— Ментам что ли, или прокурорским?
— Да нет, бери повыше…
— Комитет?
— Он самый. Есть у меня знакомый — немаленький начальник в местной ФСБ, вот к нему и обращусь. А уж он всех кого надо задействует. И нам хорошо, и ему слава и почет, если конечно не врут твои стукачи.
— Исключено, — отрезал тот, — информация абсолютно надежная, из первых рук.
— Ты узнай — когда точно и где, а я все улажу.
— Идет, — Рамзай расплылся в довольной улыбке. — За это стоит выпить.
Артур Рамазанов по прозвищу Рамзай задумал очень большое дело, в котором решил использовать своего бывшего друга Рамиля втемную. Во-первых, он хотел подставить еще одного их бывшего сослуживца — Леонида Яцкевича. Яцкевич одно время был соучредителем коммерческой компании — их совместного детища, которое они под эгидой сообщества ветеранов локальных войн успешно раскручивали до тех пор, пока не разошлись пути-дорожки. А произошло это, когда Лёня заметил чересчур рискованную, на грани фола, игру своего товарища, которую тот повел на свой страх и риск, не посоветовавшись с компаньоном. И от этой его деятельности повеяло криминальным запашком.
Однажды Яцкевич напрямую выложил Рамазанову все, что думает о нем и его темных делишках, после чего забрал свою долю и организовал свое отдельное дело. Рамзай с тех пор заимел на того зуб. Тут еще примешивалась зависть: на службе Леонид был их с Мамбетовым непосредственным командиром, да и в бизнес ушел первым, фактически в одиночку вложив необходимые для открытия фирмы средства. Это уж потом Рамазанов к нему примкнул — будучи гол как сокол.
Но самое поганое в этой ситуации заключалось в том, что Яцкевич решил содрать шкуру со своего бывшего корефана — выдвинул тому жесткий ультиматум: или Рамзай в течение установленного им, Лёней, срока прекращает всякую деятельность и выходит из игры, или материалы на него, собранные предусмотрительным майором-спецназовцем, будут переданы в ФСБ, РУБОП и прокуратуру.
И решил Рамзай, что час отмщения настал — он все устроит так, что с очередным грузом товаров для фирмы Яцкевича будет соседствовать партия наркотиков — пусть не самая крупная, но достаточная, чтобы у того начались большие неприятности. В лучшем случае ненавистного соперника упекут на нары. Дай Рамзаю волю и он бы закопал бывшего майора «краповых беретов» живьем в землю, но вот такой возможности у него как раз и не было — Яцкевича охраняли не хуже Президента, причем матерые волкодавы из бывших элитных частей армии и флота — к тому же из принадлежащего ему же охранного агентства.
Но, пожалуй, не это было главной целью — скорее это так, побочный эффект. Необходимо было отвлечь внимание ментов и эфэсбешников от настоящего маршрута, по которому прибудет действительно крупная партия героина из азиатских республик. Частью реализовав эту партию, частью перепродав дальше, на Запад, Рамзай надеялся срубить на этом деле не один миллион «зеленых». А для этого он и придумал хитрый план, по которому надеялся убить сразу двух зайцев, пустив ищеек по ложному следу, — без проблем заполучить наркоту и расквитаться со своим соперником. И здесь ему нужен был Мамбетов со своими связями в МВД и ФСБ и репутацией надежного мента — хоть и бывшего.
А если не дай Бог заартачится, взбрыкнет — тут ему и козырь главный выложат — сестренку любимую…
Спустя пару дней Рамзай встретился с приятелем и сообщил тому, где и когда прибудет в город партия наркоты, а также — кому принадлежит канал доставки товара. Мамбетов был не то что удивлен, поначалу потерял дар речи.
— Быть такого не может, — покачал он головой, — чтобы Лёня превратился в такую сволочь!..
Рамзай лишь пожал плечами — дескать, убедись сам, коли не веришь.
— Ладно, — тряхнул головой тот, — я постараюсь еще сам все выяснить, но с нужными людьми свяжусь незамедлительно.
— Правильное решение, — согласился хитрый Рамзай.
Мамбетов тотчас начал действовать. Прежде всего собрал своих ребят, бывших ментов, и каждому дал поручение — выяснить все что возможно о деятельности Яцкевича. После чего созвонился с Бардамшиным и попросил об аудиенции, намекнув, что вопрос у него архиважный. Тот с легкостью согласился и назначил встречу в тот же день, в конце рабочего дня.
Ближе к восемнадцати часам Мамбетов подъехал к зданию местного управления ФСБ, а еще через пять минут к нему вышел генерал и махнул рукой — садись, мол, в мою машину. Рамиль не заставил себя ждать — к нему так к нему.
— Что там у тебя? — эфэсбешник озабоченно глянул на часы.
Мамбетов без лишних слов выложил все, что узнал от Рамазанова, скрыв лишь источник своей информации.
Выслушав, Бардамшин кивнул:
— Очень интересно. Но, как сам понимаешь, нужно все перепроверить — по нашим каналам.
— Понимаю, — Рамиль доверительно склонился к собеседнику, — и все же я до сих пор сомневаюсь в полученных сведениях — не мог Яцкевич опуститься до торговли смертью. Многое можно допустить, хоть и с трудом, но только не это.
— Людям свойственно меняться, — философски бесстрастно изрек эфэсбешник и включил зажигание, давая понять, что аудиенция закончена, — ты будь на связи, где-то завтра к вечеру, в крайнем случае утром послезавтра я тебе отзвоню, вызову. К тому времени, я надеюсь, мы все выясним.
Они попрощались и Рамиль направился к своей тачке.
И все же, не мог он убедить себя в вине Яцкевича.
Весь следующий день Мамбетов то и дело принимал своих «агентов», а его квартира превратилась в оперативный штаб. К вечеру уже нарисовалась определенная картина — явно в пользу подозреваемого. Яцкевича полученные сведения характеризовали со всех сторон только положительно. И сомнения бывшего мента усилились. Но тут раздался звонок — от Бардамшина, тот подтвердил информацию о готовящемся транзите наркотиков, а именно партии героина, через коммерческие грузы фирмы Яцкевича.
Рамиль с досады ополовинил бутылку водки, но так и не захмелел — злость не давала.
С утра пораньше он все же решил самолично убедиться в правоте Рамзая — намылился к знакомому авторитету, которого однажды едва не отправил чалиться к хозяину за торговлю наркотиками, но потом пожалел старого таджика — у того на шее висели две жены и многочисленный выводок. К тому же тот клялся и божился, что завяжет с наркоторговлей — и, кстати, слово свое сдержал, перешел на полулегальный автомобильный бизнес. Уж этот-то должен был знать что-нибудь определенное о других подельниках.
Хасан оказался на месте — в своей конторе. Радушно встретил гостя, пригласил в отдельную комнату, где помощники махом накрыли щедрый достархан.
— Отведай, Рамиль-агай, нашего плова, такой плов нигде в городе не готовят, — осклабился в улыбке Хасан.
Мамбетов после угощения поблагодарил хозяина и перешел к делу.
Невозмутимо выслушав, тот лишь покачал головой:
— Не знаю, эфенди, о чем ты говоришь — насчет Яцкевича твоего слышал только хорошее. Плохого не слышал. Но в душу-то человеку ведь не заглянешь — какие там дивы могут хоровод крутить.
— Да я и сам знаю, Хасан, — мрачно покачал головой гость, — все прекрасно знаю… Сомнения меня раздирают — не напраслину ли я затеял, подозревая бывшего ипташа.
— Если что узнаю — сообщу тебе.
На том и порешили.
Весь день Рамиль промаялся, не зная, что предпринять, чем заняться — все из рук валилось. Остаток дня встретил с водкой, но на этот раз быстро захмелел и завалился спать.
Разбудил настойчивый звонок мобильного.
— Приезжай, эфенди, — бодрый голос Хасана нельзя было спутать ни с кем, — поговорить надо.
Когда Мамбетов зарулил во двор автохозяйства бывшего авторитета, тот самолично его вышел встречать. И опять гостеприимный хозяин сначала накормил досыта гостя, а уж потом не спеша поведал причину столь раннего звонка.
— Вот, что я тебе скажу, дорогой, — таджик хитро прищурился, — не на того ты думаешь.
— То есть? — мент хмуро посмотрел на собеседника.
— А то, что твой бывший сослуживец чист как слеза юной непорочной девы. А вот другой твой аташ — Рамзай его кличут — темный человек и… сильно опасный.
— Что-то ты не договариваешь, Хасан, — Мамбетов подозрительно уставился на хозяина.
— Есть немножко, — согласился тот, поглаживая бороду. — Только тебя, эфенди, не это должно волновать. Ты меня от зоны спас, вот я тебе должок и возвращаю. Будь осторожен со своим корешом, а про Яцкевича забудь — не того полета он птица, чтобы связываться с криминалом, тем более с дурью. Это я тебе как своему дорогому кунаку говорю.
Рамиль лишь чертыхнулся про себя — что ни день, то новые заморочки. Голова кругом от всех этих противоречий. И кому, скажите на милость, верить?
Вот что нужно сделать, — решил про себя Мамбетов, — пойти к Рамзаю и начистоту поговорить с ним. Если он темнит, то на этом их дружбе и союзу конец.
Рамзай пребывал в благодушном настроении. Все шло как по маслу. Ему уже сообщили, что эфэсбешники клюнули на его приманку — за автофурами, перевозившими грузы компании Яцкевича, установлено плотное и незаметное для непосвященных наблюдение. Еще пара суток и дело будет в шляпе — менты и комитетчики навалятся на врага, а тем временем партия дури беспрепятственно приплывет в руки к Рамзаю.
Ему доложили, что прибыл Мамбетов. Тот махнул рукой — зовите.
Когда посетитель вошел, хозяин поднялся навстречу. С сияющей улыбкой пожал руку, предложил кресло:
— Садись, братуха, ты славно поработал. Предатель получит свое сполна.
Рамиль, хмурясь, покачал головой:
— Не уверен в этом, Артур.
— Что за унылый тон, Рома? — Рамзай удивленно разглядывал приятеля. — Ты все еще сомневаешься?..
— Теперь я уже не сомневаюсь — я уверен в невиновности Леонида. Его перед тобой просто оговорили.
— Но ведь ты сам сообщил мне вчера, что в ФСБ подтвердили твою информацию!
— Это какая-то ошибка… Думаю, кто-то решил использовать Яцкевича втемную, а тот ни сном ни духом о подставе.