– Где вы ее видели?
– Она была со своим приятелем у него в квартире. Боюсь, что желания возвратиться домой у нее не было. Похоже, что Сэнди сильно озлобилась на вас и на вашу жену.
Последнюю фразу я произнес с такой интонацией, чтобы она прозвучала как вопрос. Себастьян взял со стола фото дочери и стал внимательно смотреть на нее изучающим взглядом, словно пытаясь найти там ответ.
– Она всегда любила меня без памяти, – проговорил он. – Мы были настоящими друзьями. До этого лета.
– А что случилось этим летом?
– Она вдруг стала относиться ко мне резко враждебно, к нам обоим. Фактически прекратила с нами разговаривать.
Только когда вдруг вспыхивала, обзывала нас плохими словами.
– Я слышал, что этим летом у нее была любовная связь.
– Любовная связь? Это невозможно в ее возрасте.
– Причем несчастливая любовная связь, – добавил я.
– Кто он был?
– Я надеялся, что об этом вы мне скажете.
Его лицо опять изменилось. Рот приоткрылся, а челюсть беспомощно отвисла. Казалось, что его отсутствующий взгляд сосредоточился на каком-то предмете где-то сзади, у него за головой.
– Откуда вы это услышали?
– От ее подруги.
– Вы имеете в виду настоящую половую жизнь?
– Почти вне всякого сомнения, Сэнди живет ею, начиная с лета. Не отчаивайтесь, держите себя в руках.
Мое предупреждение не возымело действия. Себастьян весь поник, как побитая собака, в глазах его появился страх. Он положил фотографию Сэнди на стол лицом вниз, словно не давая ей смотреть на себя.
Я достал листок с планом, который обнаружил в письменном столе Дэви, и разложил его перед Себастьяном.
– Взгляните-ка хорошенько. Прежде всего, знаком ли вам почерк?
– Похоже, что писала Сэнди. – Он взял листок в руки и посмотрел пристальнее. – Да, почерк точно ее. Что это означает?
– Не знаю. Вы узнаете это место с искусственным озером?
Себастьян почесал голову, от чего один крупный завиток упал, закрыв ему глаза. Это придало ему несколько таинственный и неопрятный вид. Он осторожно поправил упавшую прядь, но вид у него так и остался неопрятным и жалким.
– Похоже на усадьбу мистера Хэккета, – сказал он.
– Где это?
– На возвышенности, прямо над Малибу. Место красивейшее. Но не знаю, для чего Сэнди понадобилось чертить этот план. Вам это о чем-нибудь говорит?
– Кое о чем. Прежде чем мы начнем говорить об этом, хочу, чтобы вы еще кое на что взглянули. Я привез вам ваше ружье, точнее, оставшиеся от него части.
– Как понимать «оставшиеся части»?
– Пойдемте на автостоянку, я покажу вам. Не хотел приносить сюда.
Спустившись в лифте, мы вышли на улицу и подошли к моей машине. Я открыл багажник и развернул полотенце, в которое были завернуты отпиленные стволы и приклад.
Себастьян взял их в руки.
– Кто это сделал? – Он был потрясен и разгневан. –
Сэнди?
– Вероятнее всего – Дэви.
– Каким же надо быть варваром! Это ружье обошлось мне в полторы сотни долларов.
– Думаю, что это не варварство. И привести это может кое к чему похуже. Обрез у Дэви почти наверняка с собой.
Прибавьте к этому план усадьбы Хэккета, начерченный
Сэнди..
– Боже мой, по-вашему, они задумали вооруженное ограбление?
– По-моему, Хэккета нужно предупредить о такой возможности.
Себастьян двинулся было к зданию, но повернулся ко мне. Его терзали душевные муки, и он не мог скрыть их.
– Нельзя этого делать. Неужели вы думаете, я смогу сказать ему, что моя собственная дочь...
– План начертила она. Хорошо она знает то место?
– Очень хорошо. Хэккеты прекрасно относятся к Сэнди.
– И вы считаете, их не нужно предупредить?
– На этом этапе, конечно, не нужно, – он швырнул остатки ружья в багажник, и они звякнули. – Нам еще не известно точно, что именно они замышляют. Понимаете, чем больше я об этом думаю, тем менее вероятным мне это представляется. Что же, по-вашему, я должен ехать к ним и тем самым губить карьеру, не говоря уже о Сэнди...
– Вот ее жизнь действительно будет погублена, если ее дружок грабанет Хэккетов. И ваша – тоже.
Он глубоко задумался, уставясь на асфальт у себя под ногами. Я наблюдал за машинами, несущимися по Уилширу. Когда я смотрю на поток автомобилей, сам находясь вне его, у меня улучшается самочувствие. Но сегодня это не помогло.
– Хранит ли Хэккет дома деньги и драгоценности?
– Крупные суммы – нет. Но у жены есть бриллианты. И
у них ценная коллекция картин. Мистер Хэккет часто бывал в Европе и приобретал там картины. – Себастьян помолчал. – Что конкретно вы сказали бы Хэккету, если бы стали ему об этом сообщать? Я имею в виду, могли бы вы не упоминать о Сэнди?
– В этом и заключается весь смысл того, что я пытаюсь сделать.
– Почему вы не привезли ее домой, когда виделись с нею?
– Она не захотела возвращаться. А силой я не мог ее заставить. И вас тоже я не могу заставить силой сообщить обо всем Хэккету. Но считаю, что вам следует это сделать.
Или передать все дело в руки полиции.
– И отправить ее в тюрьму?
– Если она ничего не совершила, в тюрьму ее не посадят. Во всяком случае, есть места похуже тюрьмы.
Он неприязненно посмотрел на меня.
– Похоже, вы не отдаете себе отчета в том, что говорите о моей дочери.
– Единственное, о чем я думаю, это о ней. А вот вы –
еще и о многом другом. Потому мы и стоим здесь, а время уходит.
Себастьян прикусил губу. Подняв глаза, он посмотрел на здание из стекла и металла, словно ища в нем моральной поддержки. Подойдя ко мне, он взял меня за руку повыше локтя и сжал пальцы, будто желая сделать комплимент и одновременно проверить мою физическую силу на тот случай, если мы станем драться.
– Послушайте, Арчер. А почему бы вам не поехать к мистеру Хэккету и не поговорить с ним? Не раскрывая, кто именно в этом замешан, не называя имен – ни моего, ни
Сэнди.
– Вы хотите, чтобы я сделал это?
– Это единственный благоразумный выход. Не могу поверить, что они действительно задумали что-то серьезное. Сэнди не преступница.
– Обычно у молодой девушки ход мыслей тот же, что и у парня, которым она увлечена.
– Только не у моей дочери. С ней никогда не было никаких неприятностей.
Я устал спорить с Себастьяном. Этот человек предпочитал верить в то, что в данный момент улучшало его самочувствие.
– Будь по-вашему. Когда Хэккет прощался с вами, он собирался ехать домой?
– Думаю, что да. Так, значит, вы съездите к нему?
– Раз вы настаиваете.
– И ничего не скажете о нас?
– Это может не получиться. Не забывайте, что Хэккет видел меня у вас в приемной.
– Придумайте что-нибудь. Скажите, что узнали об этом случайно и пришли ко мне, потому что я служу в его компании. Вы и я – старые приятели, ничего больше.
На самом же деле – куда как меньше. Никаких обещаний давать я не стал. Он объяснил мне, как доехать до дома
Хэккетов, и дал номер их телефона, отсутствующий в справочнике.
Глава 8
Приехав в Малибу, я набрал этот номер. Трубку сняла женщина, которая сказала с иностранным акцентом, что мужа дома нет, но что она ждет его с минуту на минуту.
Когда я назвал имя Себастьяна, она сказала, что велит меня встретить у ворот.
От центра Малибу ехать было мили две. Ворота были трехметровой высоты, по верху натянута колючая проволока. По обе стороны от ворот шел прочный забор из плетеной проволоки с прикрепленными к нему табличками
«Вход запрещен. Частная собственность», уходящий, насколько хватало глаз, вдаль за холмы.
Человек, ожидавший меня у ворот, был худощав и внешне походил на мексиканца. Обтягивающие джинсы и взлохмаченная шевелюра придавали ему юношеский вид, которому, однако, никак не соответствовали темные глаза, словно лишенные возраста. Он даже не пытался скрыть от моего взгляда тяжелый револьвер в кобуре, оттопыривающий ему куртку слева на поясе.
Прежде чем отпереть ворота, он потребовал показать ему фото на моем водительском удостоверении.
– О'кей, парень. Думаю, все о'кей.
Он отпер ворота, я въехал, после чего он опять запер их, пока я ждал рядом с его джипом.
– Мистер Хэккет уже вернулся?
Он покачал головой, забрался в джип и поехал, сказав, чтобы я следовал за ним, вверх по огибающей холм частной дороге. Уже после первого поворота местность предстала передо мною почти столь же уединенной и нетронутой, как где-нибудь в самой отдаленной глуши. В кустах призывно кричали невидимые перепела, а на ветках сидели какие-то маленькие птички и склевывали ярко-красные ягоды. Два парящих в вышине грифа зорко следили за каждым движущимся по земле предметом.
Пройдя по невысокому перевалу, дорога шла по гребню широкой земляной дамбы, огораживающей искусственное озеро. По водной глади скользили утки, шилохвость и чирки, а в траве на берегу бродили болотные цапли.
Человек, ехавший впереди, выхватил револьвер и, даже не притормозив свой джип, выстрелил в ближайшую от него цаплю. По-моему, сделал он это, просто чтобы похвалиться передо мной. Утки мгновенно взлетели, а все цапли, за исключением одной, засеменили в воду, словно перепуганные человечки в мультипликационном фильме.
Дом стоял на возвышении у дальнего берега озера.
Широкий, приземистый и красивый, он настолько удачно вписывался в окружающий пейзаж, что казался его неотъемлемой частью.
Миссис Хэккет ждала меня на террасе перед домом. На ней был шерстяной коричневый костюм, длинные пшеничного цвета волосы были собраны в слабый пучок на затылке. Ей было немного за тридцать, выглядела она симпатичной и пухленькой, а кожа у нее была очень светлая. Сердитым голосом она обратилась к мужчине, сидящему за рулем джипа:
– Это ты стрелял из револьвера?
– Подстрелил болотную цаплю.
– Я же просила не делать этого. Ты распугаешь всех уток.
– Но цапель развелось слишком много.
Женщина побледнела.