– Лично я тоже не вижу ни малейшей связи, – громко заявил Хьюсон.
– Если такая связь существует, – сказал Аллейн, – то, надеюсь, мы выявим её в ходе расследования. А пока я попрошу вас вспомнить вечер понедельника, который вы провели в Толларке.
Все подозрительно взглянули на Аллейна.
– Ну, начнём с меня, я вспомнил, – сказал Бард.
– Прекрасно. Что же вы там делали?
– Поскольку ваша жена отказалась от моего приглашения вместе осматривать местные достопримечательности, я отправился в пивную, где целый вечер до закрытия слушал скучнейшие местные сплетни, после чего вернулся на теплоход.
– Какой дорогой вы возвращались?
– По какой-то крутой, довольно вонючей, мощёной булыжником улочке, называвшейся… постойте-ка, да, Вейланд-стрит.
– Встретили вы кого-нибудь из ваших попутчиков?
– По-моему, нет.
– Вы, мистер Лазенби, ходили к церковной службе.
Обратно вы возвращались один?
– Нет, – с готовностью ответил он. – По дороге я столкнулся со Стеном, и мы вернулись вместе, правда, Стен?
Мистер Поллок мрачно кивнул.
– Нам известно, что мистер Хьюсон, а вслед за ними моя жена и доктор Натуш возвращались по Паромной улице, где все они встретились у лавки Бэга. Мы знаем также, что мисс Рикерби-Каррик возвращалась одна и, очевидно, по какой-то другой улице. Поскольку к реке ведёт ещё только Вейланд-стрит, по всей вероятности, по ней она и шла. Кто-нибудь из вас её видел?
– Нет, – тут же ответил Поллок.
– Нет, – подтвердил Лазенби.
– Мистер Лазенби, – неожиданно решился на рискованный ход Аллейн, – а что вы сделали с теми страничками, которые вырвали из дневника мисс Рикерби-Каррик?
Порыв ветра взметнул занавеску, деревья над шлюзом зашелестели и снова затихли.
– Мне не нравится, как вы разговариваете. Свои мысли можно выражать и не в столь оскорбительной форме.
Мисс Хьюсон тихо заплакала.
– Вы хотите сказать, что вы не вырывали эти страницы?
– Я мог случайно что-нибудь вырвать, и это естественно: я ведь спас этот дневник от гибели в пучине вод, –
попытался сострить Лазенби.
– Чего, увы, никто не сделал с его владелицей, – заметил Бард.
Все посмотрели на него с испугом.
– Преподобный сразу же пришёл на помощь и достоин всяческих похвал, – напыщенно сказал мистер Хьюсон. –
Он вёл себя как настоящий мужчина. Да, сэр.
– Мы все в этом убедились, – сказал Кэли, слегка поклонившись мистеру Лазенби.
– Да ничего особенного я не сделал, – скромно отмахнулся Лазенби. – Не забывайте, я житель Сиднея и к тому же был в плавках.
– Ожидая на берегу, когда к вам подойдёт «Зодиак», –
сказал Аллейн, – вы перелистывали дневник и держали в левой руке какие-то листки.
– Догадываетесь, откуда сведения? – прервал своё молчание Поллок. – Чудеса, да и только: сплошная семейственность.
– Заткнитесь, – сказал Кэли и повернулся к Аллейну. –
Вы правы, мы все это видели, у него действительно был в руке какой-то вырванный листок. Но ведь это просто объясняется – падре так нам и сказал: дневник весь размок и разваливался у него в руках.
– Он не так уж плохо сохранился.
– Допустим. Но когда дневник упал, он раскрылся в воде, и, хватая его, падре вполне мог вырвать какой-нибудь лист или два.
– Но ведь я не предполагал ничего иного, – тихо сказал
Аллейн. – Я просто поинтересовался, что мистер Лазенби сделал с ними.
– Мистер Бард прав, я их не вырвал, листки вывалились сами.
– Вы прочли их?
– Мне стыдно за вас!
– Я вот ещё о чем хотел спросить, – сказал Аллейн. –
Возвращаясь в прошлый понедельник с мистером Поллоком на теплоход, вы остановились на Вейланд-стрит у тёмного подъезда. О чем вы беседовали?
Вот тут-то они оба наконец забеспокоились.
«Пытаюсь сообразить, беру я их на пушку или нет, –
подумал Аллейн. – Они, конечно, понимают, что Трой об этой встрече ничего не знала, значит, я выудил что-то из дневника. Готов побиться об заклад, что Лазенби прочёл недостающие страницы, и Поллоку это известно. Они до смерти боятся, что я что-то узнал, но, увы, ошибаются.
Сейчас у них остался только один выход. Дай бог, чтобы они им не воспользовались».
Но они им воспользовались.
– Ни черта я вам не буду больше отвечать, – рявкнул
Поллок, – пока не повидаюсь с адвокатом. Советую всем сделать то же.
– Точно. Молодец, – одобрил мистер Лазенби. Потом, наверное, почувствовав, что такой лексикон не совсем ему подходит, добавил:
– С моей точки зрения, мы имеем полное право так поступить – это законно.
– Вот именно – законно. Вы попали в точку, преподобный, – возбуждённо подхватил мистер Хьюсон, – в самую точку.
Мисс Хьюсон, которая до сих пор украдкой утирала глаза платочком, громко всхлипнула.
– Ради бога, прекрати, сестрёнка, – сказал Хьюсон.
– Нет! Нет! – с ужасом закричала она. – Не притрагивайся ко мне. Я ухожу. Я ухожу к себе в каюту. Я лягу спать.
– Конечно же, идите, – вежливо сказал Аллейн. – Почему бы вам не принять какую-нибудь из ваших таблеток?
Она с испугом посмотрела на него, выскочила из салона и сбежала вниз по трапу.
– Ещё один вопрос, – сказал Аллейн – Впрочем, учитывая принятое вами решение, вы, может быть, не захотите на него отвечать… – он вопросительно взглянул на Барда.
– Я пока что ещё не намерен ни вызывать своего адвоката, – ответил тот, – ни принимать обет молчания.
– Прекрасно. Вопрос таков: мисс Рикерби-Каррик носила на тесёмочке на шее весьма ценное ювелирное изделие. Она рассказала о нем моей жене и мисс Хьюсон.
Драгоценность эта не обнаружена.
– Может быть, смыло течением? – предположил Бард.
– Это вполне вероятно – мы исследуем дно реки.
Кэли Бард задумался.
– Вы знаете, она была довольно рассеянная особа. Она, кажется, спала на палубе или пыталась там уснуть – она всем нам жаловалась на бессонницу. А что, если она проснулась ночью и ей вздумалось отправиться гулять по берегу в своей синей пижаме, прелестном халате и с Фаберже на шее? Как это ни смешно, но совершенно в её стиле.
– А откуда вам известно, что эта драгоценность – изделие Фаберже, мистер Бард? – спросил Аллейн.
– Господи, да она сама же мне и сказала, когда мы ловили бабочек в развалинах Кроссдайка. Думаю, она успела всем рассказать.
– Ну и что, по-вашему, было дальше?
– Предположим, она встретила на берегу грабителя, и тот вздумал отнять у неё безделушку, а когда она стала артачиться, придушил её и сбросил в реку.
– Предварительно взяв её чемодан из каюты на «Зодиаке»?
– А, черт! Вот этого я не учёл.
– И все же, – обращаясь ко всем, сказал Аллейн, – мы не можем исключить возможность участия в этом деле посторонних лиц.
– Например? – поинтересовался Хьюсон.
– Например, мотоциклиста с его девицей, которые так упорно следовали за «Зодиаком». Надо полагать, вы знаете, кого я имею в виду?
Гробовая тишина.
– Да не может быть! – воскликнул Бард – Это уж слишком! Конечно, мы знаем, о ком идёт речь. Они появлялись, словно провозвестники несчастья в ранних фильмах Кокто. – Он повернулся к своим попутчикам. – Мы ведь не раз об этом с вами говорили, что же вы молчите, черт возьми.
– Вы правы, мистер Бард, молчать нет оснований. Это парочка современных юнцов, на мой взгляд, совершенно безобидных. Кажется, они приятели юного Тома, – добавил
Лазенби.
– Кто-нибудь из вас с ними разговаривал?
Молчание.
– Вы бы лучше спросили цветного джентльмена, –
сказал Хьюсон, и Аллейну послышалась в его голосе тревожная нотка.
– Вы думаете, доктор Натуш разговаривал с ними?
– Не думаю, а знаю. В день отплытия он подошёл к ним и что-то сказал, а те двое загоготали и укатили на своём драндулете.
Аллейн взглянул на Фокса. Тот, беззвучно шевеля губами, спросил: «Том?», и, когда Аллейн утвердительно кивнул, вышел. Аллейн поднялся на палубу и не сразу различил в тумане доктора Натуша. Тот стоял, облокотившись о перила и склонив голову.
– Доктор Натуш, можно вас на минутку?
– Конечно. Спуститься в салон?
– Да, пожалуйста.
Когда он вошёл туда, немного жмурясь от света, Аллейн, следивший взглядом за Поллоком, Хьюсоном и Лазенби, вспомнил первое письмо Трой, где она писала, что эти трое пассажиров посматривают на доктора с какой-то опаской.
Аллейн спросил доктора, о чем шёл разговор между ним и мотоциклистами. Тот ответил, что молодой человек поинтересовался, плывёт ли он на «Зодиаке». Ему показалось, спокойно добавил Натуш, что вопрос прозвучал оскорбительно, но он просто ответил, что да, плывёт, и девица расхохоталась.
– Я отошёл, – продолжал он, – а молодой человек заорал мне вслед дурным голосом. Такие вещи со мной случались не так уж редко.
– Вы хорошо запомнили этих людей? Кажется, они из тех, кого легко запомнить?
– Они были в чёрных кожаных костюмах, мужчина оказался несколько старше, чем можно было предположить издали. У обоих длинные тёмные волосы до плеч. У него широкое лицо, маленькие, глубоко посаженные глазки и слегка выдвинутая челюсть. У девицы болезненный цвет лица и прыщики на подбородке.
– Вот это наблюдательность! – ехидно вставил Поллок.
– Благодарю вас, нам это очень пригодится, – сказал
Аллейн.
Поллок вдруг вскочил и, подбежав к Натушу, остановился около него, засунув руки в карманы и склонив набок голову.
– Эй вы, доктор! Что вы задумали?
– Простите, не понимаю.
– Ах, не понимаете! Я видел, как вы с ними болтали, и мне вовсе не показалось, что они вас оскорбляли. Такие, как вы, любят изображать из себя невинных жертв. Мне вот, наоборот, показалось, что вы давно знакомы с ними.
А?
– Вам показалось неверно.
– Ещё у кого-нибудь создалось такое же впечатление? –
спросил Аллейн.
– Пожалуй, да, – сказал Хьюсон.
– А у вас, мистер Лазенби?
– Боюсь утверждать – ведь мы находились довольно далеко, но мне показалось, что доктор Натуш встретил знакомых.