Всё из-за того, что подруги ещё в первый день своего прибывания в «Поцелуе медвежути» спросили, используются ли в трактире продукты из Выдоха, и трактирщик это подтвердил. А с учётом крайне заманчивых цен на всё, что предлагало заведение, риском было решено пренебречь. Ну и в дополнение к этому претензии к личности повара, а не к его кулинарным способностям, в принципе, выглядели просто смехотворными. Оттого и краснела сейчас молча Ночка, как маков цвет.
Зефир, в свою очередь, тоже молчал, потому что не всегда понимал, как себя с ней вести. Ведь из всех встреченных девушек она была самая двинутая, переплюнув по размеру тараканов в голове даже Милажену. И если бы пепельноволосая ему не нравилась, он бы давно послал её далеко и надолго.
Неловкую ситуацию разрешили своим появлением трое людей: Ясо с каким-то незнакомым мужичком лет сорока и Веселина.
— Если у вас есть претензии по еде, то можно просто сказать мне, — произнёс сварливо хозяин трактира. — Не обязательно врываться на кухню.
— Я думаю, здесь как раз наоборот, — ответила короткостриженая подруга с нотками сарказма в голосе. — Ночке так понравилось, что она захотела лично сказать об этом повару.
Услышав это, зачинщица бедлама ещё сильнее покраснела, хотя куда уж больше-то? И скромно потупилась.
— То есть претензий у вас нет? — уточнил Ясо, посмотрев по очереди на обеих.
— Нет, — отозвалась Веселина.
— Нет, — тихо ответила её подруга.
— Тогда я попрошу вас удалиться с кухни, — обратился трактирщик к девчонкам, а затем повернулся к командиру. — Спасибо, Зефир. Выручил. Никола тебя подменит.
Посмотрев на этого Николу, по-видимому, нового повара «Медвежути», стоявшего недалеко от Ясо и с интересом следившего за бесплатным представлением, молодой человек кивнул и, захватив с собой миску с салатом, вышел в коридор вместе с девушками.
— Извини, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло, — меж тем повинилась Ночка, и выглядела она при этом так мило, что командир пропал для мира на некоторое время.
Рядом кашлянула её подруга, возвращая Зефира на землю.
— Извинения приняты, — сориентировался он.
— Тогда как насчёт посидеть немного с нами и выпить чего-нибудь? — внезапно предложила Веселина, а на попытавшуюся возмутиться Ночку зыркнула так, что та не решилась что-либо сказать.
— С удовольствием, — улыбнулся юноша.
В итоге за столом они оказались вшестером. Помимо Леопольда и Брута, в их компанию каким-то образом затесалась Хвоя, которую Ночка демонстративно не замечала, а Веселина попросту не стала возражать. И после того как они сделали заказ, воцарилась неловкая тишина.
— Никто не хочет салатика? — спросил Зефир, пододвигая блюдо к центру стола.
— А с чем он? — с интересом поинтересовалась брюнетка.
— Груши, яблоки, виноград и особые специи из Выдоха.
— Нет, я, пожалуй, не буду, — покачала головой Хвоя. — Не люблю груши.
В этот момент Брут поднял лапу и помахал, но Зефир его «не заметил».
— А вы? — обратился парень к подружкам.
— Нет, что-то не хочется, — ответила Веселина, а Ночка просто покачала головой.
Енот стал настойчивее тянуть лапу вверх и тявкнул пару раз, когда Зефир зачерпнул ложкой фруктового салата и попробовал. Получилось очень неплохо, а вкус оказался довольно оригинальным.
— А зря. Леопольд, Брут?
— Нет, спасибо, не хочу сладкого, — ответил чернявый, а мохнатый в этот момент так сильно затряс головой, что командир испугался, как бы она у него не отвалилась, и пододвинул тарелку к нему.
Брут уткнулся мордой в салат и зачавкал, а командир тяжело вздохнул, потому что странная атмосфера не спешила уходить.
— Я вам не рассказывал, как мы втроем одновременно от зайцехвата и медвежути в лесу убегали? — спросил он, пытаясь разрядить обстановку.
Минут через пять им принесли кружки и нехитрую закуску, пока Зефир травил байки и рассказывал истории из их приключений, незаметно вовлекая в разговор всех присутствующих. И вскоре атмосфера под напитки, еду и веселые эпизоды из похождений троицы незаметно наладилась.
— А потом Леопольд со зверской рожей присел на колено и хотел начать расстреливать бедных медведей. Мы с Брутом еле-еле его успокоили, — рассмеялся командир.
— Да контролировал я себя, — смущенно отмахнулся чернявый и отпил из кружки.
— Как вы вообще додумались проклятый артефакт использовать? — поинтересовалась Хвоя.
— Да, мне тоже интересно, — пристально посмотрела на командира Веселина.
— Что я могу сказать? Мы немного рисковые, — не стал раскрывать секретов Зефир.
— На всю голову вы рисковые, — вставила Ночка, сделав глоток. — Кто вообще в здравом уме будет бумоцвет подрывать?
— Вы подрывали бумоцвет⁈ — ахнула брюнетка. — Он же кучно растет, а потом идет цепная реакция.
— Именно, — сменила гнев на милость длинноволосая подруга и впервые за вечер нормально обратилась к Хвое. — Пока мы с Веселиной прятались на камне от монстров посреди поля бумоцветов, они не придумали ничего лучше, чем их взорвать.
Девушка в шляпке осуждающе посмотрела на парней, у которых в этот миг в голове промелькнула только одна мысль на двоих: «Спелись!».
В общем, посиделки в хорошей компании затянулись до ночи. Первым пал смертью храбрых Брут, начавший клевать носом. Следом ушел Леопольд, оставив командира одного в битве против трех дам, которую тот вчистую проиграл и в итоге тоже решил откланяться.
На завтра у него было многое запланировано, да и количество выпитого давало о себе знать. Поэтому парень попрощался с девушками, которые остались отдыхать в общем зале, поднялся по лестнице и открыл дверь комнаты. И сразу же закрыл ее обратно.
Встряхнув головой, юноша для верности побил себя по щекам и снова открыл дверь. То, что ему якобы привиделось в первую попытку, оказалось правдой: на полу их комнаты, на огромной куче рассыпанного с горкой серебра, в позе морской звезды лежал голый Леопольд и самозабвенно двигал руками и ногами из стороны в сторону, ничего не замечая вокруг.
Откуда у него столько серебра, вопроса не стояло — пока командир работал на кухне, у чернявого было море свободного времени, чтобы разменять двести золотых. Зефира же волновал другой вопрос, а именно: какого хрена⁈ По-видимому, болезнь Леопольда прогрессировала. Или он всегда был такой, просто раньше у них не водилось столько денег?
Закрыв дверь, командир не стал отвлекать друга от важного занятия и вернулся к девчонкам в полупустой зал.
— Уже вернулся? — удивилась Хвоя.
— Мне нужно забыть, — пробормотал Зефир и, подхватив кружку брюнетки под возмущенное «эй», присосался к ней, словно клещ.
…
Утро встретило командира немного болезненно, но при этом было удивительно мягко и приятно. Открывать глаза совершенно не хотелось. Парень слегка сдвинул голову на подушке, но в этот момент уткнулся щекой во что-то мохнатое, отчего у него защекотало в носу.
Сдержав матерное ругательство в адрес енота, Зефир наконец-то разлепил глаза. Вот только комната, в которой он проснулся, была точно не его. Молодой человек осторожно скосил взгляд и обнаружил у себя на плече пепельноволосую голову Веселины, которая сладко посапывала. Они оба были укрыты одним одеялом, и даже заглядывать под него не было нужды — юноша буквально кожей чувствовал, что прижавшаяся к нему девушка легла спать голышом. Собственно, как и он сам.
С другой стороны кровати тоже было неспокойно: кто-то мягкий и очень фигуристый плотно прижался к нему слева. Осторожно повернув голову, Зефир столкнулся взглядом с сонно хлопающей глазами Ночкой, лежавшей на его плече.
Воцарившуюся густую тишину, которую нарушало только мерное дыхание Веселины, можно было есть ложками. А по нарастающей панике в глазах длинноволосой молодой человек пятой точкой почувствовал: сейчас что-то случится…
— Кья!!!
…
Минут через пять, когда накал страстей немного утих, а все проснувшиеся оделись и уселись на двух сдвинутых кроватях, в дверь робко постучали и раздался приглушенный голос Ясо:
— У вас все хорошо?
— Да! — раздраженно ответила ему Ночка, а хозяин таверны, пробормотав что-то невнятное, поспешил удалиться.
— И зачем так резко реагировать? — потрогал крупный синяк под глазом Зефир. — Если никто ничего не помнит, то почему во всем виноват я?
— Потому что ты кобель! — отрезала длинноволосая.
— Ну, хорошо, кобель, — легко согласился парень. — Но у нас, судя по всему, ничего не случилось этой ночью, поэтому хватит истерить.
— Это я истерю⁈ — изумилась Ночка и, противореча самой себе, добавила, — если у нас что-то было, я сначала убью тебя, а потом себя!
— Эй, я что, по-твоему, такой урод, что лучше себя убить⁈
— Ты безответственный, самовлюбленный придурок! А ты почему такая спокойная? — обратила взор своих пылающих глаз девушка на меланхоличную подругу, приложившую руку ко лбу. — Он практически над нами надругался!
— Ой, да иди ты в задницу, — поднялся парень с кровати, махнув рукой. — Хватит с меня твоих закидонов.
Решительно дойдя до двери, он вышел из комнаты, оставив девушек одних.
— Ты бы поумерила пыл, — раздался тихий голос Веселины. — Я немногое помню из вчерашнего, но, когда Зефир признался, что у него проблемы со спальным местом, это ты, услышав предложение Хвои, зазвала его к нам. И сама же помогала ему раздеваться.
— Не может быть! — выпалила длинноволосая.
— Может-может, — ответила подруга и схватилась двумя руками за голову. — Ох, моя голова…
Молодой человек тем временем подошел к своей комнате и осторожно открыл дверь, опасаясь вчерашнего «сюрприза». Однако все было в порядке: ни денег, ни голых мужиков, разбросанных на полу, не обнаружилось.
Товарищи к этому времени уже проснулись, что было неудивительно — вопли Ночки, скорее всего, разбудили всю таверну.
— Что там за шум был? — поинтересовался Леопольд.
— Пепельноволосые подружки с ума сходят, точнее одна из них, — Зефир уселся на кровать, а затем неожиданно обратился к еноту, — Брут, дай свою записную книжку, надо кое-что проверить.