Сняв трубку, я позвонил в полицию, попросив их одновременно прислать «скорую помощь». За те несколько минут, что оставались до их прибытия, я быстро обыскал квартиру. Первое, что я осмотрел, был портативный телевизор. В то, что Лорел якобы выиграла его по конкурсу, я не верил с самого начала. Сняв заднюю стенку, я обнаружил, что изнутри к футляру липкой лентой был приклеен пластмассовый «жучок» – миниатюрный радиопередатчик размером не больше пачки сигарет. Я не стал трогать «жучок» и поставил стенку на место.
Другой факт, тоже не совсем обычный, можно было занести в разряд негативных. Ничего из того, что мне удалось найти в ходе своего торопливого обыска, даже отдаленно не указывало на то, что у Лорел Смит была хоть какая-то биография: ни писем, не старых фотографий, ни документов. Мне все же удалось найти в сумочке, лежав-
шей в прикроватной тумбочке в спальне, чековую книжку с оставшимся вкладом, превышающим шесть тысяч долларов, и карточку социального страхования с загнутыми уголками на имя Лорел Блевинс.
В той же тумбочке лежала мало заполненная алфавитная адресная книжка, в которой я отыскал две знакомые фамилии – Белсайз и Спэннер. Я списал адрес супругов
Спэннер, они жили неподалеку от меня в Западном
Лос-Анджелесе. После этого я положил все на место, задвинул ящик в тумбочку.
Со стороны шоссе, идущего вдоль побережья океана, донесся резкий звук полицейской сирены. Это был тот звук, который я всегда ненавидел, завывание, предвещающее несчастье на пустынных городских пространствах. Этот волчий вой пришел со стороны Чотокуа и затих на Элдер-стрит. В отдалении раздался хныкающий звук сирены «скорой помощи».
Я знал двух вошедших полицейских. Яновский и Принс были сержантами-розыскниками из отделения полиции на
Пурдью-стрит. Обоим было под сорок, они гордились своей работой и были отменными профессионалами.
Пришлось сказать им, что я тут делаю, однако имя Сэнди я называть не стал. Я назвал им только имя Дэви Спэннера.
– Это Спэннер сделал? – спросил меня Принс. Он ткнул большим пальцем в сторону ванной комнаты, где два санитара укладывали Лорел на носилки.
– Сомневаюсь. Они были хорошими друзьями.
– Насколько хорошими? – уточнил Яновский. У него было широкое с грубыми чертами лицо прибалтийского типа, а кожа – светлая и нежная.
– Она дала ему работу, когда он вышел из тюрьмы.
– Тогда действительно очень хорошие друзья, – заметил Принс. – За что он сидел?
– Угон автомобилей.
– Значит, сейчас пишет диплом по нанесению тяжких телесных повреждений. – Преступления, которые ему приходилось расследовать, Принс воспринимал как нечто глубоко личное. В молодости он был чемпионом по боксу во втором полусреднем весе, и жизнь у него тогда могла повернуться по-всякому.
Я не стал спорить с ними. Если они задержат Дэви, то, вероятнее всего, окажут тем самым ему услугу. К тому же дело шло к вечеру. Я хотел успеть к Спэннерам, пока не стало слишком поздно.
Выйдя на улицу, мы смотрели, как Лорел Смит на носилках поднимают в машину. Трое или четверо жильцов, все женщины, толпились кучкой на тротуаре. Лорел была их квартирной хозяйкой, и они ее, без сомнения, знали, однако слишком близко не подходили. От хрипящей женщины разносились микробы, несущие несчастье.
Яновский спросил одного из санитаров:
– Насколько сильно она избита?
– Трудно сказать, особенно насчет головы. Сломаны нос и челюсть, возможно, проломлен череп. Думаю, что били не кулаками.
– А чем?
– Палкой или дубинкой.
Принс опрашивал женщин, живущих в доме. Ни одна из них ничего не слышала и не видела. Они стояли тихо и покорно, словно напуганные птицы, чувствующие, что где-то в вышине, совсем неподалеку парит хищный коршун.
«Скорая помощь» уехала. Женщины вошли в дом.
Принс сел в полицейскую машину и своим низким голосом стал монотонно докладывать в микрофон о случившемся.
Яновский вернулся в квартиру. Я поднялся по Лос
Баньос-стрит, чтобы еще раз взглянуть на дом, во фронтон которого была вделана плита вулканической скальной породы. Окна по-прежнему были плотно занавешены. «Пантеры» последней модели рядом не было.
Обогнув дом, я зашел во дворик и увидел незанавешенную застекленную дверь. Никакой мебели в этой комнате не было. Я осмотрелся. Дворик весь зарос уже засохшим ползучим сорняком, который даже дожди не могли вернуть к жизни, и был обнесен полутораметровым заборчиком из подпорок для винограда.
С соседнего двора из-за забора выглянула женщина.
Она была крашеной блондинкой, глаза были увеличены при помощи лиловых теней.
– А вам что тут нужно?
– Ищу мужчину из этого дома.
– Такого крупного, с лысиной?
– Его самого.
– Он уехал час назад. Как мне показалось, насовсем.
Что меня весьма устраивает.
– Кто это?
Она бросила на меня через забор печальный взгляд глаз в лиловых полукружьях.
– Вы его друг?
– Да я бы не сказал.
– А что вы от него хотите?
– Это не я, а он хотел. Вызвал меня по телефону, чтобы я произвел ремонт.
– Той самой радиоаппаратуры, которая у него была?
– Точно.
– Опоздали. Он забрал ее. Запихал в багажник и укатил.
И скатертью дорожка, скажу я.
– Он доставлял вам неприятности?
– Собственно говоря, ничего конкретного. Но знаете, как-то жутковато, когда знаешь, что он сидит один в совершенно пустом доме. Думала, сама с ума сойду.
– А как вы узнали, что дом пустой?
– У меня глаза есть. Когда он въезжал сюда, из вещей у него была только походная раскладушка, складное кресло с карточным столиком да та самая радиоаппаратура. Именно все это он и забрал сегодня, когда уезжал.
– А сколько времени он здесь жил?
– Да пару недель круглым счетом. Я уже собиралась жаловаться мистеру Сэнти. Соседям на нервы действует, когда человек живет в доме без мебели.
– Мистер Сэнти, это кто?
– Алекс Сэнти. Посредник, через которого я снимаю жилье. И этот дом тоже через него сняла.
– Где я могу найти мистера Сэнти?
– Его контора на Сансет-бульваре. – Она показала пальцем в направлении к центру города. – А сейчас извините, у меня кое-что готовится на плите.
Я пересек дворик и посмотрел вниз через несколько других дворов. Квартира Лорел Смит была видна отсюда очень хорошо. Открытая входная дверь находилась на прямой линии видимости. Сержант-розыскник Яновский вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
Глава 10
Алекс Сэнти был невысоким пожилым человеком с нагловатым взглядом, замаскированным очками. Он как раз закрывал свою контору по сдаче недвижимости внаем, когда я вошел, но любезно согласился выслушать меня.
– Однако уделить вам смогу лишь несколько минут. У
меня назначена встреча, я должен показать дом клиенту.
– Меня интересует дом по Лос Баньос-стрит, 702, тот, что с фронтоном из вулканической породы.
– Характерный признак, правда? Но, к сожалению, дом сдан.
– С какого времени? Он стоит пустой.
– С пятнадцатого ноября этого года. Вы имеете в виду, что жилец еще не въехал?
– Он жил, но съехал, по словам соседей. Выехал сегодня.
– Любопытно, – пожал плечами Сэнти. – Ну что ж, это его право. Раз Флейшер выехал, то дом подлежит сдаче внаем с пятнадцатого числа этого месяца. Триста пятьдесят в месяц, если будете снимать на год, плата за первый и последний месяцы вносится вперед.
– Может, сначала мне лучше с ним поговорить? Вы сказали, его зовут Флейшер?
– Джек Флейшер. – Сэнти отыскал в своей картотеке нужную карточку и произнес фамилию раздельно по буквам. – Вот его адрес, который он мне оставил. Отель «Доринда» в Санта-Монике.
– Он говорил, чем он занимается?
– Шериф в отставке откуда-то из северной части округа. – Сэнти опять отыскал что-то в картотеке. – Из Санта-Терезы. Может быть, он туда решил вернуться.
Администратор «Доринды», угрюмый человек с пышной прической в стиле «помпадур», сначала никак не мог вспомнить Джека Флейшера. Но, полистав регистрационный журнал, он нашел запись о том, что примерно месяц назад, в начале ноября, Флейшер останавливался у них на двое суток.
Отыскав в холле телефонную будку, я набрал номер
Спэннеров. Мне ответил густой мужской голос:
– Дом Эдуарда Спэннера.
– Мистер Спэннер?
– Да.
– Говорит Лью Арчер. Вашу фамилию мне дал мистер
Джекоб Белсайз. Я провожу одно расследование и очень хотел бы поговорить с вами.
– О Дэви? – голос его стал менее густым.
– О Дэви и еще кое о чем.
– Опять он что-нибудь натворил?
– Женщина, у которой он работал, была сильно избита.
Ее только что отвезли в больницу.
– Вы имеете в виду миссис Смит? Раньше он никогда не поднимал руку на женщин.
– Я не утверждаю, что это сделал он. Вы знаете его лучше, чем кто-либо, мистер Спэннер. Пожалуйста, уделите мне несколько минут.
– Но мы как раз собирались ужинать. Не понимаю, почему все вы не можете оставить нас в покое. Дэви уже несколько лет как не живет с нами. Официально мы его не усыновляли и по закону никакой ответственности за него не несем.
Я оборвал его:
– Буду у вас через полчаса.
Когда я вышел из отеля «Доринда», солнце уже садилось. Над огромным городом будто разгоралось зарево пожара, угрожая охватить всю западную часть. Ночь опускается на Лос-Анджелес очень быстро, и когда я подъезжал к дому Спэннеров, пожар уже выгорел, а в воздухе, подобно дыму, висели сгущающиеся сумерки.
Это было еще довоенное оштукатуренное бунгало, втиснутое в унылый ряд аналогичных домишек. Я постучал во входную дверь, которую мне с неохотой открыл Эдуард
Спэннер, высокий худой мужчина с удлиненным лицом и выразительными глазами. Он был очень черноволос, причем волосы росли не только на голове, но и на руках и на тыльных сторонах ладоней. На нем была рубашка в полоску с засученными рукавами, а от всего его облика веяло чем-то старомодным, какой-то почти язвительной доброжелательностью.