— Моя законная супруга тайком уходит по ночам...
— Пока ты трахаешься в нашем доме с любовницей, — холодно произнесла я. — Может, хватит? Никакой тайны здесь нет и уж тем более я не делала ничего предосудительного. Мы ходили в лес, добывать новых животных. Разумеется, в сопровождении опытного проводника. Я не думала, что тебе взбредёт в голову требовать отчёт о каждом моём шаге.
— Издеваешься?!
— Нисколько. Но я слишком устала для выяснения отношений. Займёмся этим завтра, хорошо?
Я развернулась чтобы уйти, но Рейнер ещё не закончил.
— Если твое увлечение становится поводом для скандалов, значит это не то, чем тебе следует заниматься, — донеслось мне вслед.
А ведь он может все прекратить, просто не дав денег. Где ещё взять первоначальный взнос — я не представляла. Наверное, я перегнула палку.
— Извини. Моя вина, не подумала... Что тебе может быть не все равно. В следующий раз буду предупреждать, если понадобится отлучиться.
Он промолчал и остался снаружи, будто в одном доме со мной находиться не желал.
— Да что с ним не так! — прошептала раздражённо.
— Мне кажется, ему просто скучно, — отозвалась Иви. — И обидно, что так к нему относишься. Ты бы проводила с ним больше времени, а я за делом пока пригляжу. Я сумею, не волнуйся.
— Пошел он. Все. Ну его. Я спать хочу.
21.1
Завтракали мы рано, быстро переняв режим дня, принятый в сельской местности. Световой день не такой уж долгий, особенно если вычесть из него жаркие полуденные часы. А вечерами все равно особо заняться было нечем. Чаще всего мы сидели в библиотеке, где Иви подтягивала теорию по магии, а я изучала по книгам этот мир.
Вот и сегодняшним утром мы сидели за столом и тихо-мирно завтракали. Иви хлопотала вокруг старушки и вела себя так, будто та тоже участвовала в разговоре. Рассказывала ей про наши дела, обращалась с вопросами, на которые сама же и отвечала...
Я так не умела. Говорить с собеседником, который смотрит сквозь тебя пустым взглядом и мало на что реагирует, оказалось трудно. Все равно что всерьез общаться со стеной, да простят мне такое сравнение. Но Иви была уверена — все она понимает. Просто очень устала.
В общем, моя подруга чирикала с пожилой леди о погоде и меню на сегодня, между делом незаметно вытирая капли молока с ее подбородка и подкладывая необходимое под руку.
Я рассеянно наблюдала за ними и думала: вот кому действительно стоило бы заниматься благотворительностью. Столько терпения, такта, искреннего сочувствия к людям поищи не найдешь.
Когда в столовую вошёл Рейнер и объявил, что мы немедленно едем в город, я была настолько погружена в эти мысли, что не сразу поняла, о чем он. Хуже того — продолжила их вслух.
— А ведь Иви тебе гораздо больше бы подошла. Настоящая Оливия Нейт, я имею в виду. Сумела бы стать именно такой женой, какую ты мечтаешь видеть.
— Не говори глупостей, — перебила Иви, намазывая джем на булочку.
И немедленно извинилась, замолчала и потупилась. Но я про себя порадовалась, что она в принципе осмелилась при нем заговорить. Раньше теряла дар речи, стоило ему появиться на пороге.
— Она только их и говорит. Я давно привык, — отмахнулся Рейнер. — Тебе хватит часа, чтобы собраться? Мы навестим управляющего и сразу же отправимся домой, оденься подобающе. На прогулки по магазинам и другие развлечения не рассчитывай, я на них не настроен.
— Что-то? Но зачем мне?
Ехать с ним в город? Какие у управляющего могут быть к нам обоим дела, если после приезда графа он словно забыл о моем существовании? Хотела было расспросить подробнее, но Рэй заявил, что ждёт ровно через час, и вышел.
Я не стала спорить. В город все равно надо бы съездить, осмотреться, пообщаться с немногочисленными новыми знакомыми, узнать новости. Мне было совершенно необходимо тренировать навыки коммуникации в здешнем мире, и я старалась делать это при любом удобном случае.
Не хочет задерживаться? Вот и прекрасно. Вряд ли в конторе долго просидим. Пусть едет домой один, я обратно доберусь на извозчике.
Выйдя во двор к назначенному времени, я обнаружила Рейнера сидящим на месте возницы. Но он и коляску взял маленькую, двухместную. На днях приобрел, я тогда ещё подумала — шлюху свою наедине катать.
— А что с кучером? Случайно не заболел? — спросила, когда уселась, мы тронулись в путь, и створки ворот будто сами собой закрылись за спиной.
— Нет, у нас все здоровы. Люблю сам править, я в душе все ещё лошадник, — ответил он.
— Неужели? Мне показалось, ты не любишь животных.
— Не сравнивай благородное создание и лесных ублюдков, выродившихся от магической порчи, — он презрительно скривил губы. — В юности я даже участвовал в скачках.
Стоило нам выехать за территорию замка, как он заметно расслабился. Словно вырвался из напряжённого поля, я готова была поклясться — вздумай сейчас его коснуться, ничего не случилось бы. Никаких искр и ударов током.
— Раз тебе нравилось, почему бросил?
— Вес набрал. И так был на грани, с моим ростом. А когда женская половина дома узнала, что я пытаюсь придерживаться диеты, все едва с ума не сошли от волнения. Приглашали врачей, упрашивали одуматься, носились за мной по дому, уговаривая отведать очередной деликатес... Отец запретил огорчать мать и сестер, пришлось с жокейством распрощаться.
— Какой ты всё-таки послушный мальчик! — не удержалась я от ехидной реплики. — Что велят, то и делаешь.
Он взглянул на меня снисходительно. Как бы намекая, что на такую глупость и обижаться не стоило.
— Да, я люблю своих родителей. Прислушиваюсь к их советам, стараюсь лишний раз не доставлять им хлопот и огорчений. И нисколько этого не стыжусь, напротив, горжусь своей семьёй. А что, у тебя было иначе?
— Ну...
Своими словами он меня просто обезоружил. И ведь искренне сказал, без позы, не задумываясь — как совершенно очевидное. Какие родители не мечтали бы услышать от детей подобное!
Избалованный богатенький сынок, капризный, грубый и скандальный... Но всё-таки для кого-то хороший мальчик Рэй. Благодарный и почтительный.
— Неужели не обратил внимания, из каких условий берешь невесту? Не догадался, как с Иви обращались в ее семье? — собралась наконец с мыслями.
— А я не про нее спросил. Про тебя, — сказал он неожиданно. Видимо, решил меня добить окончательно.
— Ух ты! Наконец официально признал, что мы с ней разные люди? И тебе даже не все равно, кто я такая?
— Мне не все равно.
— Погоди-ка, я, кажется, поняла. Силой уломать не получилось, решил пойти долгим путем? Обаяние включить?
Рэй ухмыльнулся и покосился на меня с насмешкой.
— К чему? Ты ведь уже мне принадлежишь, не хватало ещё выламываться и красоваться перед собственной женой. Помнится, ты все хотела договориться. Я и разговариваю.
Вот поросенок! Знаю я эту позицию: для чужих я душка, а со своими как угодно себя можно вести. Такое надо гасить в зародыше, пока из этого милого поросеночка не вырос матёрый, наглый, омерзительный боров.
21.2
— Факт заключения договорного брака вовсе не обязывает любить тебя по-настоящему. Я думала, что сумела донести эту мысль.
— Рано или поздно это произойдет. Природа потребует, — он вновь окинул меня снисходительным взглядом. — А по факту заключения брака других вариантов у тебя нет.
— Значит у тебя есть, а у меня нет?!
— Все так. У меня есть, а у тебя нет. Если не желаешь прослыть шлюхой.
— Я думала, тебе нравятся шлюхи.
— Мне не нравятся легкомысленные женщины, особенно те, кто считает замужество поводом пуститься во все тяжкие. Но мне также не нравятся грубиянки, не нравятся девицы, которые настолько самодостаточны, холодны и дерзки, будто у них вдруг выросли... — он вспомнил с кем разговаривает, закашлялся и продолжил: —...усы. С такими хорошо проводить время. Иногда. Но тех, кому они достались в жены, жалеют вслух и потешаются украдкой.
Он что, не понял на кого я намекаю? Наверняка ведь понял, выходит, нас обеих припечатал. Любовницу ещё и за спиной, а в глаза ей улыбается и ласковым голоском мурлычет. Мерзость какая.
— Посмотрела бы я, как такие слова при своей Бети произносишь. Что же связался с такой вульгарной особой?
— Леди Бетани далеко не вульгарна, даже такая неотёсанная девица как ты в состоянии это заметить. Но раз уж мы говорим откровенно: о ней мечтают, от нее теряют голову, из-за нее стреляются, ее вожделеют... Но не уважают. Она не из тех дам, кого ставят в пример дочерям и кого воображают на месте будущей супруги.
— Надоела? — догадавшись, изобразила я сочувствие.
Хотя в душе, как ни странно, сочувствовала как раз Бетани. Она конечно та ещё штучка, но это лицемерие и обвинение во всех грехах только ее, но ни в коем случае не себя любимого, просто отвратительны.
Рейнер снова мне разонравился. Лучше бы о лошадях поговорили, нормально же все начиналось...
— Она прекрасна. Мне невероятно повезло, — произнес он как по заученному. Но если вспомнить, с каким пылом бросался ее защищать в первые дни... Небо и земля просто. — Ты не представляешь, как чудесно мы с ней проводили время, но здесь, в этой глуши, нам решительно нечем заняться.
— Рассказывай! — хохотнула я, намекая на их непристойные занятия, и почувствовала, как он недовольно на меня уставился. — На дорогу смотри, в столб врежешься.
— В какой столб?.. Да ну тебя. Я было на миг подумал, что в тебе есть что-то человеческое. Что нормально поговорить с тобой можно.
— Не нравится — не говори. Мамочку что ли себе нашел? Выдумал тоже, живой жене на любовницу жаловаться.
— Мертвой жене тем более жаловаться бесполезно. Мне до сих пор иногда кажется, что она... Как бы помягче выразится... Немного слабовата умом.
— Сам дурак, — огрызнулась я, обидевшись за Иви ещё сильнее, чем если бы меня оскорблял. — Но ты прав, не о чем нам разговаривать и незачем.
— Вот и молчи.