– Алексей Иванович Журкин?
– Я вас слушаю, – спокойно отвечает Журкин.
– Будьте добры, – ласково приглашает Журкина сотрудник, – мы хотели бы с вами побеседовать…
Толпа как-то рассеивается вокруг Журкина, и он по опустевшему вдруг проходу идет к машине в сопровождении двоих…
Звучит бодрая, славная музыка. Кое-кого встречают родственники.
Время поцелуев, встреч. Нашлись пропавшие дочки, исчезнувшие мужья и жены. Есинский гладит поседевшую голову жены, Анечку встречает Лора. Они прижимаются друг к другу и плачут. Григорьевы целуются. Множество радостных лиц.
Коссель бежит к автомату, засовывает монетку в щель, набирает номер.
У Косселя дома.
В кресле сидит его жена. Перед ней лежит на столе портрет погибшего сына. Рукой она закрывает лицо. Раздается телефонный звонок.
– Дина! Диночка! Не беспокойся! Я жив-здоров! Всё в порядке! Это была просто чума! Всего только чума!
…Марш набирает полную силу. И день такой прекрасный, солнечный. Праздничный. И правда ведь – праздник. Из храма в Брюсовом переулке выходят старухи, поздравляя друг друга.
– С праздником!
– С Рождеством Христовым!
И звучит из распахнутых дверей храма: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума…»
И снова марш. Всё перекрывает славный, бодрый марш.
КОНЕЦ