Пять юных прелестниц, пусть и легкого поведения. Пять нереализованных жизней.
Кое-какие улики убийца все же оставил. Отпечатки трех пальцев, несколько капель крови, образцы спермы, пару волосков, нечеткий след мужского ботинка. Это дало возможность установить примерный облик преступника. Теперь они знали, кого искать и где именно.
Неожиданно ровное течение мыслей Мамбетова прервало появление на крыльце заведения молодой, привлекательной особы. Стройные ноги в черных, в сеточку, колготках, черная, не доходящая до колен на ширину двух ладоней, кожаная юбка — впечатляюще обтягивающая аппетитную попку. Темно-зеленая блузка эффектно подчеркивала высокую грудь. Картину довершала копна роскошных белых волос, уложенных в замысловатую прическу. Девица была крайне привлекательна. Небрежно отклонив очередное предложение подвезти, исходящее от галантного с виду, но слишком уж пузатого лысого дядьки, она осмотрелась по сторонам и не спеша направилась вдоль освещенных неоновым светом витрин салонов и бутиков.
Мамбетов разом подтянулся, провожая взглядом ладную, сексапильную фигурку красавицы и одновременно отдавая приказ по рации. Это и был их «объект», а точнее подсадная утка — переодетая сотрудница горуправления внутренних дел. Операцией по поимке преступника под кодовым (и немудреным) названием «Приманка» руководил Рамиль Мамбетов, а его самого уже контролировали высокие чины из МВД республики, прокуратуры и даже лично мэр города, которые все вместе взятые были сильно обеспокоены серией половых преступлений маньяка-одиночки. На Мамбетова давили, он злился, но не срывал свою досаду на подчиненных, как это нередко делают руководители, а весь выкладывался на работе, где буквально дневал и ночевал — то в своем кабинете, то где-то на улицах миллионного города. Семьи у него не было — неудачный первый брак, окончившийся разводом. Мамбетов был измотан до предела, еще немного и он пошлет всех, в том числе и придурка-маньяка, к черту, а то и куда подальше.
Внезапно рядом с машиной возникла внушительная фигура водителя-оперативника. Старший лейтенант Валерий Быстрицкий обладал уникальной способностью появляться неожиданно в любых местах, подобно материализовавшемуся призраку. Каким образом ему это удавалось, несмотря на мощное телосложение, — бесшумная походка, быстрая реакция, стремительность в движениях — Мамбетов так и не смог уразуметь, хотя тот проработал в его группе без малого шесть лет, начав с простого сержанта.
Усевшись за руль, Быстрицкий, не оборачиваясь, негромко произнес:
— В здании все чисто, никого из подходящих под описание. Как обычно вокруг нее сегодня тусовалась разная шушера. Однако не исключено, что он держался где-то поблизости и наблюдал за ней.
— Ладно, поехали потихоньку, — так же тихо скомандовал майор и поднес к губам рацию.
Лукманову опять приснился гнетущий сон, в котором он стоит на краю широкого поля, а с другого края ему машет, зовет его дочка. Ее фигурка в летнем платьице еле различима. Лукманов бежит к ней, но всегда, как только приближается, налетевший откуда ни возьмись вихрь вздымает клубы пыли, за которыми дочь пропадает.
Тяжело поднявшись с постели, Ибрагим Ильгизович направился в ванную и там, бреясь, внезапно понял, кто ему сможет помочь. Его дальний родственник, бывший мент из угрозыска. Рамиль был настоящим профессионалом — он не откажет, поможет своему двоюродному дядьке. От этих мыслей стало легче на душе, даже появился аппетит. Разделавшись с завтраком, он решил привести в порядок свою квартиру, в которой не убирался уже месяц — все время опускались руки.
Они вели подсадную утку до границ следующего квартала, затем передали ее коллегам. Через квартал снова поменялись. Доехали до угла, за которым их переодетая сотрудница скрылась. Они же проехали дальше по ходу движения, зная, что там ее сопроводят ребята из третьей машины.
Мамбетов по рации вызвал их. В ответ тишина. Что за нафиг — майор повторил вызов. Напарник с тревогой посмотрел на него. Неожиданно на связь вышли опера из второй машины, скороговоркой сообщили, что третья машина была снята по распоряжению начальства в самую последнюю минуту.
— Они что, охренели! — взорвался Рамиль.
— Шефу понадобилась тачка с нашими — чего-то там перевозить ему на дачу.
— Сука коррумпированная! — прорычал майор и не глядя бросил товарищу, — гони Валера скорее.
Они на полной скорости обогнули квартал и въехали с другой стороны на улицу, по которой пролегал дальнейший маршрут «объекта». Стемнело, лишь скудный свет уличных фонарей освещал погруженную в полумрак дорогу и тротуары. Улица выглядела безлюдной.
Мамбетов прикинул, какое расстояние успела прошагать девушка с тех пор, как они упустили ее из виду. Проехав полпути, они замедлили ход.
— Здесь я выйду, — промолвил майор, — ты доезжай до начала и начинай прочесывать оттуда.
Выйдя из машины, опер бесшумной походкой двинулся вдоль домов и газонов. Тишина, безлюдье, полумрак дворов. Мамбетов заглядывал в полутемные уголки двориков, блуждал меж гаражей. Никого…
Вот глухой тупичок меж домами и еще какими-то строениями — в темноте и не разберешь. Сердце майора пустилось в бешеный галоп, норовя выскочить из прутьев грудной клетки. Стараясь ступать бесшумно, он вдоль стеночки прокрался вперед. Слева глухой забор, справа то ли задний дворик магазина, то ли еще что. Мамбетов достал пистолет, передернул затвор, снял оружие с предохранителя.
Метнулся вперед, влетев в темень дворика. Увидев ЭТО, сглотнул, инстинктивно поднимая ствол. Темных тонов одежду девушки было не различить, но роскошная копна белоснежных волос светлым пятном выделялась на чернеющем пятне асфальта. Двадцатилетняя сотрудница Горуправления сломанной куклой валялась под ногами убийцы.
Опер успел заметить показавшийся ему неестественно огромным нож — настоящий мясницкий тесак, а еще издевательскую ухмылку на смутно белеющем в темноте лице человека в куртке. В следующее мгновение нож выпал из рук, лязгнуло о камень лезвие. Темная фигура шагнула к оперу, протягивая сведенные вместе руки — бери меня.
В голове майора полыхнуло, чей-то голос прошептал: «Он не болен, все понимает, хочет жить». «Я сам теперь болен», — успела мелькнуть мысль. Сыскарь вскинул руку выше — целясь прямо в скалящуюся рожу. Тишину разорвал гневный раскат грома. Тело медленно, как показалось оперу, очень медленно падало навзничь — тело врага, подонка, убийцы-душегуба!..
Тяжело дыша, подбежал Быстрицкий с пистолетом в руках, с ужасом оглядел полутемный пятачок дворика.
Потом было дознание, были мытарства. Начальство, прокурорские, нюхачи из Управления собственной безопасности — всем хотелось попить крови строптивого опера. Не прошло и недели — и его вышибли из органов за превышение должностных обязанностей.
Месяц Рамиль не просыхал — пил по-черному. Но наступил день, когда он понял, что жизнь продолжается, а он еще не стар и полон сил. Он решил завязать с горькой и заняться своей дальнейшей судьбой. Тут и родственник нагрянул. Рамиль, конечно, слышал о горе дядьки Ибрагима, но ничем не мог тому помочь — к тому времени не вылезал из запоев.
Поздоровались.
— Понимаешь, — начал Лукманов, — я ни на секунду не сомневался — моя дочь не собиралась ни при каких условиях убегать из дома, и пропасть просто так тоже не могла — только, если ей в этом кто-то помог.
Из его рассказа Мамбетов узнал, что восемнадцатилетняя девушка внезапно исчезла — ушла как обычно на занятия и не вернулась. Оперативно-розыскные мероприятия ничего не дали. Следаки склонялись к тому, что девица смылась от навязчивой родительской опеки, а потом, возможно, наложила на себя руки. Впрочем, розыск продолжался, но это уже так, проформы ради. У сыскарей забот выше крыши и без сбежавшей студентки.
Но сломленный горем отец погибшей не смог согласиться с официальной версией, полагая, что его дочь просто никогда бы не стала совершать такой ужасный поступок. Айгуль, так звали девушку, отличалась жизнерадостным, достаточно сильным характером, хорошо училась, была умна, начитана, красива, пользовалась большим успехом у подавляющего большинства тех, кто ее окружал.
— Я знаю, ты можешь помочь, — пожилой человек крепко сжал руку двоюродного племяша.
И Рамиль решил взяться за это дело, превратившись в частного детектива — но без лицензии и вообще без права совершать дознание.
Прежде всего он нанес визит к следаку, ведущему расследование по факту пропажи — тот был его хорошим знакомым. Приятель подтвердил все факты, по старой дружбе любезно предоставив детективу возможность ознакомиться с материалами. Самой важной уликой, подтверждающей версию официального следствия, была написанная рукой Айгуль (это подтвердила графологическая экспертиза) записка — как полагалось, непосредственно перед уходом и решением свести счеты с жизнью. Она гласила: «Любовь моя, прости меня за все. Я покидаю тебя, Я ухожу навсегда, потому что больше так жить не могу и не хочу. Еще раз прости. Твоя Гуля».
Бывшего опера насторожил тот факт, что в письме она не указала имя адресата, хотя вполне логично было предположить, что им является ее парень, Алексей — других любовников у нее не было. Но так ли это?
Мамбетов, пару дней потолкавшись среди бывших своих коллег и ничего толком не нарыв, решил зайти с другого конца. Прихватив «трофейный» ствол, он оделся «по-братковски» и отправился по хазам и малинам — трясти наркош и мелких жуликов. На первой же точке, где тусовались наркоманы и уличные наркоторговцы, его приняли за крутого — залетного бандита. «Ты чё, брателла, у нас все схвачено, и крыша своя есть — перетирай с ними». Рамиль «нарезал» двоим самым шустрым, но так ничего и не выяснил, попросту забыв от злости, зачем вообще предпринял этот вояж.
Ближе к вечеру, усталый и взвинченный он направился в больницу, где лежала Гузель, та самая юная милиционерша. Слава Богу, она осталась жива — преступник пырнул ее несколько раз в бок, но жизненно важные органы не задел. Неделю девушка провалялась в реанимации, затем оклемалась и была переведена в палату. Но до поправки было еще далеко.