Впереди появилось что-то низкое и темное — ряд разрушенных сараев. Я свернул, чтобы обогнуть их, и в полный рост врезался в ограждение, разбросав при падении обломки гнилой древесины. Затем сел и приложил квадрат к уху.
— ...шестьсот двадцать два метра, направление два-ноль-семь, — сказал ровный голос.
Я с трудом поднялся, прошел мимо ржавого корпуса трактора, брошенного под уродливыми ветвями мертвой яблони. Вернулся на открытую местность и побежал по заросшему травой полю, которое, возможно, лет сорок назад было пастбищем. На землю впереди падал слабый свет, моя тень покачнулась, свернула в сторону и исчезла. Машины окружили участок леса позади. Впереди торчали столбы ограждений, я замедлил шаг, перепрыгнул через клубок спутанной проволоки и побежал по еще одному полю, распаханному автоматическими культиваторами, но так и не засаженному.
В груди горело удушающее ощущение кислородного голодания, потому что я забыл дышать. Я сделал глубокий, болезненный вдох и на бегу поднес пластиковый квадрат к уху.
— ...метра, направление два-ноль-два... четыреста пятьдесят четыре метра, направление два-ноль-три...
Я поправил курс, помчался вниз по пологому склону, пробился через плотные заросли кустарника, угодил в полузамороженный перегной глубиной по колено, заставив ледяную корочку захрустеть. Пока я лез по насыпи, сухие стебли ломались у меня под руками, затем я снова оказался наверху, с трудом передвигая словно закованные в бетон ноги.
Грязная дорога пересекала мой путь под острым углом. Я перепрыгнул канаву, пробежал по изгибающейся дороге и пересек еще одну. Справа показалась роща с массивными, темными деревьями — вековыми старейшинами, стоящими россыпью. Задыхаясь, я остановился и прислушался, чтобы проверить свое положение.
— ... сто восемьдесят метров, направление два семь пять...
Я свернул с дороги и побежал к ближайшим деревьям.
Под их кронами, накренившись, стоял остов высокого дома с провалившейся крышей. Пустые окна слепо смотрели на темное поле. Я прошел мимо него, затем мимо развалившегося сарая и остатков флигелей.
— ... один метр, направление два-пять-два...
Но тут ничего не было, ничего, кроме кирпичей и сухих кустов. Стоя в одиночестве в замороженном поле и дрожа от кусачего холода, я ясно слышал приближающиеся шаги — шаги не одной пары ног.
Я повернулся лицом к преследователям, глубоко вдыхая воздух, пополняя запас кислорода. Я попытался поморгать, чтобы убрать с глаз серую пелену. Через минуту все закончиться, я постараюсь убить хотя бы одного, прежде чем костлявые морды найдут мое горло...
Я уже замахнулся, чтобы выбросить бесполезный кусок пластика, как вдруг, подчинившись какому-то порыву, вместо этого поднес его к уху.
— ...рямо над входом, пожалуйста, подтвердите свою личность... Вы находитесь прямо над входом, пожалуйста, подтвердите свою личность... Вы...
Я сделал движение языком, а потом закусил зуб. Ничего не произошло. Через темноту, среди редких деревьев, я увидел какое-то движение. Но тут где-то рядом раздался тихий гул и скрежет. Прямо передо мной зашевелилась земля, и из грунта появился полированный цилиндр метр диаметром, высотой с меня и с дерном на крыше. Цилиндр открылся со щелчком, показав темные, пустые внутренности. Я вошел внутрь. Дверь закрылась. Я почувствовал, как цилиндр поехал вниз. Он все опускался и опускался, затем затормозил и остановился. Я прислонился к изогнутой стенке, отгоняя головокружение. Дверь отъехала вбок, я вывалился в теплоту и тишину.
Глава десятая
Я оказался в маленькой, мягко освещенной комнате с полированным, теплым наощупь полом. Стены из древнего, лакированного дуба, с серыми нишами для оборудования, панелями управления, лампочками индикаторов и рычагами, напоминали кабину космического корабля из фильмов. По панелям шла незакрытая проводка, огромные настенные часы с модными римскими цифрами и изящными стрелками показывали десять часов десять минут. Слышался тихий гул кондиционеров. Я наощупь пробрался к мягкому креслу с высокой спинкой, пару раз простонав, чтобы моя раненная рука знала, что я о ней не забыл. Потом оглядел фантастическое помещение. Раньше я ничего подобного не видел — разве что оно отдаленно напоминало подземную лабораторию Феликса в Тамбуле. Я почувствовал желание истерически засмеяться, когда подумал о существах наверху, рыщущих там, стекаясь на то место, откуда я чудесным образом пропал. Сколько времени пройдет до того, как они начнут копать? Желание смеяться исчезло.
Я закрыл глаза, собрал в кулак те силы, которые у меня еще остались, и напряг слух.
Меня окружили различные шорохи: шуршание земляных червей, бешеное царапание, звук, издаваемый кротом, роющим ход, тихий, осторожный скрип корня, пробирающегося вглубь земли...
Я прислушался к тому, что происходило на поверхности.
В деревьях стонал ветер, ветви скрипели и жаловались, сухие стебли шуршали, сталкивались с мертвыми черенками, по всему полю надо мной стучали тихие шаги. Донесся приближающийся рев турбины и скрип шин, катящихся по мягкой земле. Хлопнула дверь, простучала еще пара ног.
— Его здесь не было, — сказал кто-то ровным голосом.
Нечто затараторило — от этого звука у меня заледенела спина.
— Он болен и слаб, — сказал первый голос. — Он всего лишь человек. Его тут не было и нет.
Снова донеслась хриплая трескотня, я почти мог разглядеть лицо, похожее на череп, ухмыляющийся рот и длинный язык, пока существо что-то приказывало рабу в человеческом облике, стоящему рядом с ним...
— Его тут нет, — ответил гуманоид. — Я вернусь на свой пост в деревне.
Бормотание стало сердитым, настойчивым.
— Это не логично, — ответил равнодушный голос. — Он ушел в другую сторону. Его найдут другие отряды.
Кто-то другой подошел ближе, ступив на мою могилу...
— Здесь никого нет, — заявил кто-то еще мрачным голосом. — Я возвращаюсь.
Два адских создания забормотали друг с другом.
— Вы упустили его в деревне, — ответил безжизненный голос. — Это произошло вразрез с логикой.
Спор продолжался в семи метрах над моим скрытым убежищем.
— ...это фактор, который мы не можем учесть, — заключил мрачный голос. — Оставаться здесь нет смысла.
Шаги стихли. Дверь машины открылась, потом закрылась, ожила турбина, и звук шин, давящих твердую землю, начал отдаляться.
Надо мной все еще кто-то ходил. Два, возможно, три существа сновали туда-сюда. Я слышал, как они совещались. Затем двое куда-то ушли, а третье осталось ждать.
Я вытащил из кармана говорящий пластиковый квадрат и приложил к уху.
— ...на Станции выживания номер двенадцать, — сказал четкий голос. — Вставьте жетон в подсвеченный разъем на панели управления. — Наступила пауза. — Вы находитесь на Станции выживания номер двенадцать...
В противоположном конце помещения в углублении виднелась консоль, тускло освещенной желтой полосой. Шатаясь, я подошел к ней, нашел разъем, вставил туда квадрат, сел, откинулся на спинку кресла и стал ждать. Что-то защелкало и загудело, включился белый свет, придав помещению вид больничной палаты, сделав его похожим на викторианскую гостиную, где лежал труп. Раздался предупреждающий сигнал, совпадающий по ритму с гулом у меня в голове.
— Это центр управления Станцией, — сказал потом глубокий голос. — Голос, который вы слышите, искусственная речь компьютера. Система также способна воспринимать словесные команды. Пожалуйста, говорите четко и однозначно. Не используйте сленг или необычные конструкции. Избегайте многозначных слов...
Помещение, казалось, потемнело, потом стало ярче, и оно закачалось, как вагончик фуникулера на сильном ветру. Я начинал понимать, что это значит: я периодически отключался на пару секунд. Пока голос продолжал жужжать, я осмотрелся в поисках мягкого места, куда можно упасть. Внезапно искусственная речь оборвалась.
— Чрезвычайная ситуация! — резко воскликнул компьютер. — Приборы заметили, что вам требуется срочная медицинская помощь.
Сзади раздался какой-то звук. Я развернулся. Словно во сне, я увидел, как из углубления в стене выезжает койка, застеленная белой простыней, немного вихляя, прокатывается по комнате, затем останавливается рядом со мной.
— Ложитесь на койку, головой к оборудованию, — будто издалека раздался голос. С огромными усилиями я встал с кресла и грохнулся поперек койки. Попытался лечь правильно, потом ощутил какое-то прикосновение, и изогнулся, чтобы увидеть, как мягкие, механические руки осторожно, но крепко взяли меня и положили на койку лицом вниз. Простыня была гладкой и прохладной.
— Вы пройдете экстренную диагностику и лечение, — сказал компьютер. — Если понадобится, вам дадут обезболивающее. Не тревожьтесь.
Я уловил дуновение неополиформа, затем расслабился, забыл обо всем и съехал по длинному, гладкому склону в темное море.
Двое ангелов с пышными грудями и руками, похожими на ароматные лепестки цветов, растирали мои измученные конечности, напевая мне в уши любовные песни, пока кто-то другой совсем рядом готовил мое любимое блюдо, приятными запахами разбудившее мой аппетит.
Облако, на котором я лежал, плавало на солнечном свету где-то очень далеко от всевозможных раздоров, я отдыхал с закрытыми глазами и благодарно наслаждался этим. После всего, через что я прошел — чем бы это ни было, — я заслужил отдых, смутно подумал я. Но это казалось неважным. Я потянулся к одному из ангелов, но двигаться было так тяжело...
Левую руку вдруг охватил приступ боли. Я почти вспомнил что-то неприятное, но оно тут же ускользнуло. Рука заболела снова, на этот раз сильнее, казалось, что осталась только одна ангелица, и она сурово работала надо мной, не обращая внимания на мои попытки высвободиться. Музыка стихла, а повар ушел домой. Я, наверное, проспал обед, в желудке было неприятное ощущение пустоты. Оставшаяся ангелица орудовала все грубее и грубее, возможно, она вовсе не являлась ангелом, а была настоящей шведской массажисткой, одной из стройных, атлетически сложенных блондинок, которых можно увидеть по новостям...