— Он убил беленького!
— А-а-а-а-а-а, мой краник! Мне отломали краник!
— Заварнику сломали краник!
— Убьем козлов!
— Да, выпотрошим их!
Тем временем енот и человек с неверием смотрели на стеллаж, где ожили чашки. Если бы это были просто голоса, то, возможно, все было бы не так пугающе и сюрреалистично. Однако посуда отрастила себе маленькие беленькие ножки и ручки, а на их боках появились красные глаза и пасти с частоколом зубов. Не прошло и пары секунд, как первая из чашек расправила свои ручки в стороны и бросилась с полки вниз, прямо на Леопольда. Ещё через миг за ней последовали другие, а последним спрыгнул заварник с обломанным носиком и зверским выражением на «лице», требующим крови.
Хоть товарищи и замерли ненадолго от неожиданности, но это не значило, что они застыли на месте, и буквально сразу же енот мигнул в пространстве, убираясь с траектории полета бешеной утвари, а Леопольд попросту отскочил назад, сшибая стоявший позади него стол и отправляя его в стену, об которую тот благополучно и окончательно расколошматился. В итоге живая посуда под звуки бьющейся керамики угробилась об пол в едином порыве, разбросав по нему свои черепки, а через секунду в комнату влетел Зефир с оружием наголо.
— Какого хрена⁈ — осматриваясь, вымолвил он потрясенно.
Брут и Леопольд повернулись к нему и только растерянно хлопали глазами, затрудняясь объяснить, что это такое сейчас было.
— Не пострадали? — Зефир перевел взгляд на парочку.
Первым пришел в себя енот, который возмущенно тявкнул, тыкая лапой на усыпанный остатками чашек пол.
— Если только морально, — отмер Леопольд. — Пойдем уже отсюда искать эти каменные бошки.
Возражений от командира не последовало, и группа покинула негостеприимный дом, отправляясь дальше на юг. Для безопасного поиска они набрали камней и бродили меж валунов, не подходя ближе, чем на десяток метров, и кидались камешками по любой подозрительной цели. Однако то ли им не везло, то ли монстры попросту не реагировали на такой раздражитель, но к вечеру отряд так и не обнаружил ни одной каменной бошки.
Посовещавшись, парни решили вернуться к Лакомке, а затем двинуться от нее на запад, в сторону Перекрестка. Путь обратно особых неприятностей не доставил, если не считать парочки сражений с монстрами, а хранитель места встретила товарищей неподдельной радостью, выразившейся в довольно милом урчании, во всяком случае, по мнению Зефира. Ночь внутри Лакомки прошла спокойно и даже как-то уютно, а утром команда выдвинулась по намеченному маршруту на запад и примерно к обеду, покинув чащу, вышла обратно на равнину, где им сразу же пришлось укрыться на опушке.
— Злопони, — Леопольд проводил взглядом большой табун, проскакавший мимо и поднявший огромный столб пыли своими копытами.
С такого расстояния и благодаря созданной завесе Зефиру рассмотреть видовую принадлежность монстров было проблематично, а вот чернявый, как обычно, смог различить малейшие детали и сразу же понял, кто перед ними.
— Подождем немного, пока они не уберутся с пути, — предложил командир, так как встречаться в открытом поле с как минимум пятьюдесятью быстрыми и очень агрессивными тварями желания у него не было.
К слову, злопони были именно той причиной, почему в Выдохе никто не пользовался лошадьми. Так, эти монстры были когда-то конями, которые уменьшились в размере, отрастили себе знатные и зубастые пасти и терроризировали мелкую живность по типу паукомяков, а когда собирались в группы, то могли и на медвежуть напасть. Не факт, конечно, что победили бы, но в том-то и была вся заковырка — чем больше в табуне монстров, тем неадекватнее они себя вели.
Не брезговали твари и человечиной, а растоптать и загрызть подвернувшихся неудачников было милым делом. Во всяком случае, именно такие истории рассказывали искатели в таверне, а Зефиру не было смысла в этом сомневаться, отчего он и решил проявить осторожность и дождаться, когда эти парнокопытные отморозки проскачут мимо.
Возвращаясь к вопросу нормальных лошадей в Выдохе, то почему-то они совсем плохо переносили искажение и практически сразу же мутировали в этих милых пони. Конечно, отсрочить это можно было Пропуском, но у искателей не всегда хватало денег на такой артефакт даже для себя, а тут еще и на коня тратиться. Вот и получалось, что в Выдохе практически все ходили пешком. К тому же после качественного улучшения ядром и косточками скорость Леопольда и в особенности Зефира не особо-то уступала четвероногому транспорту.
Тем временем чудовища ускакали дальше, а группа двинулась вперед, преодолевая километр за километром. И вскоре равнина опять превратилась в небольшие холмы, а невдалеке начал раздаваться необычный шум. Он был действительно странный — как будто кто-то что-то усиленно щелкал под чье-то злое шипение. Парни остановились и переглянулись. Метрах в пятидесяти от них был подъем на широкий холм, из-за которого увидеть источник диковинных звуков не получалось, поэтому Зефир, пригнувшись, проговорил едва слышно:
— Давайте очень тихо и ползком наверх.
Через пару минут группа расположилась, лежа в ряд на вершине холма, рядом с резким обрывом, и наблюдала довольно интересную картину: в низине находилось приличных размеров поле, поросшее разнотравьем и невысокими цветами с розовыми шарообразными бутонами на зеленом стебле, которые компактно кучковались куда ни кинь взгляд. Посредине этого поля стояло большое нагромождение отвесных гигантских булыжников с чем-то вроде глубокой выемки наверху, где сейчас схоронились две знакомые девицы с пепельными волосами, спасающиеся на высоте от трех десятков крокозмей, а странный звук издавал хлыст длинноволосой фигуристой красотки, что, высунувшись из своего укрытия, с остервенением лупила им по пятерке вставших на задние лапы и шипящих монстров, пытавшихся вскарабкаться по отвесной стене.
В принципе, насколько мог судить Зефир, чудовища даже без «помощи» со стороны хлыста не могли ни за что уцепиться и подняться наверх и только подставляли свои морды под удары разошедшейся девушки. Наверное, она это даже понимала и просто вымещала гнев из-за безвыходной ситуации, в которой оказались девицы.
— Видимо, мы помогаем? — полуутвердительно спросил Леопольд шепотом, зная о том, какой отупляющий эффект оказывает одна из этих красоток на их молодого командира.
— Ага, — Зефир снова засмотрелся на изгибы тела воительницы, а потом затряс головой. — Но только так, чтобы самим не подставиться.
— И что ты предлагаешь? — скептически посмотрел на товарища Леопольд. — Их там три десятка и все плюются смертельным ядом. Кстати, странно, что до сих пор не плюнули еще.
В этот же момент одна из голов на длинной шее, получив страшный удар, рассекший ей всю верхнюю часть морды, зашипела и выплюнула яд прямо в высунувшуюся по пояс девушку. Та явно чего-то такого ожидала и быстро присела, полностью скрывшись из вида, а сгусток пролетел мимо.
— А вот и яд, — протянул тихо Зефир, — может, она их пытается заставить истратить его? Эта хрень ведь самое опасное, что в них есть.
— Без понятия, — пожал плечами чернявый.
— Ладно, а предлагаю я вот что…
Веселина облокотилась на холодный камень и смотрела на разошедшуюся Ночку, которая с ожесточением лупила тупых ящериц и уклонялась от редких плевков смертельным ядом. В своем самом страшном сне она и представить не могла, что, вступившись за подругу, их обеих отправят в изгнание в этот забытый Всемогущей Бойней край — Северо-восточный регион, куда даже проехать нормально нельзя, кроме как пересечь очень крутые горы Хребта русалки.
Жалела ли она о том, что вступилась тогда? Иногда жалела, но стоило ей только вспомнить, через что им пришлось обеим пройти и сколько раз рисковать жизнью, как жалость к себе уходила, а девушка отчетливо понимала, что сделала в тот момент все правильно, потому что одна Ночка погибла бы еще на том проклятом перевале.
Их изгнание не было бессрочным, и вернуться к родным девушки могли по истечении пятнадцати лет, из которых прошел всего лишь год. Целый год лишений и трудностей в чужой стране на краю мира, который никто из подруг не хотел повторять, поэтому и рвали они жилы, пытаясь добыть энергетические центры, ведь досрочное возвращение было возможно при условии, что девушки принесут в клан пять косточек либо ядро чудовища.
— Смотри! — отвлекла девушку от невеселых мыслей Ночка, указывая куда-то на холм. — Это тот дебил с енотом!
— М? — встрепенулась Веселина, посмотрев в указанном направлении.
И действительно, на возвышенности, укрывшись от взглядов крокозмей, сейчас лежали двое искателей и мохнатый зверь. Причем тот, которого Ночка назвала дебилом, к несказанному изумлению девушки, выставил вперед правую руку и чем-то поливал из нее бумоцвет, а у второго на спине вообще была прикреплена баллиста.
— Что ты делаешь, извращенец? — тем временем раздался голосок ее подруги.
Веселина странно посмотрела на Ночку, но промолчала, решив не вмешиваться, а парень тем временем начал свободной рукой им что-то показывать.
— Пригнуться, что ли? — пробормотала она, попытавшись понять знаки.
— Что ты там показываешь? Не можешь помочь, так и валил бы! — не унималась ее подруга.
— Я думаю, он хочет, чтобы мы спрятались.
— Да все равно, что он там хочет, — произнесла Ночка громко и возмущенно.
Парень перестал показывать пантомимы и хлопнул себя по лбу в раздражении, при этом не прекращая поливать бумоцвет, и даже более того, перенаправил струю из ладони на другие цветы, что росли близко у обрыва. Веселина в этот момент очень хотела сделать то же самое, то есть врезать по лбу, но не себе, а подруге, потому что та совсем не следила за языком в ситуации, когда им очень сильно нужна была сторонняя помощь. А самое парадоксальное было в том, что Ночка не была типичной стервой, просто на нее так один конкретный парень действовал, из-за чего она постоянно слетала с катушек.