Эта сценка по градусу безумности стояла наравне с глюками Зефира, которые тот пережил в свой первый раз. Но несмотря на это, командиру всё равно очень хотелось крепко пожать шею этому ублюдку. Вот только была одна проблема — он всё ещё был бесплотным зрителем, который никак не мог повлиять на события в видении. И, скорее всего, Зефир видел перед собой воспоминания, изменить которые было попросту невозможно.
Между тем отвратительная сценка с пожиранием Брута продолжилась, а когда от зверя осталась только половина, он наконец-то сообразил, как сопротивляться, и начал пытаться поглотить таким же странным образом человека перед собой. Только весовые категории у них были не равны, и енот схватку, очевидно, проигрывал. И вот когда от мохнатого остались сущие крохи, на диск внезапно залетело какое-то небольшое зеленоватое облако.
В тот миг, как Зефир его увидел, то почувствовал необъяснимое родство с этой штукой. Будто встретил давно потерянного брата-близнеца, разлученного с ним при рождении, или даже кого-то еще ближе. И пока командир пытался разобраться в себе и понять, что это все могло значить, зеленоватый сгусток быстро разогнался и врезался в спину черноволосого, начав быстро поглощать его.
Тот явно не ожидал подлой атаки с тыла и громко заорал. В этот же момент активизировался енот, который принялся с новой силой отвоевывать у отвлёкшегося противника пожранные части. И в итоге у них получился своеобразный бутерброд, где двумя кусками хлеба были зверь и облако, а колбасой — человек, который из агрессора в одночасье превратился в жертву насилия.
Никаких сюрпризов больше не произошло, а странный парень, после того как его «доели» двое еще более странных напарников, издав напоследок разочарованный вой, перестал существовать. К слову, после своеобразного пира облако прибавило в размерах, а енот полностью восстановился и даже чуть-чуть подрос.
Тем не менее видение для Зефира на этом не закончилось. Брут и сгусток оказались напротив друг друга и замерли. Командир не знал, общались ли они каким-то образом или просто смотрели. Однако в какой-то момент зеленоватое облако втянулось в зверя, смешиваясь с ним, и именно в этот миг молодого человека выбросило обратно в реальный мир.
Посмотрев на разлепившего глаза и сладко зевнувшего енота у себя в руках, Зефир покачал головой. На анализ всего, что произошло с ним в этой стремной пещере, не было времени. А главным сейчас было убраться отсюда подальше, пока это место не преподнесло ещё какой-нибудь жуткий сюрприз.
Добравшись до туннеля, где его уже ждали, Зефир поставил мохнатого наземь и проговорил:
— Пойдемте скорее отсюда!
Возражений не последовало, хотя по виду Ночки, та очень хотела что-то сказать или спросить, но воздержалась, и вскоре все пятеро, оказавшись в первой пещере, остановились перевести дух.
— Зефир, — обратилась к молодому человеку длинноволосая, а затем задала очень странный вопрос, — ты видел?
— Причину, по которой вас изгнали? — уточнил парень.
Было очевидно, что Леопольд рассказал девушкам о произошедшем, не забыв добавить подробностей о том, что командир смотрел практически все воспоминания вместе с их владельцами.
— Нет, — удивила пепельноволосая. — То, как я мылась!
Услышав это, юноша внезапно и отчетливо вспомнил, как в одной из сценок голая Ночка тщательно намыливала свои огромные сокровища, и завис, в то время как на его лице появилось то самое дебильное выражение, которое даже ему не нравилось.
— А-а-а! — схватилась девушка за голову. — Убейте меня!
Глава 21
На предложение возвращаться в город вместе, поступившее от Веселины, командир ответил согласием. Несмотря на то что парни не выполнили ни одной из поставленных на этот поход целей, Зефир после всего случившегося решил не искушать судьбу. К тому же недавние видения конкретно загрузили молодого человека, отчего он был крайне не собран.
И если в историях, случившихся с Леопольдом и девушками, всё было более-менее понятно, хотя, конечно, некоторые вещи вызывали крайнюю степень недоумения, то вот, что привиделось непосредственно ему, а также еноту, требовало анализа. Кстати, Брут на соответствующие вопросы только плечами пожимал — то ли не знал, то ли не хотел говорить, — и молодой человек не стал давить на мохнатого, попытавшись разобраться во всём сам. Однако пока выходило негусто:
Так, у Зефира очевидно было какое-то покрытое мраком неизвестности прошлое до того, как он попал под гору, о котором он ничего не помнил. Причем настолько нестандартное, судя по видениям, что юноша не исключал наличие у него в ранние годы крайне тяжелого случая шизофрении с необычайно реальными приходами, как у грибного наркомана.
Вторая странность, не дававшая покоя — сценка с енотом. Очевидно, что сознание мохнатого пыталась съесть какая-то сущность, принявшая облик черноволосого уродца. Где зверь ее подцепил и каким образом, было не совсем ясно. Но, скорее всего, это произошло в момент, когда Зефир нашел Брута, валяющимся в лесу рядом с Хребтом русалки. Ведь в то же самое время там произошел Выдох, который мог и послужить причиной того, что в енота вселилась эта дрянь.
Далее, Брут победил ее при посильной помощи зеленоватого облачка и поглотил, а затем слился с нежданным помощником, в результате чего и получился слишком умный енот, который терроризировал командира в первые дни в лесу.
И больше всего вопросов здесь вызывала не потусторонняя дрянь, а облако, с которым Зефир почувствовал родство. У молодого человека даже складывалось впечатление, что это был кусок его самого, оторванный кем-то и запиханный в мохнатого.
В общем, обе эти истории попахивали какими-то жуткими секретиками, а парень затруднялся сказать, хочет ли он вообще знать об этом.
— Зефир, у тебя еда не подгорит? — поинтересовалась Ночка, сидящая по правую руку от молодого человека.
— А? — оторвался от размышлений командир. — Нет, это артефакт. В нем ничего не может сгореть.
Остальная команда в данный момент расположилась рядом и занималась своими делами. Это был очередной привал в череде таких же остановок, а идти до Перекрестка осталось всего ничего.
— Просто ты так глубоко задумался, что я испугалась, — пояснила девушка.
К слову, её отношение кардинально поменялось. И дело не только в еде, которую парень готовил на привалах и которую обе подруги теперь уплетали за обе щеки, несмотря на наличие специй из Выдоха. Исчезли прежние сумасшедшие выходки и претензии, а пепельноволосая стала значительно спокойнее.
После увиденного в воспоминаниях Зефир стал отчасти понимать, откуда росли ноги неадекватного поведения девицы, однако почему она сменила гнев на милость, пока затруднялся сказать. Тем не менее это не отменяло факта, что такая Ночка нравилась ему гораздо больше, и он старался быть предельно осторожным, в надежде на то, что фурия больше не объявится.
Меж тем сидящий рядом Брут заскучал. К этому времени он уже успел послушать разговоры вокруг, несколько раз почесать зад и посчитать пролетающих мимо птиц, но его мохнатая душа требовала развлечений или хотя бы какого-то нескучного занятия. Поэтому зверь придвинул к себе маленькую заплечную сумочку и, порывшись в ней, достал записную книжку и карандаш.
Недавнее изменение поведения и запаха, исходящего от длинноволосой самочки, навели его на кое-какие мысли, отчего Брут нашел свой старый рисунок, где было изображено множество девушек, вившихся вокруг командира, и уставился на изображение одной из них, той, что была с кнутом.
Почесав подбородок коготками, енот поставил рядом с ней знак вопроса и стал задумчиво разглядывать, когда рядом с ним раздался возмущенный голосок:
— Это… это… что это такое⁈
Возможно, совсем постороннему человеку было бы трудно понять смысл рисунка, но Ночка, заглянув в книжицу, сразу же узнала Хвою, постоянно ходившую в своей шляпке, как знала, что та и Зефир переспали. Поэтому сопоставить все элементы и догадаться, что изображено на картинке, не составило труда, как и найти знакомый кнут и себя.
Вот только спросила она почему-то вовсе не про свое изображение. Выхватив записную книжку из лап мохнатого, девушка поднесла ее командиру под нос и, тыкнув пальчиком в обведённую фигурку с кошачьими ушами, с вызовом спросила:
— Это что⁈ — затем девушка переместила палец на Смилану. — И это что⁈
Зефир тяжко вздохнул и приложил руку к лицу. Ему очень хотелось заплакать, но слез не было.
…
Весь оставшийся путь прошёл в странной обстановке. Из-за того что командир не стал оправдываться или еще по какой Бойня знает причине, Ночка его игнорировала и фыркала, как только они встречались взглядом. И стоило их совместному путешествию подойти к концу, Зефир вздохнул с облегчением.
Правда, разошлись команды ненадолго, и буквально через несколько минут случайно встретились на первом этаже «Медвежути», чтобы пообедать. Но уселись за разные столы, а командир еще долго ловил на себе уничижительные взгляды красотки.
Тем временем дверь в таверну открылась, и внутрь вошла Милажена. Оглядев зал, девушка нашла команду Зефира и направилась к ним под немногочисленные и опасливые взгляды посетителей.
— Привет, — уселась она без разрешения за стол.
— Привет, — вяло отозвался командир, а Леопольд с Брутом ограничились кивками.
— Все не могу вас никак поймать, — посетовала блондинка. — Сходили на рынок? Как вам?
— Отличное место, и спасибо еще раз за пропуск, — ответил Зефир, не забывая бросать нетерпеливые взгляды на дверь, ведущую к кухне, в ожидании еды.
— Милажена фигни не посоветует, — гордо выпятила огромную грудь девушка, натянув бедную пуговицу на рубашке так, что казалось, она сейчас отлетит командиру в лоб.
Естественно, это привлекло внимание Зефира, который завороженно кивнул, наблюдая за неравной борьбой одинокой пуговицы и сисек.
Сбоку послышалось раздраженное фырканье, а молодой человек оторвался от своего занятия и спросил: