Только сейчас до пораженного увиденным кошмаром журналиста дошло, что в нескольких шагах от него безумствовала Магда. Оцепенев от ужаса, он смотрел на то, как его недавняя подруга, любимая женщина, превратившаяся в злобную фурию, кромсала кинжалом человеческое тело. Опомнившись, он выпрыгнул из своего убежища и успел выскочить из страшной комнаты до того, как его заметила увлеченная делом своих рук, одержимая неизвестно какими бесами девушка.
К счастью, ключ торчал снаружи в замке. Захлопнув за собой дверь, Алексей запер ее на два оборота. Раздался громкий крик ярости, и вслед за этим в дверь посыпались частые удары. “Господи, Господи, Господи!” — бормотал про себя Иевлев, привалившись спиной к стене; его била крупная дрожь. Не успев толком отдышаться, он почувствовал, как слабость вновь накатывает на него всепоглощающей волной. На подгибающихся ногах парень принялся спускаться на первый этаж. Сверху продолжали раздаваться оглушительные вопли. Временами перед его глазами все начинало кружиться и, не уцепись он руками за перила, обязательно загремел бы вниз.
Миновав лестницу, он из последних сил заковылял в прихожую. До спасительной двери оставалось пройти несколько метров, когда откуда-то сбоку, из темноты на него набросился лесничий. Иевлев успел лишь заметить искаженное неподдельной злобой лицо, на котором бесовским пламенем горели безжалостные глаза, и в ту же секунду в его челюсть врезался здоровенный кулак. Отлетев назад, он рухнул навзничь, с размаху треснувшись затылком обо что-то твердое. Сознание померкло, и он провалился в непроглядную тьму. Алексей уже не слышал, как спустя мгновение во входную дверь принялись колотить; не видел, как направившийся было к нему хозяин затравленно обернулся и бросился на кухню. Не видел он и того, как дверь слетела с петель, и в дом вбежали люди с оружием в руках. Вслед за ними вошел Суворов. Увидев распростертого на полу журналиста, он нахмурился и побледнел.
— Парень в порядке, — заверил его старший опергруппы, — временно в нокауте, но скоро должен очухаться.
Наклонившись над младшим товарищем, Суворов облегченно выдохнул.
С той памятной для Иевлева ночи прошло двое суток. Все это время он провалялся дома, не в силах видеть кого-либо, потрясенный и опустошенный. Болела челюсть, на затылке набухла большущая шишка, но не эти раны терзали его разум и сердце. То была боль душевная.
Вечером на второй день его навестил Владимир Иванович. Мягко, с присущим ему тактом он поведал обо всех произошедших событиях. Рассказал, как в тот роковой день ему, наконец, удалось “увидеть” картинку.
Дело в том, что мертвый мужчина, которого Иевлев обнаружил под кроватью, был сотрудником Министерства торговли. Накануне днем он позвонил домой жене, предупредив, что ненадолго задержится, так как случилась заминка с поломавшейся машиной. Когда же его встревоженная жена, не дождавшись своего супруга, позвонила ему на работу и подозвала к телефону водителя, тот с удивлением отвечал, что ее муж, решив не дожидаться, пока он устранит неисправность, отправился в город через лес. Надо отдать должное сообразительности женщины, она сразу поставила в известность правоохранительные органы. К этому делу тут же подключили Суворова. По фотографии пропавшего мужчины он определил, что тот уже мертв, но самое главное — экстрасенсу удалось установить точное место совершения преступления. Так они вышли на лесничего и его дочь. И подоспели вовремя, иначе список жертв пополнился бы еще одним беднягой — Иевлевым.
— Они только успели разделаться со своим очередным “гостем”, — рассказывал Суворов, — как внезапно с визитом к ним заявились вы. Таким образом, вы сами себе подписали смертный приговор. Отец девушки уже давно наметил вас, как потенциальную жертву, но его дочь была категорически против. Она ведь любила вас. Но в тот вечер она была не в себе, и обстоятельства сложились таким образом, что вы должны были умереть.
Оккультист задумчиво посмотрел в окно, потом тряхнул головой и продолжил рассказ.
— Все делалось очень просто. Девушка подкарауливала мужчин в лесу, чаще всего в темное время суток, заигрывала с ними, зазывала к себе в гости, а там все уже было готово для совершения смертоубийства. Гостю в чай подмешивали сильнодействующее снотворное, — у лесничего имелся большой запас подобных лекарств, — и когда гость засыпал, его умерщвляли.
— Но зачем? — взволнованно вскричал журналист. — С какой целью они делали это?!
— Ваш бывший приятель лесничий являлся слугою Тьмы, он поклонялся богине мрака Гекате, принося ей кровавые жертвоприношения.
Иевлев ошарашенно уставился на своего собеседника, не в силах вымолвить ни одного слова. Наконец, он прошептал:
— Черный маг?..
— Да, черный маг, чернокнижник, сатанист — называйте, как хотите, суть от этого не изменится. Но сам он не убивал, нет. Он все делал руками девушки, предварительно накачивая ее наркотиками.
— Он заставлял ее принимать наркотики?! Вводил ей…
— …Не внутривенно, иначе были бы заметны следы уколов. Вы ведь были с ней знакомы очень близко, поэтому можете подтвердить это.
— У нее не было никаких следов на коже, — печально кивнул Иевлев.
— Да, обычно она выпивала раствор, и когда тот начинал действовать, негодяй отправлял ее наверх, к сонному гостю с ножом в руках. Кстати, орудие убийства представляет собой ритуальный кинжал, которым обычно пользуются дьяволопоклонники при отправлении черной мессы.
— Он был законченным злодеем, — немного помолчав, продолжал Суворов, — апологетом негативного аспекта Единой Силы. И свою дочь он также приучал к служению силам тьмы. Опаивал наркотиками, заставлял убивать и привыкать к каннибализму — поедать человеческую плоть и пить человеческую кровь.
— О, Господи! — простонал Иевлев, содрогаясь от ужаса и отвращения.
— Под воздействием галлюциногенов девушка не отдавала отчета в своих действиях. Не думаю, что она смогла бы совершить эти кровавые преступления, находясь в здравом уме. Но она ЗНАЛА обо всех своих поступках и о деяниях своего отца, знала и мирилась с этим. Вот это уже весьма отягощает ее вину. Хотя, конечно, следует учитывать, что в результате употребления наркотиков и под влиянием темных чар отца, личность ее постепенно разрушалась, она становилась все более одержимой энергиями Зла.
— Но почему, — с болью в голосе воскликнул Иевлев, — почему же она сломалась, почему ее цельная личность стала распадаться?!
— Не существует людей с цельной личностью, — покачал головой его собеседник, — в каждом человеке есть и ангел, и дьявол. Я бы сказал, что внутри любой личности находятся трое — святой, демон и посредник, который стремится примирить между собой полярные стороны для своего же блага. Но не всегда это удается. Если побеждает святой, то человек становится блаженным. Если же — демон, то человеческим разумом овладевает темная сторона его души, и он как личность начинает постепенно разрушаться.
На время воцарилась немая пауза. Иевлев был слишком раздавлен, чтобы хоть что-то сказать, потому Суворов первым нарушил молчание.
— Сколько в мире сумасшедших и преступников? Никто не сможет ответить на этот вопрос. Потому что каждый человек — потенциальный социопат. Просто большинству удается держать в узде свои отрицательные эмоции, темные страсти, загоняя их вглубь своего существа, заглушая их, а то и почти избавляясь от них навсегда. Но однажды они могут вырваться на волю, и тогда с человеком происходит дьявольская метаморфоза — из благонадежного члена общества он превращается в злодея и маньяка. На эту тему написано немало умных книг — и художественных, и специальных, — но никто так до конца и не смог разобраться в механизме человеческой психики. Здесь — извечная тайна.
Встав со своего места, оккультист молча прошелся по комнате. Молчал и журналист, отрешенно застыв в своем кресле. Он хотел спросить Суворова о дальнейшей судьбе хозяев злополучного дома, но никак не мог заставить себя задать этот важный для него вопрос. Словно угадав его мысли, экстрасенс вновь подал голос:
— Лесничий скрылся в подвале. Под домом у него была устроена настоящая молельня для поклонения демонам. Там он и прикончил себя, совершил ритуальное самоубийство, вручив свою душу во власть инферносуществ. Перерезал себе глотку магическим кинжалом, — пояснил он в ответ на немой вопрос молодого человека, — и это был самый глупый поступок в его дрянной, вредоносной жизни. Что касается его дочери, то она сейчас находится в психиатрической клинике для принудительного лечения. Если рассудок вернется к ней, то она предстанет перед следствием и затем перед судом.
Вскоре поздний гость распрощался с хозяином. Когда остался один, Иевлев долго бродил по квартире, слоняясь из угла в угол. Ему никак не удавалось сосредоточиться. Наконец, он уткнулся головой в подушку и горько заплакал. Как же ему дальше жить?! Как жить с горечью потери и разочарования, с болью в сердце?!
Но уже в следующую минуту он знал, хотя и гнал эти мысли от себя, что жизнь продолжится, как ни в чем не бывало. Разум оправится от перенесенных потрясений, и боль постепенно притупится, а затем и вовсе уйдет. Нет, это не забудется никогда, но то, что произошло, будет храниться вдалеке от повседневной, суетливой реальности запертым в дальней комнатке его сознания, и лишь изредка напомнит о себе тусклым отсветом на массивном замке, крепко запершим кладовую его памяти. Раны заживают, но остаются шрамы. Иногда они напоминают о себе ноющей болью и неприятными воспоминаниями. Иногда…
Modus vivendi [1], или сон разума рождает чудовищ. Экзистенциально-трансцендентальная повесть
«Если тебе дается желание — тебе всегда даются возможности и сила для его осуществления. Все явления, события, люди появились в твоей жизни лишь потому, что их притянул ты».
Ричард Бах