– Всмотритесь в меня хорошенько, – сказал он ошеломлённо, – и вы, может быть, заметите, что я краснею.
После обеда они прошли к гаражу, где Натуш оставил свою машину. Следствие было закончено, и он возвращался в Ливерпуль. Не сговариваясь, они больше не затрагивали наболевшую тему.
Ночь была душная, где-то громыхал гром, но туман рассеялся. Они дошли до Причального переулка и посмотрели на реку. «Зодиак» стоял на причале, и за иллюминаторами гостеприимно светились вишнёвые занавески.
Справа была контора компании увеселительных речных прогулок. Трой заметила в окне белую карточку и подошла поближе.
– Они забыли снять объявление, – сказала она. Аллейн и Натуш прочли:
«НА ТЕПЛОХОДЕ „ЗОДИАК“ ОСВОБОДИЛАСЬ
ОДНОМЕСТНАЯ КАЮТА. ОТПЛЫТИЕ СЕГОДНЯ. ЗА
СПРАВКАМИ ОБРАЩАТЬСЯ СЮДА».
Росс Макдональд
ВОКРУГ ОДНИ ВРАГИ
Глава 1
Утро только занималось, и движение на скоростном шоссе Сепульведа еще не было оживленным. Спустившись к перевалу, я увидел, как по ту сторону долины за двумя утесами, покрытыми голубоватой дымкой, всходило солнце. В течение одной-двух минут, прежде чем по-настоящему рассвело, все вдруг стало свежим и первозданным, внушающим благоговение, словно в день сотворения мира.
Свернув с шоссе у Парка Канога, я затормозил у кафе для автомобилистов и заказал себе в машину дежурный завтрак за девяносто девять центов. Перекусив, я поехал вверх по шоссе к дому Себастьянов в Вудлэнд-Хиллз.
Кит Себастьян по телефону подробно объяснил мне, как отыскать их дом. Это было современное угловатое здание, одно крыло которого выступало над склоном.
Склон плавно спускался вниз, переходя в площадку для гольфа, покрытую зеленой травой, появившейся после первого зимнего дождика.
Из дома в одной рубашке вышел Кит Себастьян. Он оказался красивым мужчиной лет сорока с густо вьющейся каштановой шевелюрой, серебрившейся на висках. Он еще не успел побриться, и проступающая щетина создавала впечатление, что нижняя часть лица выпачкана в грязи.
– Очень любезно с вашей стороны, что приехали сразу, – сказал он, когда я представился. – Понимаю, что время настолько раннее. .
– Вы же его не специально выбирали, так что не беспокойтесь. Как я понимаю, она еще не вернулась.
– Нет. После звонка вам я обнаружил, что пропало кое-что еще: охотничье ружье и коробка патронов.
– Думаете, ваша дочь взяла?
– Боюсь, что да. Шкаф не взломан, а где оно лежит, больше никто не знает. Кроме жены, разумеется.
Словно откликнувшись на упоминание о себе, в открытой двери появилась миссис Себастьян. Это была темноволосая, худощавая, красивая какой-то особой утомленной красотой женщина. На ее губах была свежая помада, и одета она была в свежее полотняное желтое платье.
– Заходите в дом, – предложила она нам обоим. – Сегодня прохладно.
Ее начало знобить, и, зябко поведя плечами, она крепко обхватила их руками. Дрожь, однако, не унялась, ее продолжало всю трясти.
– Познакомься, это мистер Лью Арчер, – представил меня Себастьян. – Тот самый частный детектив, которому я звонил. – Он говорил так, словно представлял меня в знак своего примирения с нею.
– Я поняла, кто это, – раздраженно ответила она. –
Проходите же, я как раз сварила кофе.
Сидя между ними за кухонным столом, я потягивал ароматный горьковатый напиток из тонкостенной чашечки. Вокруг дома было очень чисто и пустынно. Струящийся в окно свет придавал царящей здесь атмосфере некую безжалостно-жестокую отчетливость.
– Умеет ли Александра стрелять из ружья? – спросил я у них.
– А чего там уметь? – угрюмо сказал Себастьян. – Всего и надо-то на спуск нажать.
– Вообще-то Сэнди метко стреляет, – вставила его жена. – Хэккеты брали ее с собой на перепелиную охоту в этом году. И часто – вопреки моему желанию.
– Нашла что сказать, – заметил Себастьян. – Наверняка это было для нее небесполезно.
– Да она терпеть этого не могла. Так и писала в дневнике. Терпеть не могла убивать живые существа.
– Это у нее пройдет. Зато я знаю, что мистеру и миссис
Хэккет охота доставляла удовольствие.
– Ну вот, опять он за свое. Что, снова начнем?
Однако прежде чем они начали, я спросил:
– Какие еще мистер и миссис Хэккет, черт бы их побрал?
Взгляд, который Себастьян бросил на меня, выдавал его
– это была смесь негодования и покровительственности.
– Мистер Стивен Хэккет – мой босс. То есть я хочу сказать, ему принадлежит компания-держатель, которая контролирует компанию по сбережению и выдаче ссуд, где я служу. Помимо этого, он владеет и многим другим.
– Включая тебя, – снова вклинилась жена, – но не мою дочь.
– Это нечестно, Бернис. Я никогда не говорил, что..
– Важно не то, что ты говоришь, а то, что ты делаешь.
Я встал, прошел к противоположной стене и повернулся к ним. На лицах у обоих читались испуг и стыд.
– Все это очень интересно, – заметил я. – Но я встал сегодня в пять утра не затем, чтобы выполнять здесь роль арбитра в семейной ссоре. Давайте остановимся на вашей дочери Сэнди. Сколько ей лет, миссис Себастьян?
– Семнадцать. Заканчивает школу.
– Хорошо успевает?
– Все время шла хорошо. Но за последние месяцы оценки резко снизились.
– Почему?
Она уставилась в свою чашечку.
– Не знаю, почему. – Она говорила уклончиво, будто не желая отвечать на этот вопрос даже себе.
– Ну, как же ты не знаешь, – сказал муж. – Все началось, когда она связалась с этим дикарем Дэви, или как там его?
– Какой он дикарь? Обыкновенный парень девятнадцати лет, а мы ко всему этому подошли просто ужасно.
– К чему «всему этому», миссис Себастьян?
Она распростерла руки, словно пытаясь объять создавшуюся ситуацию, и в отчаянии опустила их.
– К истории с этим парнем. Мы вели себя совершенно неправильно.
– Как всегда, жена имеет в виду, что это я вел себя неправильно, – пояснил Себастьян. – Но я поступил так, как должен был поступить. Сэнди становилась совершенно необузданной. Прогуливала уроки, чтобы встречаться с этим типом. Вечерами слонялась по бульвару Стрип и бог знает где еще. А вчера вечером я выследил их...
Жена перебила его:
– Не вчера, а позавчера.
– Да какая разница! – казалось, что голос его становился все слабее под воздействием ее холодного, переходящего в ледяное неодобрения. – Выследил их в одной забегаловке в Западном Голливуде. Сидели там в обнимку, не таясь, на виду у всех. Я ему заявил, чтобы он держался от моей дочери подальше, а не то возьму ружье и разнесу ему башку к чертовой матери.
– Муж слишком много смотрит телевизор, – сухо прокомментировала миссис Себастьян.
– Смейся надо мной сколько угодно, Бернис. Но кто-то должен был сделать то, что сделал я. Наша дочь стала совсем неуправляемой из-за этого преступника. Я привез ее домой и запер в комнате. А что еще оставалось делать?
Его жена не желала отвечать. Она лишь медленно покачала красиво посаженной темноволосой головой.
– Вы точно знаете, что молодой человек – преступник? – спросил я.
– Он отбывал срок в окружной тюрьме за кражу автомобилей.
– Угонял их, чтобы просто покататься, – возразила жена.
– Называй, как хочешь. И это у него не первое правонарушение.
– Откуда вам известно?
– Бернис прочла об этом у нее в дневнике.
– Мне бы хотелось взглянуть на этот знаменитый дневник.
– Нет, – ответила миссис Себастьян. – Для меня достаточно неприятно уже то, что его прочла я. Не следовало этого делать. – Она глубоко вздохнула. – К сожалению, как родители, мы оказались не на высоте. И виноваты в этом мы с мужем поровну, только я, может быть, в более тонких вопросах. Однако вам вряд ли захочется вникать в эти подробности.
– Не сейчас. – На меня начала наводить тоску эта война двух поколений, обвинения и контробвинения, обострение и выяснение отношений, нескончаемые переговоры соперничающих сторон и препирательство за столом. –
Сколько времени вашей дочери нет дома?
Себастьян бросил взгляд на свои часы.
– Почти двадцать три часа. Вчера утром я отпер ее комнату и выпустил Сэнди. Мне показалось, что она успокоилась. .
– Она была вне себя от ярости, – возразила ему жена. –
Но когда она села в машину и отправилась в школу, мне и в голову не пришло, что у нее нет намерения ехать туда. Мы спохватились только вечером, часов в шесть, когда она не приехала домой к ужину. Я тогда позвонила ее учителю-наставнику и выяснила, что ни на одном уроке она не присутствовала. К тому времени уже стемнело.
Она посмотрела в окно, словно снаружи по-прежнему было темно, отныне и навеки. Я проследил за ее взглядом.
По дорожке прогуливались двое, мужчина и женщина, оба седые.
– Одного не могу взять в толк, – сказал я. – Если вы были уверены, что вчера утром она едет в школу, то как же насчет ружья?
– Должно быть, положила в свой багажник.
– Ясно. Она водит машину?
– Это одна из причин, почему мы так волнуемся за нее, – Себастьян склонился ко мне, перегнувшись через стол. Я почувствовал себя барменом, с которым хочет посоветоваться выпивший клиент. Только пьян он был от страха. – У вас есть опыт в подобных делах. Скажите, бога ради, для чего ей было брать ружье?
– Могу предположить лишь одну возможную причину, мистер Себастьян. Вы сказали ей, что разнесете из него голову ее приятелю.
– Но не могла же она отнестись к моим словам всерьез.
– А вот я отношусь к ним именно так.
– И я, – сказала его жена.
Себастьян понуро опустил голову, словно обвиняемый на скамье подсудимых. Он пробормотал чуть слышно:
– Ей-богу, прикончу его, если он привезет ее домой.
– Здраво мыслишь, Кит, – сказала ему жена.
Глава 2
Эти словопрения между супругами начинали действовать мне на нервы. Я попросил Себастьяна показать шкаф, где хранилось ружье. Он провел меня в небольшую комнату, отчасти библиотеку, отчасти оружейную. В застекленном шкафу красного дерева стояли тяжелые и легкие ружья. Одна выемка для двустволки пустовала. На книжных полках располагались тщательно подобранные бестселлеры, книги клубных изданий, а также унылый ряд пособий по экономике и психологии рекламного дела.