Я взглянул на черно-белые настенные часы.
— Девять-двадцать четыре, — ответил я.
Феликс поднял руку и щелкнул пальцами.
Я почувствовал легкий рывок, словно все в комнате подпрыгнуло на пару сантиметров. Феликс посмотрел на меня с загадочной улыбкой.
— Сколько, ты сказал, сейчас времени?
— Девять-двадцать четыре.
— Взгляни на часы.
Я снова глянул на них.
— Что за... — замер я.
Стрелки показывали ровно десять.
— Дистанционные манипуляции часами, — сказал я. — Как ты это делаешь и зачем?
Феликс с улыбкой покачал головой.
— Ты только что провел полчаса в глубоком гипнозе, Джон. Мне нужна еще пара дней на то, чтобы укрепить важную часть твоей личности, которую я отколол, прежде чем связать ее с мнемоническим соединением. Нам надо быть уверенными, что твое альтер эго начнет действовать при первом же психическом влиянии извне.
— Раз уж ты заговорил о психодинамике, как ты справляешься со своим состоянием?
— Думаю, довольно хорошо. Я пытался разделить и свою личность. Но не уверен, насколько эффективны были мои усилия. Честно говоря, самогипноз никогда не был моей сильной стороной. Тем не менее, все еще остается несколько фактов, которые я не могу полностью выбросить из своего разума, а с другой стороны, не могу позволить врагу завладеть ими. Я захоронил их в своем альтер эго и настроил на ключевое слово. То же самое слово остановит мое сердце.
— Короче говоря, — если кто-нибудь докопается до этой информации, ты автоматом покончишь с собой.
— Все верно, — радостно подтвердил Феликс. — Чтобы добраться до этого слова, мне нужна мощь инстинктов выживания. Тебе я тоже под гипнозом дал ключевое слово. Твое подсознание подскажет тебе, когда придет время им воспользоваться.
— Довольно радикально, тебе не кажется?
— У нас сложная задача, нам нужно попытаться перехитрить практически неизвестного врага, но, судя по их интересу к мозгам, можно предположить, что им кое-что известно о механике человеческого разума. Мы не можем исключить вариант, что у них есть способ управления мыслительными процессами человека. Я не могу позволить им залезть ко мне в голову. У меня слишком много секретов.
Я обдумал слова Феликса.
— Возможно, ты прав. Танкист не вел себя, как тот, кто занимается какими-то своими делами. И что бы ни убило его и майора...
— Это могла быть усиленная телепатическая команда перестать дышать, или, возможно, прекращение кровотока по сонной артерии. Судя по тому, что на тебя это не подействовало, можно предположить, что этот метод действует выборочно и, вероятно, требует визуального контакта с объектом, по меньшей мере.
— Мы чертовски много предполагаем, Феликс. Нам лучше перейти к полевой работе, прежде чем мы не убедили себя, что стоим на краю обрыва.
Феликс о чем-то задумался.
— Защитить центр личности не должно быть особо сложно, платиновая микрорешетка с расстоянием между волокнами...
— Опять началось. Это звучит, как еще одна экспедиция в то, что я когда-то считал своим разумом.
Феликс усмехнулся.
— Я смогу с этим управиться, используя двадцать седьмой щуп, все равно, что собирать корабль в бутылке. Если все получится, разница будет очень заметной.
— У нас и так слишком много «если», Феликс.
— Знаю, — кивнул он. — Но из тех немногих фрагментов данных, что мы имеем, нам надо выжать всю информацию до последней капли. Не думаю, что нам представится второй шанс.
— Нам повезет, если у нас будет хотя бы первый.
— Ты начинаешь нервничать.
— Ты чертовски прав! Если мы скоро не займемся делом, я могу сдрейфить и уехать в бессрочный отпуск на небольшую ферму рядом с Найроби, чтобы написать мемуары.
Феликс закудахтал.
— Давай сделаем себе антрекот с шампиньонами, возьмем пару литров бургундского вина и забудем обо всем на пару часов. Дай мне еще три дня, Джон, затем начнем игру, будем мы готовы или нет.
Ночной воздух был прохладным и чистым, под ногами ободряюще хрустела галька. Феликс закинул в багажник машины две наши небольшие сумки и остановился, чтобы насладиться приятным ветерком.
— Отличная ночка для неприятностей, — бросил он.
Я взглянул на небо с яркими, разноцветными звездами.
— Хорошо быть улице, особенно после пятидесяти дней затхлого воздуха и скальпелей, — сказал я. — Хоть с неприятностями, хоть без них.
Я аккуратно сел в машину, следя за тем, чтобы что-нибудь не погнуть.
— Нам придется зарегистрировать тебя, как смертоносное оружие, когда все это закончится, — посмотрев, как я аккуратно пристегиваюсь, сказал Феликс. — А пока следи, за что хватаешься, если я буду входить в повороты чуть быстрее, чем надо. — Он завел двигатель, поехал по гравийной дороге и свернул на шоссе.
— Еще не слишком поздно сменить планы и сесть на подводный поезд в Неаполь, — предложил я. — От полетов на ракетах у меня мурашки по всему телу, почему бы не поехать по земле так. как это задумал для нас Господь Бог?
— Я выиграл выход на палубу, старина, — ответил Феликс. — Хватит с меня подземной жизни, я хочу побыстрее добраться до Нью-Йорка.
— Я чувствую себя незащищенным, — сказал я. — Жаль, что у нас нет двух костюмов невидимости.
— Нам бы это не помогло, их не получится носить на борту самолета, в подводном туннеле или где-то еще, не засветившись на десятке детекторов. Но с нами все будет в порядке. Меня никто не ищет, а тебя не узнает даже собственная любовница. Можешь не волноваться на этот счет, старик!
— Знаю, я просто разговариваю сам с собой, чтобы отвлечься.
— Ты не забыл засунуть наш экспонат в потайной пояс?
— Не-а.
Следующие полтора километра мы ехали в тишине. А когда повернули на дорогу к порту, справа показались городские огни. Мы припарковались на километровой парковке под полимерными арками и зашли на эскалатор, ведущий к ротонде — арене со стеклянными стенами, с тонкой, как бу мага, крышей, переходящей в стометровые крылья, поддерживаемые четырехметровыми в основании колоннами из железобетона. Я сосредоточился на ходьбе, чтобы случайно не подпрыгнуть, а Феликс вел меня к острову ярких огней и полированных стоек, где девушки в аккуратной форме пробивали билеты и давали обескураживающие ответы пассажирам-мужчинам, которым надо было убить пару часов.
Пока мы проходили все формальности, я осматривал на толпу. Тут были привычные накрашенные толстухи со множеством колец на пальцах, надменные женщины со странными шляпками, лысые бизнесмены в выцветающих костюмах и с заметным румянцем, задорого приобретенным в баре аэропорта, уставшие на вид новобранцы в помятой форме, худые чиновники в темных костюмах с узкими плечами и лицами, такими же выразительными, как шкафы для хранения документов.
Один раз я заметил большую черно-коричневую немецкую овчарку на поводке и вздрогнул, когда ударил ногой чей-то чемодан, и он ударился в стойку, как пушечный снаряд. Феликс быстро успокоил толстого владельца брошенного на дороге багажа и подвел меня к стеклянной лестнице, ведущей в галерею с пальмами, выглядящими почти настоящими. Мы направились к паре матовых стеклянных дверей, над которыми висели метровые, светящиеся округлые буквы: «Зал Алоха».
— У нас еще почти час до взлета, время перекусить и выпить рюмочку на дорогу.
Феликс, кажется, находился в отличном расположении духа, меня свежий воздух тоже оживил. Вид как ни в чем не бывало толпящихся людей, деловой суеты и ярких огней заставили воспоминания о тайных ужасах уйти на задний план.
Мы сели за столик у дальней широкой стены мягко освещенного зала с украшенным мозаикой полом. Улыбающаяся официантка в юбке цветочно-травяного цвета приняла у нас заказ на мартини. В другом конце зала группа темных, кривоногих мужчин в пестрых рубашках и с широкими улыбками играла на гитарах.
Феликс удовлетворенно осмотрелся.
— Думаю, мы слегка переоценили противника, Джон. — Он зажег сигарету и выдохнул фиолетовый дым в сторону ведерка со льдом, стоящего на соседнем столике. — Еще одно преимущество путешествия по воздуху — это шампанское, — заметил Феликс. — К тому времени, как наш самолет будет чадить над «Кеннеди», мы уже будем неплохо смазаны.
— Пусть даже мы переоценили врага, не будем забывать, что у него есть приличный запас трюков в рукаве, о которых мы и понятия не имеем, — добавил я. — Выбраться из Тамбулы — хорошее начало, но нам еще предстоит найти в Штатах нужных людей. Прячась в задних комнатах, поедая мексиканскую еду и выскальзывая по ночам, чтобы посмотреть новости и узнать, что происходит вокруг, мы многого не добьемся.
— У меня есть кое-какие мысли на этот счет, — кивнул Феликс. — К тому же нам понадобится быстрый и не подозрительный метод определения чудовищ в человеческом обличье. Думаю, я знаю, как это можно сделать. Например, использовать радар для измерения альбедо кожи существ, должно быть, это очень необычная ткань, раз ее не может проколоть стальная игла.
Феликс снова заулыбался, выглядя счастливым. Он подался ко мне, чтобы пробиться через скрипучий голос, идущий от соседнего столика.
— Я работаю уже двадцать лет, готовясь к тому, что я назвал «тайной войной», основываясь на том, что когда произойдет следующий большой конфликт, сражения развернутся не на полях боев или в космосе, а на улицах и в кабинетах мирных на вид городов. Эта война станет войной методов промывания мозгов, проникновений, диверсий и предательств. Это витает в воздухе уже сотню лет: всепоглощающее безумие гонит нас друг на друга, народ на народ, расу на расу — с планетами на кончиках наших пальцев...
Что-то происходило. Музыка в ушах сменилась на неприятный вой. Болтовня за соседними столиками походила на раздражающие крики обезьян, запертых в огромных, мрачных клетках.
Феликс все еще говорил, размахивая серебряной ложечкой для подчеркивания определенных моментов. Мой взгляд остановился на двойных дверях, до которых нужно было пройти метров пятьдесят по полу с ломаным узором. За темным стеклом беспокойно двигались какие-то фигуры, похожие на тусклые тени ползающих людей...