Гораздо интереснее оказался подземный уровень. Это было обширное помещение с высокими потолками, поддерживаемыми каменными колоннами, освещённое множеством масляных ламп. Ближняя часть напоминала лабораторию: странные приборы, колбы, шкафы с непонятными реагентами, а по центру — стол с ремнями для конечностей, испачканный засохшими пятнами крови и другими жидкостями. В углу виднелись четыре соломенных подстилки с пустыми мисками рядом, а из стены торчали кандалы.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Милажена, открыв рабочий дневник, обнаруженный на столе.
Зефир поставил на полку склянку с розовой жидкостью и подошёл к девушке, заглянув через плечо.
— «Зарождение абсолюта» и «аурная субстанция»? — прочитал он задумчиво.
Это были единственные понятные слова в тексте, а все остальное представляло собой какую-то заумную муть и формулы. «Зарождением», видимо, называлось то, чем занимался маг. Но что такое «аурная субстанция», встречавшаяся повсеместно, оставалось загадкой.
Те скудные знания, которые успел вложить в голову Зефира старший Бальдуф, совершенно не помогали разобраться в этой специфике. Тут требовался настоящий специалист.
Некоторые вещи, впрочем, были очевидны. Те уродливые монстры, подчинявшиеся магу, скорее всего, были продуктом этих экспериментов и жили прямо здесь, на этих соломенных подстилках. Но зачем их создавали? Как элитных бойцов? Или цели были амбициознее, и еретики хотели вырастить армию для завоеваний?
— Н-да, — с досадой произнесла блондинка, откладывая дневник.
— Был бы с нами Эден… — посетовал чернявый, с интересом осматривающий лабораторию.
— Давайте захватим ему пару тетрадей, — предложил Зефир. — Все тащить не будем, но пару штук возьмем. Вдруг там что интересного найдется.
— Хочешь — бери, — равнодушно пожала плечами Милажена и направилась в дальнюю часть помещения.
Она пришла сюда мстить, а не разбираться в безумных экспериментах. Да и командиру, в общем-то, не хотелось в этом копаться. Но раз уж они стали врагами еретиков, нужно было понимать их цели.
Забрав несколько дневников, Зефир последовал за остальными.
Дальняя часть зала представляла собой тюремный блок с просторными пустыми клетками по бокам. А у стены между ними находилась массивная железная дверь трёхметровой высоты с толстым засовом.
Осмотрев клети, группа подошла к двери. Подняв тяжёлый засов, они вошли в небольшое пустое помещение со стенами из чёрного металла, похожего на материал того ящика, где еретики держали средоточие.
В комнатке было ещё две двери: справа — такая же огромная из чёрного металла, слева — обычная. Света здесь не было, поэтому, прежде чем их проверять, Зефир зажег лампы на стенах и, взяв одну, начал с маленького прохода.
Это была небольшая смотровая комната с прозрачной стеной — массивным стеклом, испещрённым чёрными сетчатыми прожилками. Оно отделяло её от соседнего помещения, погружённого во тьму. Разглядеть что-либо в кромешном мраке не удавалось, да и здесь, кроме пары стульев и пустого стола, ничего не стояло. Поэтому группа вернулась назад и, откинув массивный засов, вошла в правую дверь.
Даже при скудном свете ламп было видно, что помещение огромно, а стены были сделаны из того же чёрного металла. В центре, на каменной площадке пятиметрового диаметра, стоял железный стул — весь в засохших пятнах крови и каких-то тёмных подтёках. На его поверхности явственно проступали следы сорванных ремней, когда-то сковывавших конечности. А по бокам от этого пыточного агрегата располагались массивные каменные чаши, заполненные маслом.
— Нифига себе, — присвистнул Леопольд, пройдя к одной из стен.
Перед ним зияла огромная яма, дно которой терялось во тьме. На каменных уступах колодца виднелись подгнившие остатки чего-то органического, издававшие тошнотворный сладковатый запах.
— Мусорка? — предположил командир, подойдя ближе и посветив вниз.
— Ага, — кивнула Милажена. — Для неудачных экспериментов. Сотворил какую-нибудь гадость и выкинул сразу же, если ничего не получилось…
Глава 21
Трофеи на базе еретиков оказались, по большей части, никудышными.
Доспехи и оружие не заинтересовали никого из команды, кроме Леопольда. Но Зефир кое-как отговорил его тащить повреждённые кирасы — после боя они стоили не больше металла, из которого были сделаны.
Лабораторное оборудование и вовсе было настолько специфичным, что брать его не имело смысла — вряд ли бы на него нашёлся покупатель.
К тому же это могло стать ниточкой, по которой чёрные плащи вычислили бы, кто именно такой красивый распродаёт вещи с их объекта. Поэтому командир решил не забирать ничего, кроме записей.
Единственным стоящим приобретением стали косточки, обнаруженные в небольшом несгораемом шкафу, который товарищи поначалу проглядели. Зефир долго возился с замком, но в итоге, используя свой невероятно прочный артефактный меч в качестве лома, вскрыл хранилище. Внутри оказалось шесть энергетических центров, которые командир честно разделил с Милаженой пополам. Помимо косточек, там лежал ещё один рабочий дневник — его Зефир забросил в сумку.
Также во время тщательного обыска товарищи обнаружили пару пустых ящиков из чёрного металла, очень похожих на контейнер, который использовал свиной пятак в центре жёлтого Выдоха. Мила лишь равнодушно пожала плечами, а командир, на всякий случай, прихватил их с собой. Если его догадки были верны, этот металл каким-то образом защищал от пагубного влияния средоточий — по крайней мере, это выглядело самым логичным объяснением.
А еще эта находка дала пищу для размышлений и немного прояснила, чем здесь занимался маг-целитель. Скорее всего, он проводил принудительные мутации людей с их помощью. Четверо его чудовищных слуг были удачными результатами экспериментов, тогда как неудачные экземпляры покоились на дне той зловещей ямы.
Конечно, Зефир и не думал, что еретики разводили на секретной базе цветочки, но это открытие особенно ярко продемонстрировало всю мерзость чёрных плащей. И лишний раз подтвердило простую истину: не иметь с ними никаких дел.
На этом, собственно, трофеи на подземной базе и закончились.
Покидая форт, командир по традиции облил всё маслом, которое мог производить в промышленных масштабах, пока в ядре была энергия. Скупиться на горючее он не стал, и вскоре древние стены вспыхнули, словно гигантский факел.
…
Иллюзорный барьер был по-прежнему на месте, но разбираться, отчего так, никто не стал. Пройдя сквозь него, товарищи оказались в обычном лесу.
— Брут, смотри, твой друг, — указал Зефир на знакомого енота, выглянувшего из кустов.
Видимо, зверёк скрытно следовал за командой, но зайти внутрь барьера не решился и терпеливо ждал здесь всё это время. Мотивы его были прозрачны — он надеялся пожрать за чужой счёт.
Мохнатый лишь скосил глаза на дикого собрата, но не сдвинулся с места, продолжая царственно восседать на плече командира. Зефир, едва заметно покачав головой, махнул на это рукой и шагнул вперёд.
В то время как товарищи сражались и обыскивали форт, прошло немало часов, и приближался вечер. Поэтому, выбравшись на опушку, группа решила встать на ночёвку. Дикий енот, кстати, так и не отстал, продолжая преследовать людей. Прогонять его не стали, и вскоре в лагере оказалось на одного мохнатого больше. Новоприбывший сейчас настороженно сидел в кустах малины, наблюдая за происходящим, пока командир, как обычно, взялся за приготовление ужина, а остальные расположились у костра.
— Интересно, он с нами до Перекрёстка пойдёт? — кивнул Зефир в сторону зарослей, где прятался полосатый.
— А почему ты его все время «он» называешь? — неожиданно поинтересовался Леопольд, начищавший свой шестопёр.
— Это что, самочка? — удивился командир.
— Ага.
Не то чтобы это сильно меняло дело, но добавляло определённой пикантности в ситуацию. А тем временем енотиха, выждав момент, начала активные действия.
Выбравшись из кустов, она осторожно приблизилась к Бруту, растянувшемуся на подстилке. Тот лежал на животе, увлечённо почёсывая свой мохнатый зад, когда над ним раздалось нежное воркование, похожее на птичий щебет. Оглянувшись, он равнодушно осмотрел гостью и вернулся к своему важному занятию.
Вновь послышалось воркующее щебетание, но енот лишь по-человечески вздохнул и полез в свою сумочку. Достав сушёной рыбы, он протянул лакомство дикой подружке и стал отмахиваться лапкой — было очевидно, что та ему неинтересна.
Самочка, схватив угощение, обиженно удалилась в кусты, а Брут тем временем снова залез в котомку и извлёк оттуда книгу. Зефир узнал её мгновенно — это был тот самый фолиант с похабными картинками, который зверь стащил из лемаркской книжной лавки. Открыв страницу с загнутым уголком, мохнатый уставился на иллюстрации, похабно похихикивая.
Командир переглянулся с чернявым, который тоже с интересом наблюдал за енотьей драмой, и криво усмехнулся. Брут оставался верен себе, а исправить его могла разве что могила.
Не менее задумчивой, а местами даже растерянной выглядела Милажена, тоже не пропустившая эту сценку. Однако через мгновение в её глазах вспыхнула стальная решимость — девушка резко поднялась, прихватив подстилку, отчего её пышная грудь соблазнительно колыхнулась.
Зефир недоумённо поднял глаза на блондинку. Да так и замер с ложкой в руке под прицелом голубых глаз девушки, словно мышь полевка перед лисой. Мила шагнула ближе и, внезапно наклонившись, взвалила парня на плечо, будто мешок с картошкой, направившись к ближайшим кустам.
Леопольд шокированно проводил их взглядом. Даже енот отвлёкся от своего чтива, разинув пасть — он был настолько потрясён, что забыл все свои похабные ужимки.
Из зарослей вскоре донеслись звуки возни и властный голос девушки:
— Про клубничное масло не забудь.
…
Несмотря на всю свою решительность, агрессивность и откровенную сумасбродность, Мила оказалась девственницей. Этот факт, вкупе с её смутной мотивацией, сильно озадачил командира и даже выбил из колеи. Однако сама блондинка либо не придала ночи особого значения, либо мастерски это скрывала, поэтому напрягшийся было парень выдохнул спокойно.