Минут через пять наметился победитель — им стали саблезубые грызуны, которые сломили сопротивление дюжины защитников. Их мёртвые тушки вперемешку с нападавшими лежали у подножия дерева, а захватчики теперь врывались в глиняные домики. И, судя по звукам, творили там что-то совсем уж противоестественное.
Предположение друзей подтвердилось буквально через несколько секунд, когда из круглого прохода выбрался упитанный хомяк, державший в лапе маленький пищащий комок. Не долго думая, он открыл пасть и откусил кусок от своей ноши. Брызнула кровь, а мелкий грызун обмяк.
— Вот тебе и мирные тварюшки… — ошарашенно проговорил командир. Уж каннибализма он точно от них не ожидал.
Брут на его плечах разразился тирадой на енотьем языке. Его тоже это событие поразило до глубины души. А вот Леопольд просто пожал плечами:
— Самцы крупных лесных кошек тоже так делали с чужим потомством.
Таких подробностей Зефир не знал, но, учитывая, кем раньше был друг и где жил, не сомневался в его словах.
Да и в принципе, если абстрагироваться от разыгравшейся на дереве трагедии, выходило, что устоявшийся вид паукомяков, образовавшийся в результате мутации, имел как минимум три, а то и четыре подвида.
Первый — самые обычные хомяки с паучьими лапами, которых было пруд пруди в любых Выдохах. Кстати, Брут считал их тупыми, потому что они не могли с ним нормально общаться. Второй подвид — те подземные строители, отбивавшиеся от жуков. Они были гораздо умнее первых, и у них даже присутствовал какой-никакой социум. Ну и наконец третьими и четвертыми были вот эти клыкастые и ушастые грызуны.
Отогнав, в общем-то, бесполезные мысли, Зефир развернулся к дороге и проговорил:
— Побежали дальше.
Остаток дня группа провела в дороге, а вечером встала на стоянку недалеко от Шаловливой дороги. Принимая во внимание, сколько они уже прошли, и удвоению пути благодаря свойствам тракта, сейчас друзья должны были подходить к реке, текущей из Хребта русалки и пересекавшей жёлтый Выдох.
В этой связи у командира, к слову, были некоторые опасения: если водная артерия окажется слишком широкой, переправляться через неё вплавь он не хотел. Всё-таки неясно, что могло водиться в глубине и как эти обитатели отреагируют на двух человек и енота. В крайнем случае придётся строить плот — но, к счастью, товарищи хорошо подготовились и захватили инструменты.
Ночь прошла спокойно, и группа вновь встала на плиты и двинулась дальше. Вскоре впереди показалась широкая водная гладь довольно бурной реки почему-то тёмно-жёлтого цвета. Однако опасения Зефира не подтвердились — тракт плавно переходил в громадный каменный мост, на котором могли спокойно разъехаться пара телег.
— Он подозрительно целый и новый, — задумчиво проговорил чернявый, когда они остановились рядом с рукотворной переправой.
— Как и Шаловливая дорога, — кивнул командир и добавил, — скорее всего, это она и есть.
— Брут? — Леопольд повернулся к мохнатому с вопросом в глазах.
Тот прислушался к ощущениям, а затем тявкнул пару раз ободряюще.
— Ну раз всё в порядке, не будем здесь задерживаться, — Зефир первым ступил на полотно моста.
Бортик у сооружения был не больше метра, и командир начал идти рядом с ним по левой стороне, вглядываясь в водную гладь. Река оказалась мутной, но сквозь её толщу угадывались огромные тени, медленно плывущие в глубине. Хотя, возможно, это всего лишь игра света — парень не исключал и такого.
Обернувшись направо, Зефир заметил вдалеке одинокого матёрого бык-быка метра три в холке, пришедшего на водопой. Тот осторожно подошёл к берегу и уже опустил голову, чтобы напиться, когда с середины реки из толщи воды с огромной скоростью выстрелило щупальце с пастью на конце и впилось в грудь заголосившего животного. Жертва попыталась вырваться и заметалась, однако зубы, похоже, вцепились намертво. А затем существо в реке потянуло.
Алый бык-бык вспомнил, что раньше был коровой, и жалобно замычал. Но сколько бы животное ни напрягалось и ни дёргалось, подавляющая сила была на стороне неизвестного монстра, и буквально через полминуты сопротивляющаяся туша скрылась в мутных водах жёлтой реки.
— Ни хрена себе, — присвистнул Леопольд, который тоже не пропустил это зрелище.
— Да уж, — передёрнул плечами командир и отошёл от бортика от греха подальше.
Оказавшись на другом берегу, товарищи продолжили путь. Благо, тракт здесь также присутствовал, уходя вдаль, и пока не думал заканчиваться.
Скорее всего, до катаклизма, поглотившего эти земли, Шаловливая дорога была чьим-то амбициозным проектом — некой торговой артерией, связывавшей огромное количество стран. Возможно, тракт вообще строили вскладчину, а земли государств, через которые он проходил, процветали благодаря ему.
Но всё это было давно в прошлом. Сейчас по прихоти судьбы дорога превратилась в один огромный и несколько своевольный артефакт, пустовавший сотни лет. И только искатели из Перекрёстка иногда использовали её, чтобы пробраться глубже в жёлтую зону, при этом никогда не забредая так далеко, как это сделали сейчас друзья.
И как бы ни везло до этого Зефиру, Бруту и Леопольду, спокойное путешествие в этих землях не могло продолжаться вечно. В какой-то момент глазастый чернявый, первым заметивший опасность, крикнул:
— Злопони! Десятка четыре, если не больше!
Товарищи моментально остановились, в то время как Зефир вглядывался вдаль, пытаясь рассмотреть мутировавших коней, отрастивших себе знатные пасти и ведущих себя тем неадекватнее, чем больше их было в табуне. Через пару секунд он наконец заметил пылевое облако вдалеке, и, судя по всему, оно приближалось.
— К нам? — на всякий случай уточнил он у Леопольда.
— Да, прямехонько на нас.
Это было плохо. Какими бы сильными ни были товарищи, несколько десятков монстров просто затопчут их к чертям. Группе нужно было укрытие, причём срочно. Осмотревшись, командир заметил лишь небольшую рощу неподалёку и крикнул соратнику, который уже присел на колено, наводя стреломёт:
— Не трать заряды — всё равно не хватит! Давай к тем деревьям!
Чернявый кивнул, поднялся и бросился бежать за Зефиром. Через несколько секунд друзья, преодолев жиденькие кусты, влетели в рощу.
Будь у командира время, он бы выругался вслух, но набранная скорость не давала такой роскоши. Парень оттолкнулся и прыгнул вперёд так далеко, как только мог. Леопольд последовал его примеру, высоко пролетев над поляной, густо усыпанной тёмно-зелёными лианами, и приземлился на её краю, чуть не наступив на один из отростков хищных деревьев, устроивших здесь ловушку.
— Фух… — шумно выдохнув, чернявый обернулся.
Лиана была в нескольких сантиметрах от него, поэтому он поспешил отойти и посмотрел на Зефира, стоявшего чуть впереди. Лицо командира выражало крайнюю степень возмущения, а Брут на его плечах сидел с круглыми от ужаса глазами, цепко вцепившись лапами в шлем.
— Напомни мне больше никогда не вбегать на полном ходу в незнакомые рощи, — прервал молчание Зефир, рассматривая десятки обычных на вид деревьев, у которых примерно в трёх метрах от земли ствол раздваивался, образуя рогатку с пастью в глубине.
— Да уж… Отличный сюрприз… — протянул Леопольд, но не успел договорить, как в отдалении послышался приближающийся топот сотен копыт и злобное ржание.
Времени на раздумья не оставалось. Командир, достав щит со спины и обнажив меч, встал слева от ближайшего хищного дерева и бросил:
— Держим оборону с двух сторон.
Кивнув, друг занял позицию справа, чтобы между ними был толстый ствол, и приготовился встречать бешеных лошадей.
Те не заставили себя ждать. Первый десяток злопони, мчавшийся во весь опор, смял кусты и ворвался на поляну. Товарищи впервые видели их так близко. От обычных лошадей они отличались не сильно — если не считать частокола игловидных зубов, приземистого телосложения и глаз, пылавших такой лютой злобой ко всему живому, что оба парня невольно поразились, насколько точно название передавало их суть.
Между тем твари и не думали сбавлять скорость. Не колеблясь ни секунды, они ринулись вперёд. Копыта застучали по земле, наступая на плотный ковёр лиан, а хищные деревья, почуяв добычу, словно распрямившиеся пружины, начали стремительно обхватывать монстров отростками и тащить вверх.
Раздалось первое испуганное ржание самых неудачливых коней, которых хищные растения тянули к рогаткам в стволах. Удивительно, но силы этим отросткам было не занимать — туши весом под четыреста килограммов с лёгкостью закидывались в пасти. Вот только, насколько успел заметить Зефир, те не были приспособлены для такой крупной дичи и, судя по всему, не растягивались, поэтому жертвы застревали на полпути, не пролезая в глотку полностью.
Тем временем на охотничьей поляне появилась вторая порция злопони — около пятнадцати особей. С красными от лопнувших капилляров глазами, они, не обращая внимания на «летающих» собратьев, рванули вперёд. И вновь у хищных деревьев, оставшихся без добычи в первой волне, начался пир.
Наступая на тёмно-зелёные лианы, чудовища провоцировали растения, а те резко обхватывали их и тащили к себе. Процесс повторился — ещё пятнадцать пони оказались схвачены и затолканы в глотки. Но, как и в прошлый раз, деревья не могли их полностью проглотить, отчего задние части монстров торчали кверху, беспомощно дрыгая копытами.
Всё происходило так стремительно, что, когда все лошади второй группы уже висели в воздухе, на поляну ворвалась третья и, похоже, последняя часть табуна. Лиан на земле почти не осталось, а практически все «рогатки» были забиты торчащими из них задами злопони, отчаянно дрыгавших ногами и глухо ржавших из глубины стволов.
При этом хищная растительность оказалась жадной и тупой: вместо того чтобы вытаскивать застрявших коней, лианы, словно хлысты, с немалой силой лупили их по ягодицам, вызывая ещё более истошные крики у попавших в ловушку чудовищ. Весь лесок наполнился невообразимым гамом, больше напоминавшим приют для умалишённых.