Вокруг дворца был большой парк – пространство почти на двести метров пустое – можно понять затруднения милиции – ведь простреливаемость – великолепная. Пойти на штурм, не подняв тревоги, фактически, нереально – со всех сторон наблюдатели, везде – террористы. Крыша – и та контролировалась, я спустилась на крышу – здесь устроили наблюдательный пункт несколько террористов. Вход на крышу – маленький такой выступ со стальной дверкой. Можно было проскользнуть незаметно. Я постучалась в дверь. Один из террористов преодолел двадцать метров и открыл дверь, но никого не увидел. Выругался и закрыл дверку, но я уже прошла…
Мило. Даме нужно открывать дверь, молодец мужчына. Пройдя по лестнице, вышел в большой корридор. Арес дал наводку на бомбы, замеченные дронами-разведчиками…
Итак, заложников держали в спортивном зале, на арене, всех согнали в одну большую кучу, над их головами были подвешены фугасы, ходили несколько смертниц в поясах. Стояли пулемёты. С этим вот дерьмом мне нужно разбираться?
Итак, первое – это подлететь наверх, к бомбе, и перебить Силой провода, идущие к детонатору. Сверху я спустилась вниз и неслышно подобравшись к одной из террористок, вмешалась в её пояс – тоже испортила детонаторы. Дальше – вторая, третья, четвёртая террористка. Закончив с бабами, поднялась наверх, на верхних рядах установили пулемёт ПКМ, за которым сидел террорист. Механизм его пистолета я испортила – баёк сплавила, дальше – механизм пулемёта. Его тоже немного подкорректировать…
– Майор, Сагара, вы где?
– Рядом со зданием.
– Бомбы я обезвредила, можно начинать штурм. Поскольку опасности нет, используйте парализаторы, постарайтесь не убить террористов.
– Есть.
Сагара рванулся вперёд, он выстрелил в первого террора, стоящего за стеклянной дверью. Раздались панические вопли, радиоэфир взорвался переговорами террористов, кажется, приказали взорвать бомбы. Вот тут-то и случился нежданчик. Я достала из кармана парализатор и приставив к затылку пулемётчика, выстрелила. А потом – в четырёх террористок, одна за другой они пытались активировать пояса, но ничего не происходило. Когда бабы повалились оземь, пришла пора поиграть в паралич… я вышла через один из входов в зал и выстрелила в бегущего мимо террора. Эк неудачно вышло, свалился и башку себе раскроил о выступ лестницы. Ладно, с них не убудет, плодятся как крысы…
Штурм здания спецназом прошёл быстро и решительно – мудрые спецназовцы влетели в здание на бронетранспортёре, к зданию подлетели вертолёты МИ-24, которые расстреляли террористов на крыше, про которых мы почти забыли. Вертолёты имели неприлично маленький боезапас, но этого хватило на четыре очереди, уничтожившие четырёх засранцев, после чего машины, от одного вида которых вопит инстинкт самосохранения, улетели прочь. Сагара и Майор тоже стреляли оглушаторами, выполняя приказ. Я стояла на втором этаже комплекса, над входом, и смотрела, как перед зданием разворачивается драма – выводят заложников, вытаскивают террористов… Майор спросил:
– И зачем их было оставлять? Для их товарищей они теперь будут герои.
– Мёртвым героям поклоняются, живых никто не любит, – хмыкнула я, глядя на вытаскиваемые туши террористов, – теперь они во-первых – расскажут всё, что знают, а во-вторых – перейдут на нашу сторону и будут публично раскаиваться и даже давать интервью различным порталам…
– Проще говоря, ты собираешься использовать их в информационной войне, – майор нахмурился, – об этом варианте я не подумал.
– Ничего страшного, Майор, ты же не пропагандист, чтобы думать о таком, – я вздохнула, – подконтрольные мне СМИ начали настощую драму по поводу этого теракта, его старательно раздувают до уровня международной трагедии…
– Зачем?
– В пику прошлым событиям. Большая часть населения планеты старательно плачет по поводу каждого убитого террористами в Европе, США, Японии, но никто и не знает про ближний восток, про теракты в других странах… эту информацию просто пропускают мимо ушей. СМИ работают.
Информационная истерика по поводу теракта в Краснодаре была серьёзной. Минус – никого не убили, даже террористов, однако, Берси развернул такую истерию! Он использовал геонет и свои полномочия, чтобы объявить этот день днём борьбы с терроризмом, чтобы во всех новостных порталах появились видеозаписи…
Я вернулась на Сириус, но Сагара и Майор выбрались из челнока, а я – отправилась обратно. Террористов передали милиции, милиция передала их армии, а армия – по указу Самого министра обороны, передала их на Сириус. Конечно же, в обстановке глубокой тайны. Никто так их и не увидел – бойцы Мифрила завели связанных как куколки Террористов. Я пошла за ними – в тюремные камеры, и была готова обеспечить Берси первоклассную сенсацию. Кинокамеры – есть, тюремная камера – есть, террористы – есть. Тюремный блок Сириуса был большим, и надёжным, мог удержать кого угодно и заодно давал прекрасную возможность по удержанию тут даже самых опасных преступников. Маленькие камеры – где места хватало только на койку и унитаз, вот и все удобства для ублюдков.
Тереза встретила меня в тюремном блоке. Она была взволнована. Увидев меня, она подбежала и обняла меня:
– Я так за тебя волновалась!
– Тесса… – на душе потеплело, – не стоило, – я обняла её в ответ.
Тереза – девочка открытая и честная. Я поцеловала её в щёчку и сказала:
– Сейчас будем снимать ролики специально для нужд информационной войны. Хочешь присутствовать?
– Ну… – Тереза смутилась, – если можно, то да.
– Ладно, любовь моя, – я поцеловала её в губы, – пошли, дадим нашему любимому президенту козырь в рукаве!
Штурмовик вытащил первого террориста. Его затащили в допросную, бородатый мужик в военной форме, сопротивлялся до последнего. Попав в допросную, он попал под моё ментальное давление – сразу же стал нежным и шелковистым, как попка младенца. Бороды в тюрьме иметь было запрещено, но его не брили и не переодевали – так надо!
– Садись, – я включила две камеры, стоящие по углам, проверила, как велась съёмка, Тереза стояла позади. Мужчина обошёл стол и сел в кресло. Освещение в комнате было направлено в его сторону.
– Рассказывай, имя, фамилия, отчество, звание…
Рассказывал он много и красиво. По сути, весь этот допрос нужен был для обнажения сути, чтобы докопаться до их мотивов, мировоззрения, до их действий… Сопротивляться своему порыву всё разболтать он и не мог, поэтому на ломаном русском рассказывал всё, материал был – жесть. Террорист грозил убивать русских, террорист проповедовал свою веру в аллаха, террорист рассказывал абсолютно всё, как на исповеди, только тут он хвастался своими достижениями. Я выслушала его – двадцать минут бредятины о том, какие они воины джихада, и какие мы, кафиры, уроды и генетический мусор, который нужно убивать. Дальше завели следующего… главарь рассказал куда больше полезной информации – всё, что я хотела бы знать. Допрос всех четырнадцати террористов занял два часа. Наиболее смачные и неадекватные были бабы, которые поминали своего бога через слово и сокрушались, что не могли убить всех.
Отснятый материал тут же попадал Берси, на монтаж, а уж он, используя своё огромное влияние, сделал озвучку, прикрутил субтитры, и выложил компиляцию в геонет. Скрывать что-то мы не были намерены, допрос террористов был выложен на официальном сайте МВД, никаких оперативных данных уже почти мёртвые террористы, всё равно сообщить не могли.
Я могла бы развернуть компанию обратно – они начали бы плакаться, сотрудничать со следствием, пытаясь выторговать себе жизнь, но вместо этого решила наоборот, радикализировать их до крайности и использовать для возбуждения народного гнева, чтобы поднять бучу, вернее, усилить и без того страшную бучу, поднятую моими друзьями, и довести дело до ситуации, за которой уже кончится советская наивная Вера в дружбу народов и начнётся откровенная паранойя по отношению к арабам и чеченцам. Я их не понимаю – советский союз их оставил в покое, своя независимая маленькая страна у них есть – что им ещё нужно было? Не буду вдаваться в промежуточные цели, этим алахбабахам нужно было только показать удаль молодецкую и устроить теракт погромче, чтобы все видели, как ужасные коммунисты обошлись с чечнёй… А обошлись они конечно не очень то… В восемьдесят девятом году, когда начались волнения, в Чечне тоже начались серьёзные проблемы – фактически – геноцид русских. Русских, с которыми раньше, ещё вчера, жили по соседству, убивали, разыскивали, били, не жалея ни женщин, ни детей. Горбачёв был убит, и его место заняла праворадикальная клика, которая ответила таким страшным геноцидом, что население Чечни сократилось втрое. Всех боеспособных мужчин, фактически, убивали, женщин – частично, детишек только пожалели. Геноцид, конечно, был, с обоих сторон. Виновников чеченско-русского убили русские солдаты, виновников русско-чеченского убили мы, так что дело можно считать закрытым, все умерли. Однако, вот чеченцам неймётся, теперь ещё обвинить Россию в геноциде задним числом. Конечно, могут обвинить легально – через ООН, президент может вполне открыто сказать, что всё руководство и практически вся политическая власть советского союза, уже уничтожена…
Кстати об этом… регулярно заводились дела. Регулярно. Фактически, мы использовали для усиления собственной власти законную лазейку – чиновники СССР, виновные в нарушениях, привлекались к ответственности. Нарушений было море, моря и океаны, поэтому вся коммунистическая элита превратилась в одночасье из номенклатуры в преступников. Принадлежать к номенклатуре стало даже позорно, их презрительно называли барчуками. Их травили и ежедневно выносили десятки приговоров – таким образом мы не только обеспечивали справедливость народу – обидчики наказаны, но и гарантировали, что коммунисты больше никогда не придут к власти, разрушится вся построенная ими машина, от самого верха и до самого низа. Половина сажаемых – работники торговли, которых сажали по действовавшим на момент совершения преступления законам о хищениях соцсобственности. Так что – народ радовался, а бывшие цари жили как Изя Циммерман в Берлине тридцать пятого года…