— Ладно… — проговорил Зефир, начавший что-то подозревать. — Ты только, пожалуйста, положи артефакт обратно и делай это очень осторожно.
После того как командир спрятал своё ультимативное оружие обратно в сумку, а девушки немного поуспокоились, он наконец-то вернулся к тому, ради чего вообще ходил к Лакомке и забирал оттуда доски.
— Если написать что-либо на любой из этих штук, — парень указал на двойной артефакт, лежавший на столе, — то текст или рисунок появится на другой. Я, честно говоря, не знаю, будут ли они работать, когда мы оставим вам одну, а себе заберём вторую доску, но склоняюсь к тому, что должны. В общем, это надо будет ещё проверять.
— А можно я попробую? — раздался голосок Вилтани.
— Можно, конечно. Сейчас найду, чем рисовать, — Зефир поднялся с табуретки и направился к плите, где в топке подобрал уголёк и протянул девочке.
Мелкая уже хотела было его взять, как вмешалась Варна:
— Вилтани, у тебя же карандаш был для занятий с Лисой, не пачкай руки.
Та кивнула и ускакала вприпрыжку с кухни, чтобы через пару минут вернуться с оным и усесться на освобождённую Зефиром табуретку. Енот тем временем заинтересованно следил за происходящим и просительно тявкнул пару раз.
— У тебя свои деньги есть, возьми и купи в городе карандаш, а не трать всё на жратву, — посмотрел на мохнатого командир, чем вызвал странные переглядывания у девушек, которые вошли у них уже в привычку, когда дело касалось отношений между енотом и его товарищами.
Разочарованно вздохнув, Брут потерял интерес к происходящему и, достав из заплечной сумочки что-то съестное, закинул в рот и захрустел, пока остальные были заняты проверкой артефакта под радостные и удивлённые возгласы женской половины дома.
…
Первый день, пролетевший незаметно, прошёл в тёплой и радостной обстановке, которой, как оказалось, довольно сильно не хватало парням. Даже енот на время притих и не творил своей обычной дичи, вовсю наслаждаясь временем, проведённым в играх с Вилтани. Между тем юноши помогали по хозяйству, рассказывали о своих приключениях, делились дальнейшими планами и просто отдыхали душой. Таким образом минула неделя, а на вечер восьмого дня все собрались на прощальный ужин, во время которого Зефир решил рассказать о том, как продвигаются заработки на дом.
— В общем, мы пока не ходили на этот подпольный рынок, но, судя по всему, с золотых шариков из статуэтки и добытых энергетических оснований мы сможем выручить монет восемьсот. Из них семьдесят процентов делим на троих, а тридцать отложим на дом, что будет составлять, — молодой человек ненадолго задумался, — примерно двести сорок монет. И это ещё не считая артефактов.
— Сколько ты говорил, в Перекрёстке нормальное жильё стоит? От двух-трёх тысяч золотых? — отложив ложку на стол, поинтересовалась Варна. — А у вас немногим больше двухсот серебряных. Даже если вы не будете выделять себе долю и сразу всё пустите на дом, то это мелочь по сравнению с требуемой суммой. Может, ну его?
Лиса поддержала наставницу решительным кивком, а Зефир тем временем поспешил развеять недопонимание:
— Э-м, не серебряных, а золотых. У нас на руках будет двести сорок золотых монет, которые мы пустим на дом.
Выражение лиц обеих девушек и Хагга стало очень потешным, особенно учитывая, что Брут получал равную со всеми долю и становился самым зажиточным енотом во всем мире. А Мелисса ещё и тихо пробурчала:
— Весь наш бюджет в те времена, когда мы жили в Кремине, составлял триста золотых…
— Видите, не всё так плохо, и, наверное, через годик, если нам также будет везти, то мы все вместе переедем в Перекрёсток, — тон Зефира специально был максимально жизнерадостным, чтобы собеседницы не так сильно волновались за них.
— Если будет везти, — не разделяла его оптимизма блондинка. — А с учётом рассказанных вами историй, уж извини, но я удивлена, что никто из вас не погиб или покалечился.
— Ладно, давайте не будем об этом, — решила сменить тему Лиса. — Вот вы рассказывали о странной статуэтке козы, из которой сыпались золотые катушки. Она больше не неслась? Это ж бесконечный запас золота, на который можно купить всё, что угодно!
— К сожалению, нет, — развёл руками приунывший Леопольд, который, наверное, больше всех страдал из-за отсутствия халявного и неисчерпаемого золотишка. — Зато рожок для кормления заполняется своим жутким пойлом примерно за половину недели. Если мы найдём какого-нибудь непривередливого и богатого алкоголика, то озолотимся.
Командир, да и остальные домочадцы в этот момент скептично посмотрели на размечтавшегося товарища, но говорить ничего не стали.
Меж тем ночь вступила в свои права, и все разошлись спать, а с утра трио, плотно позавтракав стряпнёй Варны, собралось у ворот, куда их вышли провожать остальные.
Прощание вышло немного слезливым, в основном из-за Вилтани, которая подолгу не отпускала из объятий парней и в особенности мохнатого, хлюпая носиком. Но в итоге вмешалась Лиса и забрала девочку от енота, впервые в жизни стоявшего как столб и беспомощно оглядывающегося по сторонам.
— Смотрите, не помрите мне там! — крикнула Варна в спины удаляющихся товарищей, на что Зефир развернулся на ходу и махнул рукой, а затем, посадив Брута на плечо, ускорился, оставляя за собой столб дорожной пыли.
…
Пять дней спустя отряд входил в ворота города. По пути они успели проверить парную доску, через которую им писали Вилтани и Лиса, и оказалось, что связь на расстоянии работала без проблем. Конечно, оставался финальный тест непосредственно из таверны, но командир уже не сомневался, что он закончится успехом.
Между тем район искателей встретил товарищей в своей излюбленной манере — звериной дракой, происходившей прямо на одной из улиц под улюлюканье зевак. И звериной она была не из-за жестокости, которая, конечно же, там тоже присутствовала, а потому что в битве на когтях и зубах сошлись когда-то виденный парнями прямоходящий кот с жёлтой шерстью и такой же прямоходящий серый волк.
Что они там не поделили, было непонятно: может, помеченную территорию или самку, да и, в общем-то, не особенно интересно. Но на само сражение молодые люди посмотрели. По его итогу волк с располосованной мордой вышел победителем и загнал кота, потерявшего несколько клоков шерсти и целостность одежды, на крышу ближайшего здания, откуда проигравший заковыристо матерился под смешки зрителей.
Зефир следил за спектаклем постольку-поскольку, потому что, заметив в толпе какую-то местную ночную бабочку потасканного вида, вдруг вспомнил, как Варна не так давно объяснила ему и товарищам, что именно они таскали с собой под видом деревянного жезла. Правда, эффект от рассказа был явно не тем, который женщина ожидала: мохнатый изобразил на морде похабную улыбку и начал дебильно хихикать, Леопольд попросту пожал плечами, так как палку эту никогда в руки не брал, ну а Зефир поначалу, конечно, знатно изумился, но через пару мгновений вернул себе спокойствие. Вопросы стыда и смущения его никогда особенно не волновали, и даже если бы вместо жезла товарищи нашли артефакт из коровьей лепёшки, в которую для активации надо было смачно сесть, он бы спокойно это сделал хоть посреди города, если бы на кону стояли их жизни.
Бесплатное представление тем временем закончилось, и парни направились в «Поцелуй».
Глава 17
Вскоре после возвращения из своеобразного отпуска наступил второй день месяца — время, когда свои двери открывал подпольный рынок в придорожной таверне под названием «Усталый путник». Товарищи, конечно же, не собирались пропускать это событие, но, так как билет у них был всего один, Зефир, предупредив ребят и собрав вещи на продажу, отправился в одиночку к северным воротам города.
Искомый трактир нашёлся довольно быстро, благо стоял он на дороге, да и от Перекрёстка тут было рукой подать. При этом количество народу, которое шло и ехало в ту же сторону или возвращалось обратно, зашкаливало, а командир задумался о том, насколько это место, в принципе, было «секретным» и «подпольным». Чтобы власти города не заметили такое столпотворение, где нарушаются законы этого самого города, надо быть либо слепым, либо в доле. Хотя вполне возможно, что существовала какая-то другая неочевидная причина, по которой происходило подобное, однако Зефир о ней не знал, да и, если честно, ему было откровенно наплевать.
Сама таверна представляла собой комплекс строений, огороженных мощным частоколом и тяжёлыми открытыми нараспашку воротами, рядом с которыми обосновался десяток фургонов и карет со скучающими возницами. Пройдя внутрь через довольно плотное движение, молодой человек оказался во дворе, где посреди находилось несколько десятков лотков, торгующих разнообразной едой для быстрого перекуса, а также стояли и бездельничали отдельными группами по пять–десять человек разномастно вооружённые люди. По-видимому, охрана покупателей или продавцов, ждущих своих нанимателей.
В общем, клиенты здесь не задерживались, а поток уводил к трёхэтажному и большому зданию из брёвен, где на входе стояла пятёрка воинов и выстроилась небольшая, но быстро продвигающаяся очередь, пока охранники проверяли пропуска. Встав за каким-то тучным мужиком, Зефир довольно быстро попал ко входу, где один из стражей буркнул:
— Пропуск.
Молодой человек показал заранее приготовленную монетку на шнурке, а давешний охранник всё так же неприветливо произнёс:
— Проходи.
Внутри строение таверну не напоминало, от слова совсем. Это скорее было похоже на крытый громадный павильон с тремя уровнями и пустым пространством по центру, которое проходило через все три этажа. На первом уровне в несколько рядов стояли разнообразные деревянные лотки с товарами, от обилия которых разбегались глаза, а на втором и третьем аналогичные торговые точки занимали всё пространство у стен. Народу здесь тоже было много. Прямо очень много. Причём совершенно разного достатка: к примеру, искатель в поношенной и потрепанной кожаной броне, коим и являлся Зефир, мог стоять рядом с каким-нибудь разодетым хлыщом с печатью брезгливости на лице, а рядом с ними проходить седой старичок-маг в робе.