Лорд Нейт, как я и ожидала, успокоился, перебесился и зла ни на кого не держал. Охота ему надоела с первой же попытки, дожидаться друзей в компании дам быстро наскучило, и он первым сбежал в столицу, на прощание рассыпавшись в комплиментах и пообещав непременно заехать еще как-нибудь.
Взамен него прибыла наконец беременная сестрица Рэя с супругом, выглядевшим так, будто заранее устал от этого визита и ничего хорошего от него не ждет. Еще один горожанин до кончиков ногтей — к счастью, его ничего не интересовало кроме библиотеки, винного погреба и сигар. И возможности посидеть в тишине и одиночестве, пока кто-то другой носится с капризами его драгоценной женушки.
Надо сказать, та пользовалась своим положением по полной. Я ее даже зауважала. С первой минуты дала понять, что весь мир должен вокруг нее вращаться, при поддержке смирившегося мужа и преисполненного гордости отца. Я не знала куда деться от ее бесконечных просьб, ее нытья и многозначительных взглядов ее родителей в нашу с Рэем сторону: мол, а вы когда?
— Если я тоже такой однажды стану, лучше сразу меня придуши, — жаловалась Рэю, в конце дня без сил приползая в его спальню.
— Не станешь, у тебя нет толпы преданных зрителей. А передо мной одним разыгрывать спектакль неинтересно. Потерпи, эти двое точно надолго не задержатся, к нам проездом. Хотят успеть отдохнуть на водах, прежде чем... — Вздохнув, он недовольно поджал губы, глядя на развалившуюся звездой на кровати меня. Потянул за руку. — Эй, не вздумай прямо сейчас уснуть. Я четвертый день тебя только ночью и вижу. В бессознательном состоянии. Вчера и вовсе не добудился. За тобой, между прочим, супружеский долг.
— Ну и не будил бы, так бы справился, — пробормотала, не открывая глаз. Из-за привычки леди Бирн рано вставать, а лорда Бирн поздно ложиться я катастрофически не высыпалась.
— Оливия!
— Не ругайся. Шучу. Дай немного полежать, у меня ноги гудят от всей этой беготни.
— Тебе вовсе необязательно вокруг них бегать. Для этого есть слуги, — проворчал Рэй в ответ. — А у тебя для этого муж есть, который уже отчаялся добиться твоего внимания. Вечно находится нечто, что видите ли его больше заслуживает. То у тебя гости. То звери. То призраки. То прогулки с деревенскими по ночам...
— Не будь ребенком, твоя ревность ко всему подряд просто смешна, — я вцепилась в рубашку на его груди и притянула к себе. — Иди-ка сюда, будет тебе внимание.
Он было потянулся, чтобы снять с меня очки, но вдруг совсем рядом раздался шорох. Я отвела его руку, обернулась и увидела на прикроватной тумбочке неизвестное существо размером с откормленного хомяка. У существа была серенькая шубка и круглые уши с половину него размером. В лапках оно держало сухарик.
— Это еще что за... — воскликнула я.
— Ааааа! Ааааа! — заорало существо дурниной и юркнуло в щель у стены. Сухарь оно утащило с собой.
Она. Шумелка-мышь, трудно было не узнать по голосу. Нашлась пропажа. А наш ненавистник всего живого завел себе любимца.
— Рэй?
— Не кричи, ты ее пугаешь. Это всего лишь маленькая мышка, — улыбнулся он в ответ. — Не обращай внимания.
— Это вредитель! Ты ворчал, что превратили дом в зоопарк, а сам прикормил эту пакость. Не ты ли утверждал, что терпеть не можешь бесполезных тварей?
— Я полон сюрпризов.
— А чего теперь будет полна твоя спальня? — наморщила я нос. — Она всюду тут напакостит!
— Она очень воспитанное создание, ко мне приходит только чтобы поесть. Если вдруг... У меня есть совочек. Будет тебе ворчать по пустякам.
— Она-то может и воспитанное. А вот ты вечно всякую гадость в кровать тащишь.
— Нет, дорогая. В кровать теперь — только тебя, — произнес он торжественно, и я, не выдержав, усмехнулась. Мальчишка. Что с ним поделаешь.
33.2
Самым трудным оказалось вставать по утрам. Я совой никогда не была, а за время жизни в замке к раннему подъему привыкла. Но раньше просыпалась одна. Или с Иви, если она меня дожидалась. Теперь же рядом сладко сопел Рэй. Который вечно стягивал на себя одеяло и в него заворачивался. Который имел привычку класть на меня ногу. У которого было такое милое и безмятежное лицо, когда спал.
И который ненавидел просыпаться на рассвете. Я его жалела, выбиралась из объятий осторожно, чтобы не потревожить. Заставляя себя — так хотелось остаться. Дождаться, когда откроет глаза, увидит меня и улыбнется.
Я становилась зависимой от его улыбки. От его прикосновений, его голоса, мурлыкавшего ласковые глупости или ехидно выдающего очередные колкости. Все сильнее привязывалась к нему, привыкала к взрывному характеру и вечному ребячеству. Мне даже начинала нравиться его эмоциональность и манера действовать по внезапным порывам, с места в карьер. Возможно, самой этого не хватало.
Наверное, без его поддержки я бы не справилась. Он будто всегда был рядом, даже когда находился в другом конце дома. Каким-то непостижимым образом умудрялся появляться в нужный момент, как тогда, во время разговора с отцом Иви. И я чувствовала — он на моей стороне. Что бы ни случилось.
Наконец настал день, когда мы проводили последних гостей. Лорд Бирн остался настолько доволен, что я рискнула спросить, не перевозят ли по их железной дороге скот.
— Мы перевозим все что угодно. Но зачем тебе понадобилась скотовозка? Хотите выписать приличных лошадей?
— Если Рейнер пожелает. Но мне нужно переправить отсюда в столицу некоторое количество животных. Все они будут совершенно безопасны и заперты в надёжных клетках.
Он удивился, а когда призналась, что собираюсь представить свой товар на ежегодной ярмарке, ожидаемо пришел в негодование.
— Леди Бирн не пристало торговать за ярмарочным прилавком!
— Папенька, но это ведь здорово! — возразила Лори. — Я непременно похвастаюсь подружкам. И Оливия обещала привезти говорящую сороку.
— Лори, не перебивай отца, — осадила ее леди Бирн. — Это весьма странное увлечение для супруги графа, милочка.
— Матушка, переубеждать бесполезно. Моя супруга исключительно упряма, — сказал Рэй. — И очень увлечена своим делом. Она конечно же не станет торговать на рынке, но непременно проследит, чтобы с ее драгоценными чудовищами ничего не случилось.
— Разумеется. Торговать будут специально нанятые люди. А на рынке — чтобы сделать рекламу. Возможно, есть способ лучше, но я его не знаю, — проговорила я с самым скромным видом, какой сумела изобразить.
Если они считают, что всю жизнь буду плясать под их дудку, придется их крупно обломать. Но не сейчас, конечно. Придется терпеть. Вот развернемся...
— Хорошо, Рейнер. Под твою ответственность. Но я лично прослежу за каждым вашим шагом в столице, леди, и упаси вас всевышний от эпатажных выходок. Мне слишком дорога репутация, чтобы рисковать ею ради чьих-то причуд.
Знал бы он, как меня взбесило то, что мою бизнес идею обозвали причудами! Ничего, однажды настанет день, когда я ему эти слова припомню, томно обмахиваясь купюрами. Но пока рассыпалась в благодарностях, проводила их как родных и заверила, что буду безумно рада принять их снова (на самом деле нет).
Ребячество Рэя оказалось заразительным. Едва пыль от копыт улеглась, мы закружились по гостиной, отплясывая дикий танец и напевая "Ура, ура! Уехали", а невидимый Томас открывал шампанское. При виде этого зрелища Иви заявила, что ей за нас совестно. Призраки едва слышно хихикали, наблюдая за нами. Наверняка радовались не меньше нас.
— Вы позорите семью. Обе семьи, — услышав смешки, укорила Иви. — Как будто не любите родственников и не хотите их видеть.
— Слышала, дорогая? Ты позор семьи, — сказал Рэй, протягивая мне бокал.
— Ты ещё больший позор, дорогой.
— Я догадывался, что мы созданы друг для друга.
— Не смешно. Не люблю вас сегодня, — чуть не всхлипнула Иви, развернулась и бросилась к выходу.
— Погоди-ка! Куда намылилась? С тебя отчёт по всему, что я пропустила. С люблю — не люблю после разберемся.
Устремилась было за ней, но Рэй поймал меня за рукав.
— Опять после? Скажи-ка, милая, что мне такое сделать, чтобы перестать быть для тебя на последнем месте?
В наступившей паузе прозвучали тихие шаги — призраки давали понять, что уходят. Иви смущённо потупилась. А я растерялась. Рэй стоял и ждал, не сводя с меня взгляда.
— Ты меня с ума сведешь, — выдохнула наконец. Выдернула локоть и взяла его за руку. — Знаешь ведь, что не успокоюсь, пока не приведу дела в порядок. Хочешь — пойдём с нами.
— Не хочу. Хочу выпить шампанского и побыть наконец с тобой наедине. Я не уступлю, Оливия.
— Да почему все время я должна уступать? — вскинулась, отталкивая его от себя.
— А ты хоть раз уступала? Напомни, может, я не заметил.
— А ты?
— Я постоянно тебе во всем потакаю. Во всех капризах. В любых прихотях.
— Про твои выходки мы как бы уже забыли?
На секунду он задумался над очередной репликой, и я заметила, что в просторной гостиной стоит звенящая тишина. Все сбежали, включая Иви, а я в пылу спора и не заметила.
— Постой, — опередила Рэя, который собирался что-то сказать. — Что мы делаем?
— Ругаемся.
— Но я с тобой ругаться не хочу.
— Я тоже. Присядь-ка. Тебе надо успокоиться и позволить выдохнуть всем нам, здесь все устали. Даже твоя Иви осмелилась открыто нам перечить. Меня не жалко, себя не жалко, других хоть пожалей.
Немного поколебавшись, я села в кресло напротив него и приняла бокал, который он снова сунул мне в руки. Готовая в любой момент сорваться с места, если надумает заткнуть меня поцелуями. Я вообще не собиралась позволять себя затыкать, ведь стоит один раз позволить...
— Кажется, я сейчас твои мысли вижу, упрямая девчонка, — внезапно рассмеялся Рэй. — Молчи. Иначе сгоряча наговоришь глупостей, пытаясь кому-то что-то доказать. Пойми наконец — я люблю тебя. И разреши о тебе заботиться.
— Если мешать работать — это в твоём понимании заботиться... Что? Что ты сейчас сказал?