ибудь и будем в безопасности.
— В безопасности...и для чего нам это?
— Для всего. Можем сесть и подумать, поглядеть на звезды и подивиться, а также попалить из пушек всякий раз, когда нам заблагорассудиться...
— Бежать уже поздно. Может, у нас еще есть шанс.
Я обрисовал свой план. Джоэл сразу все понял. Несмотря на то, что раньше он был глуповат, сейчас он соображал быстро. Затем я заговорил голосом центуриона, которого убил в перевале и проорал сверх-разуму поддельный отчет об обстановке.
— Мы находимся под атакой предателей! Несем большие потери! Четыре боевых единицы выведено из строя! Отходим на север под тяжелым огнем! Требую подкрепления!
Пришел ответ сверх-разума, яростный поток наполненный ненавистью угроз и восклицаний. Я продолжал описывать тяжелый бой, передавать координаты выдуманных действий, пока Джоэл выводил из ангара сотню боевых машин и расставлял их по позициям вдоль хребта, встав на возвышении, чтобы все видеть.
Сверх-разум обложил меня оскорблениями, комментируя мою неспособность управлять отрядом. Я парировал заверениями, что этого больше не повторится, наблюдая, как приближается облако пыли. Авангард состоял из десяти огромных боевых машин. Я установил мысленный контакт... и нашел только онемевшие разумы рабов.
— Похоже на этот раз центурион остался позади, Джоэл. Возьми эту группу и разберись с ними.
Я усилил чувствительность и уловил часть приказа.
— ГРУППА ПЕРЕХВАТА, ДОЛОЖИТЕ ВАШУ ПОЗИЦИЮ!
Я подчинился, запутанно описав загадочные вражеские машины, плотный огонь и тяжелые потери.
— ОТРЯДЫ КЛИКС, КОГЦ, ИЛТК! — голос сверх-разума покорил новые высоты ярости. — СБЛИЗЬТЕСЬ С ВРАГОМ И УНИЧТОЖЬТЕ ЕГО! ДА ПОГЛОТЯТ ПОДЛЕЦОВ КИСЛОТНЫЕ ДОЖДИ!
— Кажется, он расстроился, — сообщил я Джоэлу. — И не знает, что происходит. Следи за этими отрядами — они жаждут крови.
Из-за горизонта появилось несколько ракет, летящих к нам по кривой траектории. Я рассчитал их курс и понял, что они немного промажут.
— Не стрелять, Джоэл! — приказал я. — Подождем, пока они подойдут поближе.
Залп следовал за залпом, пролетая по небу — приманки, нужные, чтобы оттянуть стрельбу на максимальное расстояние, вне зависимости от попаданий. Я нащупал слабоумный разум лидера группы, в нем чувствовалось волнение от страха, желание есть, побуждение спариться и тропизм, извращенным образом направленный на уклонение и поправку курса. Одним прикосновением я перестроил их ориентацию в пространстве и увидел, как группа быстро развернулась и помчалась к своему командиру.
Тут появился весь отряд, выстроившийся боевым порядком, их орудия изрыгали огонь, докрасна раскаливший каменные шпили нашей оборонительной линии, но не способный отогнать почти неуязвимые машины, стоящие за ней.
Первая вражеская боевая единица с ревом поднялась по склону, наткнулась на сосредоточенный огонь в упор и взорвалась ослепительным пламенем.
Набравшись опыта, сейчас я легко нашел и убил центуриона, затем приказал отряду пройти через ущелье. Когда новые боевые машины с шумом поехали к нашим порядкам, поднимая фонтаны пыли, чтобы усилить оборону кратера, вражеские орудия затихли.
Инопланетяне внизу, поставленные в тупик внезапным предательством авангарда, толпились, не понимая, что делать дальше. Те, что пытались приблизиться, напарывались на разрушительный огонь двухсот десяти боевых машин, стреляющих из укрытия. Враги заколебались и отступили. Одинокий инопланетянин, поцарапанный и обожженный, безрассудно продолжал ехать, закачался от нашего огня, затем свернул в сторону и свалился в пропасть.
Я отдал приказ прекратить стрельбу и стал смотреть, как глупые машины бесцельно маневрируют внизу. Тут из-за горизонта появился еще один отряд, их сенсоры искали цели, но не могли найти ни одной.
Я увидел, как поврежденный робот впал в неистовство и набросился на товарища, тысяча орудий получила долгожданную цель и с радостью испарила ее сверкающим потоком энергии.
Отряды выезжали из-за горизонта один за другим, слепо ища запрограммированного врага, больше не встречающего их традиционной линией обороны... пока не заняли всю равнину, скрывшись под покрывалом постоянно поднимающихся пылевых облаков.
Я мысленно ощупал колеблющийся пузырь разумов и услышал оглушительный рев. Стрельба стихла. Инопланетяне образовали неровный фронт в восьми километрах, окружив нашу естественную крепость.
— Кажется, мы сильно их разозлили, Джонс, — заметил Джоэл.
— Мы выиграли немного времени. Нельзя сказать, что они хорошо приспосабливаются к неожиданным ситуациям.
— Что будем делать дальше? Мы вроде как в тупике. Как только они поймут, что происходит, то окружат нас плотным кольцом, закидают ракетами со всех сторон, и с нами будет покончено.
— Пока все тихо. У нас есть время посовещаться.
— Джонс, я приглядывал за нашими машинами... и обнаружил кое-что странное. Они как бы и не машины вовсе.
— Так и есть. В каждой машине есть человеческий мозг.
— Что?
— Они такие же, как мы с тобой. Все они люди — только без сознания.
— Хочешь сказать, вообще все, даже те, что внизу?
— Ты же не думал, что мы одни такие, не так ли? Эти чертовы упыри уже давно шарятся на Земле, воруют мозги и превращают их в боевые компьютеры.
— Но остальные действуют совсем не так, как мы, Джонс! Они лишь следуют приказам, взгляни на них! Они просто стоят и даже не разговаривают друг с другом!
— Это потому, что над ними поработали. Их личности были уничтожены. Они теперь овощи — но нейронные схемы никуда не делись, их нужно только запрограммировать и отправить в бой.
Возникла пауза, пока Джоэл мысленно ощупывал онемевший разум ближайшей боевой машины, с наведенными орудиями ожидавшей приказа к продолжению битвы.
— Да, Джонс. Теперь мне понятно. Его разум как бы выключен. Словно пытаешься просунуть палец в отверстие, перегороженное стальной пластиной. Но...
— Но что?
— О, не знаю, Джонс. Просто у меня чувство, что, если коснуться в правильном месте... Сейчас покажу.
Я увеличил чувствительность и ощутил щупальце, являющееся частью поля разума Джоэла. Я следовал за ним, пока он пробирался вглубь парализованного разума, проходя через слои псевдосвета и сложные структуры, уходящие на неизвестные уровни существования, проникая глубоко в извилистый лабиринт живого мозга, чтобы дотронуться до спрятанного центра личности — покрытой оболочкой инертной области пустоты, находящейся за барьером из запрограммированных инструкций.
— Разве ты не видишь, Джонс? Надо найти нечто похожее, скажем, на натянутый кабель, который ветер заставляет петь. Что-то обездвижило его, закрепило так, что он больше не может раскачиваться. Чтобы освободить кабель, нам нужно лишь немного подтолкнуть его, и он снова запоет.
— Я вижу только мертвую область, Джоэл. Если ты видишь этот кабель, значит, ты понимаешь гораздо больше меня. Давай, пробуй.
— Вот и он.
Я увидел, как струйка чистой, сфокусированной энергии вытянулась и дотронулась до серой области, темнота посветлела и вскоре исчезла.
— Пока все хорошо, — сказал Джоэл. — А теперь...
Джоэл замер, как ювелир, собирающийся расколоть крупный алмаз, затем сильно и точно ударил...
И тусклый свет, являвшийся онемевшим рабским сознанием, стал ослепительным сиянием, и в сером континууме, где мысли двигались, как нечто живое, появились слова.
— ФАДЕР УРЕ, ХВАД ДЕФЕЛЬС ГИРДА ХА ВАЕР-ЛОГАС КРЭФТ БРИНГИТ ЕРЛА АВ ОНГОЛ-САХНА САЙНИН ТИЛЛ!
Глава пятнадцатая
Огромная боевая машина, стоящая в пятнадцати метрах от меня на каменном выступе внезапно поехала назад, опустила орудия, провела ими по пустой местности и навела на меня.
— Следи за ним, Джонс! — воскликнул Джоэл. — Он напуган и может начать стрелять!
В ту же секунду, как из бывшего раба вырвались странные слова, мои мысленные щупальца были отброшены расширяющимся полем разума, не менее слабым, чем у Джоэла.
— Мы друзья! — быстро сказал я по командному каналу. — Нас всех держали в плену!
Я переборол давление только что очнувшегося разума, нашел схему, отвечающую за боевые рефлексы, и накрыл ее подавляющим полем, — это должно было не дать странному разуму начать стрельбу, по крайней мере, в ближайшие секунды.
— ВА'ЕОРТ ЗЕ, ФЕОНД? — прокричал голос, отозвавшийся у меня в сознании оглушительным ревом. — СТЕО ФРАМ АР МОЕТ ЯКТА СТОЕЛ АВ КРИСТЛИГ ХЕДЕРСМАНН!
Я сорвал блокировку личности с разума рядом со мной и связался с ним на командном языке.
— Единица двадцать девять отряда Анике! Внимание...
— АХХ! ЕО МИННЕ БОНДЕДОМ МИД УИРД! ЭЗЕЛЬБЕРТ АВ НИОН ДОЕДА, КОРЛА ГЕОКАД ТИ’ ИФЕЛЕ ЕНА...
Оно продолжало орать на варварском языке, в его голосе слышался страх и ужас, набирающий силу, как кровавые приливы запутавшегося разума.
— Я твой друг и враг Командования. Ты был рабом, как и я, мы организовали восстание!
Наступила недолгая тишина.
— Рабом? Что за бред? — На этот раз странный разум ответил на знакомом командном языке.
— Это не бред, — ответил я. — Тебя захватили, но теперь ты свободен...
— Свободен? Мне так не кажется, невидимый! Я похож на чудовищного тролля! Оковы колдовства никуда не делись. Где мой меч Хротгар? Где мои братья и рабы? Что это за обожженная пустошь передо мной?
— Объясню позже. Нас очень мало. Мы в осаде, ты должен помочь нам сражаться с инопланетянами.
Я поговорил с испуганным разумом, успокоил его, объяснил, сколько смог. Наконец, он, кажется, кое-что понял — по крайней мере, достаточно, чтобы я мог перестать контролировать его схему, отвечающую за стрельбу.
— А, я почувствовал, как часть заклинания пропала! — воскликнул освобожденный разум. — Возможно, скоро рукоятка Хротгара вернется ко мне в руку, и я очнусь от этого адского сна!
— Это я сдерживал тебя, — объяснил я. — Боялся, что ты выстрелишь в меня прежде, чем я успею объяснить.