— И что же это за место? — подался вперед заинтригованный следователь.
— Заброшенный завод, фабрика или комплекс. Это должен быть какой-то машиностроительный завод, но обязательно недействующий. Я уверен, он существует на самом деле, ведь Людвиг создавал многие свои сюжеты «на натуре». Короче говоря, необходимо как можно скорее выяснить, какой из заводов или даже комбинатов простаивает в настоящее время. Роман был написан три года назад, и за это время завод могли снова запустить в производство, но… я не думаю, что это так. Сам не знаю, почему, но уверен, что он все еще пустует.
Какое-то время Теодорский молча смотрел на меня, затем улыбнулся и хлопнул ладонью о стол:
— Ладно, я все понимаю — опять твоя хваленая интуиция. Что ж, думаю, в ближайшее время мне удастся выяснить, существует ли такое место и, если да, то где?
Николай устало потянулся и направился к выходу:
— Не буду прощаться, так как снова увидимся сегодня.
Я закрыл за ним дверь и уже собрался подняться к себе в спальню, но неожиданно у меня возникло странное предчувствие. Я вспомнил о последней, оставшейся в этом мире МОЕЙ твари. Возможно, все это время она скрывалась где-то поблизости, выжидая удобного случая, чтобы напасть на меня или на моих друзей. Но где она может быть? Внезапно меня словно осенило: монстр где-то рядом! Я не могу сейчас объяснить, почему у меня в те ненастные дни временами обострялась интуиция, некое шестое чувство. Возможно все дело в чрезмерном нервном напряжении, в котором я пребывал все это время.
Но в тот момент я ясно и отчетливо понял одно — последняя из моих тварей находится неподалеку. Прихватив с собой тесак, я осторожно приоткрыл дверь и выскользнул в темноту. Теодорский вероятно уже отъехал, вокруг повисла гнетущая тишина, темень была такой, хоть глаз выколи, но я предусмотрительно надел инфракрасные очки.
Медленно, метр за метром, я крадучись пробирался вдоль кустарника по направлению к сараю. Противоречивые чувства боролись во мне, непрерывно сменяя одно другое. Страх, отчаяние, злость, решимость, сомнения и снова страх. Но то же самое отчаяние, которое подчас деморализует нас, отнимая последние искорки отваги, придало мне на этот раз дополнительные силы и решимость довести дело до победного конца. Я творец всех этих ужасов, мне и разбираться с ними!
Тварь, сродни болотным монстрам из моего фантастического цикла «Воины Олдона» набросились на меня из-за угла, когда я менее всего ожидал нападения и позволил себе немного расслабиться. Мне удалось распороть ему брюхо остро отточенным лезвием, но следующим ударом когтистой лапы монстр выбил у меня из рук оружие. Я остался практически безоружным и к тому же слепым — при ударе очки слетели.
Размахнувшись, я врезал по шишковатой морде чудовища, вложив все силы в этот удар. Издав нечленораздельный вопль ярости, оно отлетело в сторону. И в этот самый момент мне удалось запрыгнуть на прислоненную к сараю металлическую емкость, предназначенную для сбора дождевой воды. Здесь наверху, прислонившись спиной к стене, я занял более выгодную позицию, хотя опасность от этого не уменьшилась.
Внезапно послышался шум продирающегося сквозь кустарник тела. Нашарив рукой железную лопатку для разрыхления почвы, я приготовился к схватке. Напряженно следя за кустами, откуда доносился шум, я и не заметил, как чудище кинулось на меня сбоку. Машинально обороняясь от смертельных клыков и когтей врага, я пытался сообразить, кто же там был еще в саду, неужели Потрошитель?!
В этот момент я оступился и полетел вниз, мягко приземлившись на песочную горку. Не успел я отпрянуть в сторону, как над моей головой раздались оглушительные выстрелы, и смертельно раненый монстр рухнул на землю.
— Ваня, — раздался взволнованный голос Теодорского, — с тобой все в порядке?!
— По-моему да, — натужно прохрипел я и с помощью Николая поднялся на ноги.
Послышались торопливые шаги, следователь резко обернулся, целясь в темноту, но тут же опустил оружие, поняв, что перед ним Лада. Перепуганная девушка со слезами бросилась ко мне.
— Все в порядке, дорогая, — гладя ее шелковистые волосы, хрипло прошептал я, — на меня напала тварь, но Николай застрелил ее и спас мне жизнь.
Мы стояли, обнявшись, а Теодорский рассматривал чудище, созданное моим идиотским воображением.
— Боже мой! — раздался из темноты возглас изумления. — Вы только посмотрите, это чудовище исчезает прямо на глазах!
— Пойдем в дом, Коля, — устало позвал я, — тут нам делать больше нечего.
И, ни слова больше не говоря, я направился к дому, увлекая за собой Ладу.
16
При свете электричества я сумел как следует разглядеть выражение лица нашего нового приятеля. Видок у него был еще тот — средней степени потрясения. Я ухмыльнулся.
— Ты ведь только теперь поверил всему, правда, Николай?
Он коротко взглянул на меня и, ничего не сказав, залпом выпил предложенный бренди.
Никаких серьезных ранений на мне не было, если не считать несколько глубоких царапин на руках и щеке, да саднящих костяшек на правом кулаке.
— Все, — твердо произнес я, — теперь остался только Потрошитель. И в течение суток мы должны с ним покончить.
Желающих поспорить с этим не нашлось.
Теодорский объяснил нам, каким образом он оказался (благодарение Всевышнему и моему ангелу-хранителю!) в критический момент в саду. Выезжая с нашего переулка, перед самым поворотом он заметил в свете фар странное существо, мгновенно скрывшееся во мраке моего сада. Заглушив двигатель, он с пистолетом в руке перелез через забор и подоспел как раз вовремя, чтобы прикончить дьявольское создание.
— Не знаю, Николай, как сложится в дальнейшем судьба каждого из нас, — запинаясь от волнения, обратилась к нему Лада, — но в нашем лице вы всегда будете иметь самых лучших друзей.
С этими словами она прижалась ко мне, как бы ища подтверждение своим словам.
— Да, Коля, — тихо промолвил я, — все, что сейчас сказала Лада — сущая правда.
И без лишних слов я крепко, с чувством пожал ему руку. Вскоре смущенный следователь оставил нас вдвоем, уехав к себе в Управление. А мы поднялись наверх и в порыве взаимной нежности бросились в объятия друг другу.
Ночью, лежа рядом с Ладой, я шепотом обратился к ней:
— Если ты не спишь, то у меня к тебе предложение.
Она прильнула ко мне, нежно прошептала:
— Я не сплю и вся внимание.
— Я хочу, Лада, чтобы ты продала дом Людвига… свой дом и переехала жить ко мне насовсем.
— Это что — предложение?
— Да, я предлагаю тебе свою руку и сердце.
Издав радостное восклицание, она отбросила в сторону покрывало и, вскочив на меня верхом, осыпала страстными поцелуями. Затем вытянулась, прижавшись всем телом, и тихо прошептала:
— Это просто чудесно!..
…Теодорский позвонил лишь к полудню.
— Ваня, — раздался в трубке его спокойный голос, — ты был прав, такой завод действительно существует. Я заеду за тобой через час, поэтому, будь добр, приготовься. Мы поедем туда брать его. Поедем вдвоем. И да поможет нам Бог!
Выслушав его, я положил трубку и отправился собираться. Приготовил джинсы, кроссовки, кожаную куртку. Положил в наружный карман куртки пистолет, в другой карман поместил запасную обойму. На минуту задумался, не взять ли с собой еще и тесак, но затем отказался от этой затеи. Ладе я не стал говорить о том, куда мы направляемся, ограничился лишь упоминанием о делах.
Николай взял из Управления служебную машину, поэтому не было надобности выводить из гаража мой «Вольво». Разбрызгивая лужи, мы мчались по автостраде. День выдался сумрачный. Солнце скрылось за сплошными темными тучами, моросил мелкий холодный дождик. Тем не менее, в глубине моей души нарастало яростное ликование — если удастся, то сегодня весь двухнедельный кошмар будет завершен.
По дороге Николай объяснил мне, ЧТО собою представляет это место. Завод, на котором производилось и испытывалось подводное оборудование и снаряжение, располагался на берегу реки, на самой окраине города. Как я и предполагал, уже почти четыре года, как он был остановлен для капитального ремонта и переоборудования. Что ж, с нашими российскими темпами он мог простоять еще четыре года, заброшенный и никому не нужный, в особенности в последние годы тотального разрушения.
По словам уже успевшего там побывать Теодорского, вся территория была обнесена высокой кирпичной стеной, а проходные и ворота накрепко закрыты, кроме юго-восточного въезда, где в специальной будке круглосуточно дежурил сторож. Вскоре я своими глазами убедился в точности описания этого места моим спутником.
Мы оставили машину неподалеку и направились к металлическим воротам. Пока Николай вел переговоры с охранником, я поспешил осмотреться по сторонам. В геометрическом порядке разделенные заасфальтированными площадками высились четырехэтажные здания цехов — я вспомнил, что их должно быть около десятка. Но я надеялся, что нам не придется осматривать их все, так как в романе Людвига описывался один определенный цех. Задумчивым взором я окинул ограду. Для ловкого и сильного человека не составит особого труда перелезть через едва не трехметровую стену. А Потрошитель был очень ловким и очень сильным.
Тем временем из будки сторожа вышел Теодорский и махнул мне рукой.
— Цех под номером «4-А», в котором располагается «аквариум», находится в западной части, — пояснил он.
«Аквариум» — так называлась специальная герметическая емкость, куда заливалась вода и в которой испытывалась производимая продукция. Она представляла собой бетонный куб, занимающий половину первого этажа, в который можно было попасть лишь со второго этажа через специальные люки в верхней части.
Мы осторожно приблизились к искомому зданию и обошли вокруг него, исследуя со всех сторон. Нетрудно было заметить, что цех имеет несколько выходов, но лишь один из них был не заперт. Этот подъезд располагался как раз с той торцевой стороны здания, которая выходила на обширную, залитую бетоном площадку прямо над рекой. Проникнув внутрь, мы заблокировали дверь, навесив на нее тяжелый замок и в полумраке, стараясь не шуметь, двинулись вглубь здания.