Я сидел и наблюдал за ним с полчаса. Мало-помалу мои оскорбленные и воспаленные чувства остывали. Места на спине, по которым пришлись удары ногой, ныли, не переставая.
Я никак не ожидал, что разделаться со мной можно так легко. Этот факт означал, что либо я старею, либо Дэви –
крепкий орешек. Мне понадобилось менее получаса, чтобы прийти к заключению, что истине соответствуют, по-видимому, оба предположения.
Улица, на которой я остановился, называлась
Лос-Баньос-стрит. Она была очень красивая, новенькие дома типа ранчо были словно врезаны в холм по его склону друг под другом. Каждый дом отличался от среднего. Так, например, во фронтон дома, напротив которого я остановился и все окна которого были плотно завешены шторами, была вделана трехметровая плита вулканической скальной породы. Рядом стояла новенькая «пантера» последней модели.
Из дома вышел мужчина в пиджаке из мягкой зеленой кожи, открыл багажник машины и достал оттуда небольшой плоский диск, заинтересовавший меня. Диск напоминал катушку магнитофонной ленты. Заметив, что я проявляю к этому предмету интерес, мужчина сунул его в карман пиджака.
Этого ему, однако, показалось недостаточно. Он перешел мостовую и направился ко мне. Это был высокий, крупного телосложения человек с веснушчатой лысиной.
Прищуренные колючие глазки на широком улыбающемся лице казались камешками, попавшими в сладкий заварной крем.
– Живешь здесь, приятель? – обратился он ко мне.
– Просто присматриваюсь. Вы называете это жить здесь?
– Мы тут не любим, когда неведомо кто что-то вынюхивает. Поэтому, может, поедете своей дорогой?
Мне не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому я поехал «своей дорогой», прихватив с собой на память номер «пантеры» и номер дома – 702 по Лос-Баньос-стрит.
Я обладаю неплохим чувством времени, а может быть, само время питает ко мне теплые чувства. Едва я тронулся с места, как светло-зеленая малолитражка выехала из гаража, примыкающего к дому «Лорел». Она поехала вниз по склону к скоростному шоссе, идущему вдоль побережья, и я увидел, что за рулем сидит Сэнди, а Дэви – рядом с нею на переднем сиденье. Я последовал за ними. Свернув вправо на шоссе, они проскочили на желтый свет, оставив меня скрежетать с досады зубами перед вспыхнувшим через мгновение красным глазом светофора. Я поехал по направлению к Малибу, надеясь перехватить их там, но это мне не удалось. Пришлось возвращаться в дом «Лорел» на
Элдер-стрит.
Глава 5
Карточка на двери квартиры номер один гласила
«Миссис Лорел Смит». Она открыла дверь, не снимая цепочки, и рявкнула мне в лицо:
– Из-за вас он уехал. Надеюсь, вы довольны.
– Хотите сказать, что они уехали на добрые дела?
– Не желаю с вами разговаривать.
– Думаю, что вам все же лучше сделать это. Не могу сказать, что от меня одно невезение, но неприятность действительно может произойти. Если Дэви Спэннер в самом деле освобожден условно, то его могут опять посадить за то, что он напал на меня.
– Сами напросились.
– Это смотря на чьей вы стороне. Вероятнее всего, на стороне Дэви. В этом случае вам лучше сотрудничать со мной.
Она подумала над моими словами.
– Сотрудничать? Как это?
– Мне нужна эта девушка. Если я заполучу ее в достаточно хорошем состоянии и достаточно быстро, то особых претензий к Дэви у меня не будет. В противном случае –
будут.
Она сняла цепочку.
– Ладно уж, мистер Всевышний. У меня тут беспорядок, ну да ведь и у вас тоже не все в порядке.
Она улыбнулась уголком рта и одним глазом. Мне показалось, что она намеревалась было по-прежнему продолжать сердиться на меня, но за свою жизнь она испытала столько всякого, что долго оставаться сердитой просто не могла. Среди пережитого ею, насколько я мог судить по запаху спиртного, исходящего от нее, явно было и пристрастие к алкоголю.
Часы на каминной полке показывали половину одиннадцатого. Они были покрыты стеклянным колпаком, который как бы пытался оградить хозяйку от губительного для нее хода времени. Прочие вещи – незакрывающаяся набитая одеждой мебель, безделушки и разбросанные повсюду иллюстрированные журналы – придавали гостиной неуютный, неухоженный вид. Она напоминала приемную зубного врача, где вы никак не можете расслабиться и отвлечься от гнетущего страха, что вас вот-вот вызовут. Или же – приемную психиатра.
В углу светился экран небольшого телевизора, однако звук был выключен. Лорел Смит пояснила извиняющимся тоном.
– Никогда не смотрю телевизор. Но этот я выиграла по конкурсу недели две назад.
– По какому конкурсу?
– Да из тех, что проводят по телефону. Мне позвонили и спросили, какой город – столица штата Калифорния. Я
ответила: «Сакраменто», и мне сказали, что я выиграла портативный телевизор. Да, да, именно так. Я еще подумала, что это розыгрыш, но не прошло и часа, как мне доставили вот этот телевизор.
Она выключила его. Мы сели в разные концы большого мягкого дивана с подлокотниками лицом друг к другу. Нас разделял журнальный столик, покрытый матовым стеклом.
Из окна позади нас открывался чудесный вид на голубой океан и голубое небо.
– Расскажите мне о Дэви.
– Рассказывать особенно нечего. Я приняла его на работу месяца два назад.
– В каком смысле «приняли на работу»?
– Убираться вокруг дома, содержать все в чистоте. Ему нужна была работа с сокращенным рабочим днем: с начала учебного года он собирался поступать в колледж с неполным двухгодичным курсом обучения. По тому, как он вел себя сегодня утром, этого о нем не скажешь, но вообще он – целеустремленный молодой человек.
– Когда вы принимали его, вы знали, что он сидел в тюрьме?
– Знала, разумеется. Это-то меня в нем и заинтересовало. В свое время у меня тоже неприятностей хватало.
– Неприятностей с законом?
– Этого я не сказала. И давайте не будем говорить обо мне, а? Мне улыбнулась судьба – повезло с недвижимостью, и я просто захотела поделиться с кем-нибудь своей удачей. Вот и дала Дэви работу.
– Вы хоть раз говорили с ним о чем-нибудь подробно?
Миссис Смит хохотнула.
– Я бы сказала, что да. Этот парень кого хочешь заговорит.
– О чем же?
– На любую тему. Но его главная тема – это то, что наша страна катится в пропасть. И в этом он, возможно, прав. Говорит, что за время, проведенное за решеткой, глаз на всякие темные делишки стал у него наметан.
– Прямо как адвокат, из тех, что хлебом не корми, дай только языком почесать.
– Дэви этим не ограничивается, – бросилась она на его защиту. – Он не только говорит. И не из таких, кто любит язык почесать. Он серьезный парень.
– В чем же он серьезный?
– Хочет вырасти, стать настоящим человеком и приносить пользу людям.
– По-моему, он просто-напросто дурачит вас, миссис
Смит.
– Нет, – она затрясла своей перекрашенной головой. –
Он меня не обманывает. Возможно, в какой-то степени он обманывает себя самого. Бог его знает, у него есть свои трудности. Я говорила с его инспектором по делам условно освобожденных.. – Она замолкла в нерешительности.
– Кто у него инспектор?
– Забыла фамилию. – Она прошла в переднюю, взяла телефонный справочник и прочла фамилию, написанную на обложке: – Мистер Белсайз. Вы знаете его?
– Мы знакомы. Он хороший человек.
Лорел Смит села поближе ко мне. Похоже, она немного помягчела, но взгляд ее оставался настороженным.
– Мистер Белсайз признался мне, что он рисковал в случае с Дэви. Я имею в виду, когда рекомендовал его к условно-досрочному освобождению. Сказал, что Дэви может оправдать доверие, а может и нет. Я тогда ответила ему, что тоже хочу рискнуть.
– Зачем?
– Нельзя же жить все время только для себя. Я поняла это. – Внезапно лицо ее озарилось улыбкой. – И я наверняка обожглась на нем, так ведь?
– Наверняка обожглись. Белсайз говорил вам, что с
Дэви?
– У него затронута эмоциональная сфера, – ответила она. – Когда у него начинается помешательство, ему начинает казаться, что все мы его враги. Даже я. Хотя на меня руку он ни разу не поднимал. И вообще ни на кого до сегодняшнего дня.
– Но вы можете этого просто не знать.
– Я знаю, что в прошлом у него были неприятности, –
сказала она. – Но я хотела сделать для него доброе дело. Вы не знаете, через что ему пришлось пройти за свою жизнь –
сиротские приюты, детство у приемных родителей, и везде тычки и пинки. Никогда не было родного угла, ни отца, ни матери.
– Ему еще предстоит научиться держать себя в руках.
– Я-то это знаю. Мне показалось, что вы начинаете ему сочувствовать.
– Я действительно сочувствую Дэви, но это ему не поможет.
– Он играет во взрослые игры с молоденькой девушкой.
Он должен вернуть ее. Родители девушки могут упечь его за решетку, и тогда из тюрьмы он выйдет почти в пожилом возрасте.
Она в отчаянии прижала руку к груди.
– Мы не можем этого допустить.
– Куда он мог поехать с нею, миссис Смит?
– Не знаю.
Она осторожно почесала пальцем свою крашеную голову, встала и подошла к широкому окну. Она стояла спиной ко мне, ее фигура откровенно просвечивала сквозь одежду как у одалиски. Океан, обрамленный темно-красными шторами, казался столь же древним, как
Средиземное море, древним, как первородный грех.
– Он приводил ее сюда раньше? – спросил я, обращаясь к черно-оранжевой спине.
– Приводил, чтобы познакомить нас, на прошлой неделе. Нет, на позапрошлой.
– Они собирались пожениться?
– Не думаю. Слишком молоды. У Дэви наверняка другие планы.
– Какие именно?
– Я говорила вам про учебу и так далее. Он хочет стать врачом или юристом.
– Пусть благодарит бога, если его вообще в тюрьму не упекут.
Миссис Смит повернулась ко мне лицом, нервно потирая руки. Звук от трения был сухим и тревожным.
– Что я могу сделать?
– Позволить мне обыскать его квартиру.