– Видите? Вы видите, что она сотворила?
Приглядевшись, они поняли наконец, в чем дело,
Правда, каждый из них быстрее узнал других, нежели самого себя. Оказалось, что в трех случаях Трой попала в точку. Хьюсоны и в самом деле были близнецами и даже по какому-то счастливому стечению обстоятельств родились под этим знаком, а мисс Рикерби-Каррик, зардевшись, призналась, что родилась под знаком Девы. Она все ещё выглядела напуганной и пристально смотрела на Трой.
– Натуш, – окликнул Кэли Бард, – спуститесь к нам. Вы непременно должны взглянуть на это.
Доктор сразу спустился в салон. Трой подала ему рисунок и во второй раз услышала его смех.
– И прекрасно и забавно, – сказал он, возвращая ей рисунок.
– В центре я хотела поместить стихи, – сказала Трой, –
но шрифтовик из меня негодный. Эта работа отнимает у меня уйму времени, а выглядит в конце концов ужасно.
Никто из вас не смог бы хорошо написать текст?
– Я смог бы, – сказал мистер Поллок.
Он рассматривал рисунок из-за спины Трой.
– Я… – он запнулся, и Трой снова испытала вчерашнее ощущение надвигающейся беды. – Я с этого начинал, –
пояснил Поллок каким-то извиняющимся тоном. – Торговая реклама, знаете ли… Это уж потом я занялся недвижимостью. Если вы покажете мне, что вам нужно… я имею в виду характер шрифта… вы, я думаю, останетесь довольны.
Он рассматривал рисунок с каким-то странным выражением: внимательно, любуясь, и то ли смущённо, то ли даже со страхом.
Трой вежливо сказала:
– Правда, сделаете? Я вам так благодарна. Здесь, наверно, подойдёт корпус, может, даже чуть-чуть стилизованный.
Название на суперобложке книги, которую держал в руках доктор Натуш, было набрано корпусом.
– Что-нибудь в этом духе, – сказала Трой, показав на неё. Мистер Поллок нехотя повернул голову к доктору, однако обложку книги рассмотрел внимательно, после чего склонился над рисунком.
– Это я сумею, правда, не знаю, как насчёт стилизованности, – сказал он и пробурчал себе под нос что-то вроде: «Скопировать-то я могу все что угодно».
– Вы довольно самоуверенны, мистер Поллок, – громко сказал мистер Лазенби.
А Кэли Бард воскликнул:
– И как у вас, Поллок, хватает нахальства? Наступило короткое молчание.
– Моё дело предложить, – с обидой проговорил Поллок, – я ведь не набиваюсь со своими услугами.
– А я с удовольствием ими воспользуюсь, – сказала
Трой. – Вот рисунок, он в вашем распоряжении.
Она отошла от стола. Мистер Поллок немного поколебался, но потом все же сел на освободившееся место.
Трой поднялась на палубу, где вскоре к ней присоединился Кэли Бард.
– Что вы так на него? – сказала она.
– Он меня раздражает. Кроме того, он слишком непочтительно отнёсся к вашей работе.
– Да бросьте вы.
– Нет, в самом деле. Дышит вам прямо в шею. Вам! Да как он смеет?
– Ну, хватит.
– А вы заметили, как он хамит Натушу?
– Заметила. Но, знаете, по-моему, уж лучше откровенная враждебность, чем сюсюканье по принципу «давайте будем с ним очень милы».
– Вы имеете в виду Рикерби-Каррик?
– В общем да.
– Знаете, – сказал он, – если бы среди пассажиров нашего славного теплохода «Зодиак» не было вас, я бы, пожалуй, сбежал.
– Ерунда.
– Нет, не ерунда. Куда вы девались вчера вечером?
– Мне надо было позвонить.
– Но не могли же вы звонить весь вечер.
Вспомнив наставления Фокса, Трой, не очень умевшая лгать, воспользовалась его выдумкой.
– Мне пришлось обратиться в полицию по поводу горжетки, которую я потеряла на выставке, – сказала она.
– А потом?
– А потом я пошла в церковь.
– Было бы куда лучше, если бы вы пошли со мной в бар, – проворчал он. – Пообедайте со мной завтра вечером в Лонгминстере?
Трой открыла было рот, чтобы ответить, но тут снизу появилась очень испуганная мисс Рикерби-Каррик в ядовито-красном халате и без чулок. Из босоножек, словно корни, выпирали её изуродованные артритом пальцы, на нос она нацепила тёмные очки, на голову – панаму, а в руках несла надувной матрац и дневник. По привычке остановившись у штурвала, она поболтала со шкипером, прошла дальше и, к крайнему смущению Трой, обошла её и
Барда, с тяжеловесным тактом, способным прошибить звуковой барьер, наградив их понимающей улыбкой.
– Она невозможна, правда? Какая-то фантастика, –
сказала Трой.
– Что она пишет?
– Дневник. Она его называет своей исповедью.
– Вам хотелось бы его почитать?
– Как это ни постыдно, но, честно говоря, взглянула бы одним глазком.
– Так как же насчёт завтрашнего обеда?
– А нельзя ответить немного позже?
– На случай, если подвернётся что-нибудь поинтересней? Ну и хитрюга же вы!
– Нет, я совсем не то имела в виду.
– А что же вы имели в виду?
– Мы же не знаем, что будут делать остальные, – не слишком убедительно возразила Трой. – Послушайте, а почему бы нам не пригласить и доктора Натуша?
– Мы ничего подобного не сделаем, и с вашей стороны просто нетактично предлагать такие вещи. Я вас приглашаю отобедать тет-а-тет, а вы…
– Нет, нет! – воскликнула Трой. – К чему это?
Его прервал крик мисс Рикерби-Каррик, такой резкий и пронзительный, что все пассажиры мигом выскочили на палубу. В сбившемся халате, возбуждённо жестикулируя, мисс Рикерби-Каррик склонилась над поручнями и кричала:
– Дневник! Мой дневник! Остановитесь! Умоляю!
Каким-то образом она умудрилась уронить за борт дневник. Из её путаных объяснений выходило, что, глядя в воду, она перегнулась через борт, оступилась и выронила дневник. Жалобно причитая простуженным голосом, она показывала назад – туда, где плавал её раскрытый дневник, который уже начал довольно быстро погружаться в воду.
Из глаз и из носу у неё текло в три ручья.
Все семейство Тритуэй охотно пришло ей на помощь: шкипер застопорил машину и дал задний ход, Том вытащил длинный багор, а миссис Тритуэй, поднявшись на палубу, пыталась успокоить мисс Рикерби-Каррик. Машина встала, и «Зодиак» по инерции тихо подплыл к дневнику. Том перелез через перила палубы и, придерживаясь за них левой рукой, попытался дотянуться до дневника багром. Но тут мисс Рикерби-Каррик заголосила:
– Нет! Только не этой штукой! Вы же его разорвёте!
Пожалуйста, не надо! Ради бога!
– Угомонитесь! – неожиданно проговорил мистер Лазенби. Он нехотя поднялся с матраца, повернувшись ко всем спиной, снял очки и положил на палубу. Затем перелез через перила и нырнул.
Мисс Рикерби-Каррик снова заверещала, остальные пассажиры охнули и, сгрудившись у борта, принялись следить за мистером Лазенби, который вскоре вынырнул.
Длинные волосы залепили ему глаза. В руке он держал дневник. Шкипер посоветовал ему выйти на берег и пройти вниз по течению до того места, где глубина позволит
«Зодиаку» пришвартоваться. Последовав этому совету, мистер Лазенби выбрался на берег и, присев на корточки,
стал осторожно встряхивать дневник, расклеивая и переворачивая страницы. Его волосы смешно упали набок, полностью залепив ему левый глаз.
Мисс Рикерби-Каррик жалобно охала, смущённо хихикала и невнятно объясняла всем, что чернила в её ручке, слава богу, не расплываются в воде. Не дожидаясь возвращения мистера Лазенби, она, рискуя свалиться, перегнулась через борт и взяла у него дневник. Трой заметила, что у неё на шее по-прежнему болтается кожаный мешочек.
– Мой бедный наперсник! – воскликнула старая дева. –
Как жаль! Как жаль!
Она экспансивно благодарила мистера Лазенби, заклиная его не простудиться. Он её успокоил, взял у Трой свои очки и, отвернувшись, надел их. Когда он снова повернулся к пассажирам, он был так респектабелен, что, казалось, вместе с очками он водрузил на себя все пасторское облачение полностью. «Пойду, пожалуй, переоденусь: английское солнце не слишком греет», – заявил он и спустился вниз.
– Ну! – сказал Кэли Бард. – Кто скажет после этого, что церковь выродилась?
Все с ним согласились, лишь Трой промолчала. Действительно ли она увидела на секунду в левой руке мистера
Лазенби клочок исписанной бумаги? Трой все ещё пыталась это вспомнить, когда мисс Рикерби-Каррик, которая, присев на корточки, причитала над промокшим дневником, вдруг громко вскрикнула.
Все взглянули на неё с привычным, терпеливо жалостливым выражением.
Однако на этот раз на её лице была не тревога, не волнение, а неподдельный ужас. На побледневшей коже явственно проступили веснушки, челюсть отвисла. Не отрываясь, смотрела она на раскрытый дневник. Руки её дрожали. Она захлопнула промокшую тетрадь и крепко вцепилась в неё, чтобы унять дрожь в пальцах.
– Вам нехорошо? – спросила мисс Хьюсон.
Мисс Рикерби-Каррик мотнула головой, неловко поднялась и побрела к каютам.
«Ну а теперь? – подумала Трой. – Неужели я опять выдумываю?»
Она снова почувствовала, что рядом с ней кто-то сжался в страшном напряжении, и снова не могла понять –
кто?
«Уж как ему будет угодно, – решила Трой, – но придётся этому инспектору Тиллотсону выслушать всю историю. Посмотрим, что он скажет. А пока…»
Пока она отправилась в каюту и написала мужу ещё одно письмо.
Через полчаса «Зодиак» встал на суточную стоянку в
Кроссдайке.
Глава IV
КРОССДАЙК
– Как я уже говорил, – продолжил Аллейн, – я позвонил из Сан-Франциско в Скотланд-Ярд. Инспектор Фокс, занимавшийся делом Андропулоса, был в отъезде, но мне удалось созвониться с инспектором Тиллотсоном из Толларка. Он передал мне разговор с моей женой, причём одно обстоятельство обеспокоило меня значительно больше, чем Тиллотсона.
Человек, сидящий во втором ряду, понял, о чем речь, –
Аллейн заметил это по глазам.
– Вот именно, – подтвердил Аллейн. – Поэтому я снова созвонился со Скотланд-Ярдом и выяснил, что Фолджем и в самом деле уже добрался до Лондона, но затаился, и пока о нем ничего не известно. По сведениям полиции, Андропулос, вероятно, попытался шантажировать Фолджема и неосторожно пригрозил, что выдаст его, если тот не раскошелится. Андропулос даже намекал об этом одному из наших – туманно, как обычно делают уголовники, ещё не решив, выдавать или не выдавать, но достаточно ясно, чтобы можно было догадаться, о ком идёт речь. А вскоре после этого Андропулоса у