– Неплохо, очень неплохо. А как у вас? Говорят, охотятся за планшетами похлеще, чем за наркотой?
– О, да, – мужчина улыбнулся. Это был обычный славянский мужик, сорока пяти лет, гладко выбрит и с немного топорщащимися ушами, – сколько на этот раз?
– Три тысячи. И телефонов – тысяча. Будете проверять?
– Не вижу смысла, – он отмахнулся, – деньги в условленном месте.
– Что ж… – я развернулась и запрыгнув в кузов камаза, достала оттуда мопед, – девочка хочет покататься на байке. Была рада иметь с вами дела. Машину можете оставить себе, или прислать вместе с деньгами, если хотите. До встречи.
– Конечно, – он махнул привратнику, – всего доброго, леди…
Тереза Тестаросса мало что понимала, ведь Чидори не посвещала её во все тонкости плана. Однако, она следила за советским геонетом и начала понимать, куда ведёт всё это. К хаосу, анархии и свержению власти. Результат… предсказуем.
Людмила Таронина, в маске «фантомас», стояла на улице в очках-камере. Девушка заблаговременно включила запись. Происходило вот что – к женщине с ребёнком подошёл мужчина в штатском. Он спросил её:
– Вы Татьяна Липшиц?
– Да… а что происходит?
– Пройдёмте, – мужчина кивнул идти вперёд. Женщина сделала несколько шагов из подъезда.
Обстановка – утро, дворик Петербурга, пятиэтажный дом в рабочем квартале. Прохладно, но не так как зимой, по-утреннему. Школьники ещё не наводнили двор, женщина вела ребёнка в детский сад – как и всегда. Около подъезда стояло Такси. Мужчина подошёл к женщине сзади и быстро затолкал её на заднее сидение, ребёнок бросился за мамой, но его грубо оттолкнули – мешает задержанию. Ничего с ним не будет. Женщина и пискнуть не успела – как такси резко стартануло с места. Журналистка наблюдала за всем этим из-за угла. Она вышла к заплаканному ребёнку, который остался на пороге дома, взяла его на руки:
– Не волнуйся, малыш, мама вернётся… наверное… где вы живёте?
Мальчик ответил:
– В пятой квалтиле… а вы кто?
– Я… просто мимо проходила…
Людмила могла праздновать победу… ей удалось отснять если не сенсационный материал, то уж прижать хвост всесильной КГБ – точно. Она не выключая камеры провела ребёнка обратно, сдала соседям и ушла прочь… Что характерно – вызвав такси. Ехать сразу домой – опасно, поэтому она доехала до входа на крупную узловую станцию метро и расплатившись с таксистом – поехала домой – на самый край города Ленинграда…
Выйдя из метро, девушка затарилась в магазине, и пошла в свою скромную однокомнатную квартиру… Звякнули ключи, клацнул замок. Квартира у Люды была самой обычной. Она умела конспироваться – теперь умела. Девушка скинула туфли, и с видимым наслаждением пошла работать – в единственную комнатку. Ей был предоставлен обычный с виду ноутбук, фирмы тошиба. Редкость в советском союзе, но не настолько уж. Люда провела пальцем по незаметному с первого взгляда сканеру отпечатка пальца, ввела длинный пароль, села в кресло. Старое, с деревянными подлокотниками, оставшееся от бабушки, включила телевизор и ввела длинный пароль на ноутбуке – просто на рабочем столе. Немедленно задействовались скрытые программы и она попала в веб-интерфейс гигантской программы, базирующейся на спутнике, висящем на геостационарной орбите. Видеозапись с очков улетела в хранилище данных на спутник. Люда открыла ворд и начала набирать сенсационную статью «КГБ: Комитет Государственного Беспредела».
Видеозаписи были такие, что слёзы текли – комитетчики охамели и обнаглели настолько, что похищали людей средь бела дня, не гнушались никакими методами. Люда дважды пересмотрела сегодняшнюю запись. Кое-какие записи ей переслал Берси, со своих дронов-камер и секретного наблюдения за кабинетами – выбивание признаний, откровенная ложь, причём в сферах, далёких от государственной безопасности. В конце концов, владельцам планшетов «шили» пятьдесят восьмую статью – контрреволюционные действия. Проще говоря, инакомыслие. Из видеозаписей Люда составила подборку и выложила сначала её на ютуб, а потом и опубликовала недлинную, но очень эмоциональную, как женщины любят, статью. Можно спать спокойно. Нажатием пары клавиш ноутбук снова превратился в обычный компьютер, а Люда – в обычную домохозяйку.
Люда была не единственной, кто вверг правительство страны в прединфарктное состояние. Другие журналисты НР вносили свою посильную лепту – к примеру, публикация закрытых документов – один из журналистов при помощи Берси получил полную копию архива КГБ. И это было для него подарком небес – не вылезая из своей квартиры – он оформил инвалидность, он умудрился создать десятки самых сенсационных статей об уголовных делах прошлых лет. На всю страну гремели подробности Новочеркасского расстрела рабочих, и судебной расправы над невиновными, теракты в Москве, работа подпольной торговли, и потакание и даже помощь им от руководства республик, горисполкомов. Вырыть удалось столько, что сценаристы документально-криминалистических сериалов бы позавидовали – тонны, начиная с самого начала…
Коммунистическая власть, вопреки распространяемому мнению, пришла в кремль так же, как и банда – после революции недовольные уничтожались. Тысячи случаев – когда в деревню приезжал отряд коммунистов-агитаторов, попа и всех «сочувствующих офицерью» расстреливали, народ грабили – экспроприация и продразвёрстка… Найти удобные эвфемизмы было легко. Тяжким бременем еврейского народа стало то, что финансировали, спонсировали и проворачивали революцию – евреи. Первое советское правительство на восемьдесят три процента состояло из евреев, во главе с Троцким. Они были самой массовой национальностью, тогда как остальные…
Латышские стрелки – оказались не просто революционерами, но и самыми жестокими зондеркомандами, уничтожавшими без жалости тысячи и тысячи людей. Крестьян, недовольных налогами, грабежами, да и всех, кто под руку попадётся. Кровавый угар двадцатых эхом отразился через восемьдесят лет, когда из архивов КГБ были извлечены имена убийц, личные дела, фотографии, протоколы допросов… Конечно, это то, что КГБ хотело бы уничтожить – да кто ж им даст? Мало ли, понадобится, порядок есть порядок. В местечковых архивах крупных городов сохранились и фамилии стукачей…
Немало натворила советская власть при Хрущёве – эта тема – вообще оказалась взрывоопасной, но по сравнению с деяниями Брежнева и его приближённых – хрущёвцы смотрелись невинными. Вот где была ядерная бомба под советской властью…
Понимать время застоя можно по разному. Журналисты предложили такую анологию – группа стариков, с глубоко крестьянским и мещанским менталитетом и мировоззрением, озабоченная только и исключительно собственной властью, остановила все рисковые процессы, в руководство принимались только такие же, как они, и то очень неохотно, молодняк в лице Шелепина задавили, и… всё. Сидели на своих золотых тронах как собаки на сене – делать ничего не хотели, страна… «после нас хоть потоп, а при нас – покой и стабильность». Застой стал временем агрессивного гниения – в таких условиях, как и при царской власти, приближённые генсека, «великие князья советского союза» стали разлагаться морально. На Брежнева можно было повесить минимум дюжину уголовных дел по потаканию, подстрекательству, соучастию в воровстве, хищениях, махинациях. Нынешняя власть натворила столько дел, что можно диву даться, как их вообще не закрыли ещё в детсаде в клетку – убийства, заказные убийства, фабрикация уголовных дел, мошенничество в особо крупном… Партийные лидеры – жили как при коммунизме. Дорогие иномарки, дворцы, килограммы золотых украшений у их жён… И конечно же – столько злоупотреблений, что можно было расстреливать всех без разбору – невиновных нет.
Этот вал грязного белья и стал причиной самой тяжёлой истерики советского руководства за всю историю страны советов – они отключились от реальности на несколько дней, а потом начали так прессовать КГБ, что комитет был вынужден бросить все силы на борьбу с «Антисоветчиной». Однако, журналисты ловко обходили их и возвращали посланный снаряд вместе с припиской – антисоветская пропаганда – это всего лишь правда. А если так, значит само советское правительство – это не более чем горстка ублюдков и преступников, жирующих на собственной безнаказанности и закрывающаяся милицией и КГБ от «рабоче-крестьянского быдла»…
Информационная война шла по всем фронтам – советская пропаганда, сама того не замечая, раскручивала войну против себя, пробуждала интерес к геонету, и приводила к строго обратному результату – злоба народная доходила до края. Месяц длилось бурление, после которого начали сажать за владение планшетом… Обратный отсчёт пошёл.
14. Точка невозврата
Майор своё слово сдержал – в дальнем Подмосковье, на одной из дач, тренировались бойцы сопротивления – десятки людей. Десять лагерей, в каждом по тридцать человек, лагеря – большие дачные участки, огороженные высоким забором. С виду ничего примечательного – очередная дача очередного нувориша. Дал денег милиции и можно забыть про внимание органов. За забором происходили тренировки бойцов отряда антиправительственных сил. Тридцать рыл – все крепкие парни, мускулистые, высокие… Иногда за забором слышался рокот мотоциклетных двигателей. Мотоциклы – крашенные в тёмные цвета Honda CB400, достаточно надёжная машина, пригодная для преодоления городского бездорожья, баррикад. Как бы это ни было странно, из трёхсот бойцов, сотня – была на мотоциклах, они числились кавалерией, которой отводилась роль быстрых мобильных отрядов противодействию полиции. Майор не стал упорствовать и полностью соглашаться с Канаме, поэтому он полностью изменил структуру – уличные беспорядки должны были вести за собой легионеры – части, вооружённые бронежилетами, касками, щитами и дубинками. Их строевая подготовка – была одним из важнейших факторов, они должны были действовать в строю, сомкнув щиты. Двести человек. И кавалерия – самые страшные для городских беспорядков. Кавалеристы-мотоциклисты были вооружены уже серьёзнее – полный мотоцикле