– Лучше бы прямо сегодня. Миссис Краг очень хочет вас видеть. Помните, вы спрашивали меня о пропавшем револьвере? У нее есть сведения и об этом.
– Откуда они могут у нее быть?
– Мистер Краг был начальником охраны компании
«Корпус Кристи Нефть», когда револьвер был украден.
– Кто выкрал его? Джаспер Блевинс?
– Я не уполномочен ничего говорить вам. Узнайте лучше у самой миссис Краг.
Рабочий день только что закончился, и в Оквуд, в пансионат для выздоравливающих, я ехал по запруженным транспортом улицам и шоссе. Когда в сопровождении сестры я шел по коридору, до моего обоняния донесся запах пищи – кто-то из жильцов обедал. Я вспомнил, что у меня на письменном столе осталась лежать жареная курица, к которой я так и не притронулся.
Когда я вошел к Элме Краг, она подняла глаза от раскрытой Библии. Взгляд был мрачным. Движением руки она отпустила сестру.
– Прикройте плотнее дверь, – попросила она меня. –
Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали, мистер
Арчер. – Она предложила мне сесть, указав на стул с высокой спинкой. – Ральф Кадди сказал, что мой внук
Джаспер погиб в железнодорожной катастрофе. Это правда?
– Его тело обнаружили на железной дороге. Мне сказали, что убит он был где-то в другом месте и что сделала это Лорел. Доказательства отсутствуют, но склонен верить этому.
– Понесла ли Лорел наказание?
– Только косвенное и не сразу. Ее преступление помог скрыть один сотрудник здешнего шерифа, точнее – так мне сказали. Но Лорел на днях убили.
– Кто убил?
– Не знаю.
– Ужасное известие, – голос ее был хриплым с присвистом. – Вы говорите, что Лорел была убита на днях. Но вы не сказали мне этого, когда приходили в первый раз.
– Не сказал.
– И что Джаспер умер, тоже не сказали.
– Я не знал этого наверняка и не хотел огорчать вас без надобности.
– Вам следовало сказать мне об этом. Как давно он умер?
– Почти пятнадцать лет назад. Точнее, его тело было найдено на рельсах неподалеку от Родео-сити в конце мая
1952 года.
– Плохой конец, – проговорила она.
– Произошло и еще немало плохого, – медленно продолжал я, тщательно подбирая слова и следя за выражением ее лица. – За три или четыре дня до убийства Джаспера на пляже Малибу был застрелен Марк Хэккет. Очевидно, мы оба были не до конца откровенны друг с другом, миссис Краг. Вы ведь не сказали мне, что ваш муж был начальником охраны в нефтяной компании Хэккета. Я
признаю, что мне следовало бы установить это самому, но по определенной причине я не сделал этого. Считаю, что причиной этого являетесь вы.
Она отвела глаза.
– На моей совести лежит слишком многое. Вот почему я и попросила вас приехать, мистер Арчер. Внутренний голос совести постоянно не давал мне покоя все эти годы, но сейчас, когда мой внук Джаспер мертв. . – она не закончила, и фраза повисла в воздухе.
– Это Джаспер украл револьвер из здания компании?
– Джо всегда так считал. Джаспер и до того был нечист на руку, мне всегда приходилось запирать кошелек в шкаф, когда он приезжал к нам. А в тот самый день он был в кабинете у Джо.
– В день, когда застрелили Марка Хэккета?
Она очень медленно опустила голову.
– За день до его ужасной ссоры с мистером Хэккетом.
– Откуда вы знаете?
– Он сам рассказал об этом Джо. Хотел, чтобы Джо вступился за него перед мистером Хэккетом.
– В чем было дело?
– В деньгах. Джаспер считал, что законно требует у мистера Хэккета денег на воспитание мальчика. Но ведь мистер Хэккет уже дал раньше значительную сумму
Джасперу, когда тот брал в жены Лорел. Это было частью той сделки.
– Вы хотите сказать, что Дэви был незаконным сыном
Марка Хэккета?
– Внуком, – спокойно поправила она меня. – Дэви был сыном Стивена Хэккета. Лорел Дадни была одной из служанок у Хэккетов еще в Техасе. Девица она была смазливая, и Стивен сделал ей ребенка. Отец отослал Стивена учиться в Европу, а Лорел он отправил к нам, чтобы мы подыскали ей мужа, пока беременность не стала заметной.
И Джаспер решил сам жениться на ней. Он работал тогда парикмахером и едва сводил концы с концами. В
качестве свадебного подарка мистер Хэккет дал им пять тысяч долларов. А потом Джаспер решил, что ему полагается еще. Он приставал к мистеру Хэккету за день до того... – ее аккуратный ротик сомкнулся, и фраза осталась незаконченной.
– За день до того, как он убил его?
– Так Джо всегда считал. Этим он и жизнь себе сократил. Джо был честным человеком, но так и не мог заставить себя выдвинуть обвинение против сына собственной дочери. Он советовался со мной, и я сказала ему, что этого делать не нужно. Так что камень лежит и на моей совести.
– На вашем месте точно так же поступил бы любой другой.
– Все равно это плохо. Но мы постоянно выискивали для Джаспера какие-то оправдания. Еще когда он был маленьким и впервые приехал к нам, он уже был ужасным, необузданным и вспыльчивым ребенком. Воровал, бил и истязал кошек, плохо вел себя в школе. Я сводила Джаспера к психиатру, тот сказал мне, что мы с ним только намучаемся, и посоветовал отослать его. Но я не могла так поступить. В бедном мальчике было не только дурное. –
Подумав, она продолжала: – У него были способности к рисованию. Он унаследовал это от матери.
– Расскажите мне о его матери.
На мгновение миссис Краг смутилась. Она неприязненно посмотрела на меня.
– Предпочитаю не говорить о моей дочери. Имею же я право хранить свои чувства в тайне.
– Некоторыми фактами я уже располагаю, миссис Краг.
Ваша дочь родилась в 1910 году в Родео-сити. Вам может показаться странным, но у меня есть копия свидетельства о ее рождении. При крещении ей дали имя Генриэтта Р. Краг.
Вы звали ее Этта, но в какой-то момент своей жизни она отказалась от этого имени.
– Она всегда ненавидела его. После того как она рассталась с Альбертом Блевинсом, она стала пользоваться своим вторым именем.
– Второе имя у нее Рут, да?
Старуха опустила голову в знак согласия. Она избегала моего взгляда.
– А вторым ее мужем был Марк Хэккет.
– Между этими двумя был еще один, – поправила она меня со старческим стремлением к точности. – Она жила еще с одним мексиканцем из Сан-Диего. Это было более двадцати пяти лет назад.
– Как его звали?
– Луп Ривера. Они прожили с ним лишь несколько месяцев. Он был арестован за контрабанду, и Этта развелась с ним. Потом появился Марк Хэккет. Потом – Сидни Марбург. – Она говорила резким неприятным голосом, словно зачитывала обвинительный акт.
– Почему вы не сказали мне, что Рут Марбург – ваша дочь?
– Вы у меня не спрашивали. Да и потом, какая разница?
Я мало общалась с Эттой, после того как она вышла замуж за мистера Хэккета, заняла высокое положение в обществе и стала светской дамой. Она никогда не навещает меня, и я знаю – почему. Ей стыдно за ту жизнь, которую она ведет.
С молодыми мужчинами вдвое моложе себя. Семьи у меня как будто и не было. Я даже ни разу не видела своего внука
Стивена.
Я выразил ей сочувствие и, попрощавшись, ушел, оставив ее согревать руки своей Библией.
Глава 33
Я помчался в Малибу, забыв о голоде и усталости.
Немного не доезжая до ворот усадьбы Хэккетов, мне навстречу проехала машина. Сидевший за рулем был похож на Кита Себастьяна. У самого въезда в усадьбу я развернулся и поехал вниз по склону вдогонку за ним.
Догнал я его у въезда на скоростное шоссе, у знака
«Стоп». Он повернул прямо на шоссе, а спустя некоторое время выехал на отводную дорогу, вьющуюся по пляжу.
Оставив машину у пляжного коттеджа, в котором горел свет, он вышел и постучал в заднюю дверь. На мгновение на фоне света обозначилась фигура его дочери, быстро открывшей дверь.
Выйдя из машины, я подошел к коттеджу. Жалюзи и шторы были опущены. Свет все равно сильно проникал наружу, но из-за шума волн мне ничего не было слышно.
На ящике для газет и писем стояло имя «Хэккет». Я
постучал в заднюю дверь, одновременно повернув ручку.
Дверь оказалась запертой. Кит Себастьян спросил, не открывая:
– Кто там?
– Арчер.
Последовало молчание. Дверь не открывалась. Затем
Себастьян повернул ключ и отворил ее.
Я прошел мимо него в дом, упреждая его вопросы.
– Что делаете, Кит?
Правдоподобную легенду придумать он еще не успел.
– Вот решил уединиться здесь от всего этого на пару деньков. Мистер Хэккет позволил мне воспользоваться своим личным коттеджем.
Я прошел из кухни в другую комнату. На круглом столике для игры в покер стояли грязные тарелки на двоих.
На одном из керамических бокалов краснело полукружье губной помады.
– Вы здесь с женщиной?
– По правде говоря, да. – Он посмотрел мне в глаза, надеясь, что я клюну на это глупое вранье. – Вы ведь не скажете Бернис, правда?
– Она все знает, и я – тоже. Это Сэнди, да?
Он схватил со стола бокал Сэнди. На секунду с его лица сошла маска. Я подумал, что он ударит меня бокалом по голове и сделал шаг назад. Он поставил бокал на стол.
– Она моя дочь. Я знаю, что для нее лучше.
– Видно, поэтому ее жизнь складывается так прекрасно? Это никудышная альтернатива лечению в клинике.
– Это лучше, чем тюрьма. Там ее вообще не станут лечить.
– Кто наговорил вам такие ужасы?
Он не стал отвечать, а просто стоял на месте, тряся своей глупой красивой головой. Без приглашения я сел за стол. Минуту спустя он уселся напротив. Мы пристально смотрели друг другу в глаза, словно блефующие игроки в покер.
– Вы не понимаете. Сэнди и я не хотим оставаться здесь. Все продумано.
– Для поездки за границу?
Он нахмурился.
– Значит, Бернис рассказала вам.
– Хорошо, что кто-то сделал это. Если бы вы сбежали, то потеряли бы американское гражданство. По крайней мере, Сэнди потеряла бы наверняка. И потом, на что вы будете жить в чужой стране?