.
Хироити, приподняв голову, проводил вазу глазами. Желание его исполнилось, и он успокоился.
– Прекрасно! Спасибо, – беспечно поблагодарил он.
А я застыл в ужасе: сейчас, заслышав грохот, кто-нибудь непременно прибежит в палату…
– Да, кстати, старый Цунэ… – Хироити неожиданно перевел разговор на другую тему. Мысли его лихорадочно скакали, и я снова забеспокоился. – Это очень важная ниточка!
Хироити не обращал ни малейшего внимания на мою реакцию.
– Значит, когда вокруг меня поднялся переполох, Цунэ прокрался к окошку и преспокойно уселся? Интере-е-есно… Ты понимаешь?! Ведь он же не сумасшедший! Нет, здесь должны быть причины!
– Конечно, должны быть. Но я ровным счетом ничего не понимаю, – с некоторым раздражением буркнул я.
– А я, кажется, понимаю, – ухмыльнулся Хироити. – Ну-ка, попробуй теперь угадать, что делал старик наутро?
– Наутро? Цунэ? – Я растерялся.
– Ну вспомни. Ты же должен был видеть. Ты был поглощен слежкой за Акаи и просто не обратил внимания… Впрочем, ты только что сам сказал мне об этом! Помнишь, Акаи подсматривал из-за угла, ну?..
– Да, это было очень странно.
– Да нет, ты все время думаешь не о том. Там ведь еще был Цунэ.
– Ах да. Я и забыл. – Ну и растяпа же я!
– Ты сам сказал, что Цунэ копался на клумбе. Цветов на ней сейчас нет, и сажать их не время. Что же тогда он там делал? Логично предположить, что старик занимался чем-то другим.
– Другим?! Чем?
– А ты подумай хорошенько. Накануне вечером, во время всеобщего переполоха, Цунэ непонятно почему сидел у окна. А наутро уже копался на своей клумбе. Из этих двух предпосылок следует только один логический вывод: он что-то закопал в землю! Что он там спрятал и для чего, я не знаю, но несомненно одно: ему нужно было спрятать это надежно. И у окна он уселся по той же самой причине. Клумба для тайника – идеальное место: во-первых, она находится рядом с дверью на кухню, а во-вторых, кому придет в голову, что старик перекапывает землю вовсе не под цветы? Послушай-ка, отправляйся прямо сейчас в усадьбу и перерой мне всю клумбу, но найди, что спрятал Цунэ. И привези эту штуковину сюда! По цвету земли ты сразу поймешь, где закопана вещь.
Я был потрясен проницательностью Хироити. Ведь я стоял рядом с Цунэ, но мне и в голову не пришла подобная мысль, а Хироити мигом все раскусил.
– Что ж, поеду. Помнишь, ты говорил, что эта история больше походит на игрища оборотня? Знаешь, в этом что-то есть. Но я не понимаю, зачем ты велел разбить вазу. Объясни!
– Нет-нет, пока это только предположение. Видишь ли, дело слишком деликатного свойства, чтобы позволить себе ошибиться. Не спрашивай меня, ну хотя бы пока. Если я не ошибся, все хуже, чем кажется. Иначе стал бы я так волноваться!
Я кликнул сиделку и поручил Хироити ее заботам. Уже выходя из палаты, я вдруг услышал, как Хироити мурлычет себе под нос: «Ищите женщину, ищите женщину…»
В усадьбу Юки я приехал в сумерках. Генерала не оказалось дома, и я, воспользовавшись столь удобным случаем, сразу вышел в сад. Подводя краткий итог моим поискам, скажу, что, перерыв клумбу, я нашел то, что искал. Находка несколько удивила меня: дешевый футляр для очков, сделанный из алюминия. Было видно, что его зарыли в землю совсем недавно. Я показал его тайком от Цунэ одной из служанок, и, к моему немалому изумлению, оказалось, что владелец футляра – сам старый Цунэ. Служанка добавила, что на футляре есть метка, и ошибиться она не могла.
Выходит, Цунэ закопал на клумбе свое же добро! Непостижимо. Зачем старику закапывать в землю какой-то очешник, если только он не улика? Пользовался бы себе на здоровье. Ведь куда подозрительней неожиданное исчезновение вещи, которую видели при нем ежедневно…
В общем, сколько я ни ломал голову, так ничего и не понял. Решив отнести футляр Хироити, я строго-настрого предупредил служанку, чтобы та не болтала, и побрел к усадьбе. Но тут… Тут произошло нечто такое, что, по-моему, было за гранью разумного.
Как я уже говорил, хозяин отлучился из дома, свет в его окне не горел. И вдруг в полутемном саду я заметил какую-то тень. Она приближалась ко мне. Акаи! Что он делает здесь в такой час, да еще когда хозяина нет дома?
Увидев меня, Акаи замер. Я взглянул на него и поразился: он был в нижней рубахе, босиком, мало того – по пояс заляпан жидкой грязью.
– Что с вами? – спросил я его, и Акаи смущенно ответил, что ловил рыбу, но поскользнулся и упал в воду.
– А на дне ила – по пояс! – точно оправдываясь, пояснил он и скрылся из виду.
Вскоре я сидел в палате у Хироити. Госпожа Юки уже уехала, разминувшись со мной, и подле Хироити томилась со скучающим видом сиделка. При моем появлении Хироити отпустил ее.
– Ты был прав. Я нашел, что искал. Вот смотри! – И я выложил на кровать футляр для очков. Хироити не мог скрыть своего изумления.
– Выходит, я не ошибся. Все-таки… – пробормотал он.
– Что – все-таки? Значит, ты знал? Служанка сказала, это футляр Цунэ. Ну, скажи на милость, зачем ему прятать свою же вещь?
– Да, это футляр Цунэ, но тут есть еще одна тонкость… Значит, ты не догадался?
– О чем?
– А я больше не сомневаюсь. Да, это он. Он хотел…
Хироити не ответил на мой вопрос. Было видно, что он в сильнейшем волнении. Я понял, что он догадался, кто преступник. Только я собирался выяснить это, как в дверь постучали. Опять явился инспектор Хатано – навестить больного. Да, его чувства к семейству Юки явно выходили за рамки служебного долга.
– Ну, дело пошло на поправку, – заметил он.
– Да, все нормально.
После обмена любезностями инспектор официальным тоном вдруг заявил:
– Собственно говоря, я приехал в столь поздний час не без причины. Я хочу кое о чем сообщить вам. – И Хатано покосился на меня.
– Это Мацумура-сан. Вы же знакомы, инспектор. Он мой близкий друг, так что можете говорить при нем что угодно, – подбодрил инспектора Хироити.
– Впрочем, секрета тут нет. Дело в том, что мы нашли вора. Преступник уже арестован.
– Что?! Арестован? – хором воскликнули мы с Хироити. – Кто он?
– Юки-сан, вам знаком человек по имени Котоно? Он живет рядом с вами.
Ага, все-таки Котоно… Читатель, верно, еще не забыл «позолоченного» Акаи?
– Да, знаком. А что?
– У него есть сын, Мицуо. Этот Мицуо – ненормальный. Его держат под замком, и он никогда не выходит из дома. Так что, может быть, вы не в курсе? Мы сами узнали об этом только сегодня.
– Нет, я не в курсе. Так вы говорите, преступник – Мицуо?
– Именно так. Мы взяли его и даже уже допросили. Правда, он не в себе и признания мы от него не добились. Этот Мицуо – удивительный сумасшедший. Он помешан на золоте – просто настоящий маньяк – и тащит в дом все, что блестит. Знаете, когда мы вошли к нему, то рты раскрыли. Комната переливалась, точно алтарь! Позолоченные безделушки, латунная пыль, фольга, просто блестящие вещи – в общем, все то, что похоже на золото, включая позолоченный багет и золотую бумагу. Комната завалена так, что негде ступить.
– Я слышал об этом. Значит, вы говорите, этот несчастный и есть грабитель?
– Да. К бумажнику он не притронулся, а взял только то, что блестит, даже дешевую авторучку. Это же противоречит здравому смыслу! Я сразу подумал, что вор не в своем уме, и не ошибся: он сумасшедший. Это так.
– Ну, а вещи нашлись?
В голосе Хироити я уловил иронию.
– Нет, пока не нашлись. Мы все перерыли, однако в его комнате их не оказалось. Хотя этот псих мог спрятать их где угодно, в самом неожиданном месте. Мы, разумеется, еще раз обыщем весь дом.
– Вы уверены, что в тот вечер Мицуо уходил из дома? И домашние этого не заметили? – Хироити допрашивал инспектора на редкость настойчиво, и тот недовольно поморщился.
– Домашние вроде бы ничего не знают. Однако в тот вечер Мицуо был в дальней комнате и вполне мог выпрыгнуть в окно и незаметно для всех перелезть через забор.
– Так, так… – Тон у Хироити становился все более издевательским. – А эти ваши знаменитые следы – те, что начинаются и кончаются у колодца, откуда они-то взялись? Ведь вы же не можете отмахнуться от них!
– Это допрос? – Инспектор снова покосился на меня и деланно рассмеялся, но чувствовалось, что он просто взбешен. – Не утруждайте себя понапрасну. Для подобных дел существуют суд и полиция.
– Не сердитесь, инспектор. Ведь потерпевший – я, и вам бы следовало сказать мне все.
– Я ничего не могу сказать вам. Ведь вы спрашиваете меня о том, чего мы и сами не знаем. – Инспектор изобразил улыбку. – Отпечатки ног изучаются.
– Значит, неопровержимых улик у вас нет. Есть только одно случайное совпадение – сумасшедший и пропажа золотых вещей из усадьбы, не так ли? – бесцеремонно заключил Хироити. Даже мне стало неловко.
– Случайное совпадение? – Терпеливый инспектор наконец рассвирепел. – Потрудитесь выбирать выражения! Вы что же, считаете, полиция заблуждается?
– Несомненно. – Хироити нанес последний удар: – И арест Мицуо Котоно – возмутительная ошибка.
– Что-о?.. – Инспектор не находил слов, однако из чувства долга все же спросил: – У вас есть доказательства? В противном случае вам не следовало бы делать столь опрометчивые заявления, юноша.