Всем известно, что любители стрельбы из арбалета в городах объединяются в сообщества. У каждого сообщества есть своя эмблема и свой устав. Ты можешь быть ремесленником или подмастерьем, купцом или чомпи, нищим или банкиром, но в сообществе все равны.
Каждое сообщество регулярно проводит состязания и несёт культуру арбалета в массы; является самой серьёзной силой городского ополчения; организовывает кассы взаимопомощи и делает прочие важные дела.
Сообщество Ястреба было самым молодым в столице – всего десятка три человек, – но уже успело прославиться двумя чрезвычайно меткими стрелками, и оба принимали участие в расстреле ночной армии.
Бандиты вскипели яростью, когда поняли, что им противостоят не привычные враги, а простые горожане, но только стреляющие лучше остальных.
– Причаливаем, и на ножи Ястребов! На ножи, они шавки в рукопашной!
Ночную армию бодрило понимание, что арбалетчики по времени успеют сделать всего два-три выстрела.
Первая лодка достигла берега с экипажем из мертвецов. Разбойникам не помогла даже идея прятаться за телами убитых. С третьей лодки бандиты догадались спрыгнуть в воду и достичь берега вплавь. Так же поступили и контрабандисты. Вторая причалила только с перепуганной Эрет, двум гвардейцам против меткости лучших Ястребов не помогла и броня – каждому арбалетный болт попал в глаз. Лодка арьергарда потеряла двух фехтовальщиков и одного из вожаков.
Но ещё раньше на берег прибыли ведомые чьей-то тенью дети.
– Э, ребят, вы ж клялись не бежать!
– Мы не бежим, Олэ. Мы хотели ждать на берегу, а где про…
Профессора, потерявшего сознание от сильного удара, пытался удержать на плаву Герт.
– Не могу! Он тяжёлый! Не могу!
Но вопреки «не могу» сын горшечника не бросал опекуна любимой девушки.
Блич и Фейли в желании помочь метнулись обратно, в воду, но на их пути стоял Меченосец.
– Не так быстро, воробышки! Не так быстро.
Глаза Олэ сверкали. Отхаркивая воду, он спешил выбраться на берег, чтобы сделать то, на что не хватило духу в трактире. Придётся герцогу поверить на слово, что Угроза реальна.
Подводный бой не оставил на нём ни царапинки – профессор не сумел применить теневой нож.
Олэ слышал свист арбалетного снаряда над самым ухом, когда падал, и понял, что целились специально в него. Это была засада не на бандитов, нет, это кто-то встречал охотника на теней. Они хорошо подготовились, а значит, охотник может не выжить. Вывод? – Дети умрут немедленно.
Охотник дёрнул меч и тут же вернул в ножны, не обнажив даже наполовину.
Сирот – не мечом. Не рыцарским мечом. Не смей!
Он схватился за нож, но из-за намокшего пояса смог извлечь только со второй попытки. И метнуть не успел. Точнее, успел, но не в того, в кого собирался.
– Друзья, расступитесь!
Дети послушно расступились, уступая дорогу бойцу, носившему неполный латный доспех с лёгкостью истинного профессионала войны. Нож охотника скользнул по броне, а ему самому пришлось спасаться от острого меча сильным отскоком. Достать свой Олэ не успел – продолжая атаку, воин пнул его в грудь.
– Воин Чести, – закричал кто-то, – нам конец, белый плюмаж Воина Чести!
Надо было всё-таки повернуть лодки назад.
Они могли догадаться. Обязаны были догадаться, что Ястребы никогда бы не выследили тайный ход ночной армии. Здесь нужна работа стражников. Самого знаменитого отряда стражников и их предводителя по прозвищу Воин Чести.
Единственный шанс для ночной армии теперь состоял в том, что по неизвестным причинам Воин Чести устроил засаду всего с семью бойцами из Герцогского Ока. Да ещё слабая поддержка восьми клинков арбалетчиков из Ястребиного сообщества.
Свист метательных ножей – стражники принимают всё на защиту, а трое Ястребов ранены. А дальше уже нет спасения легковооружённым бандитам и контрабандистам. Не проходит и минуты, как большинство изрублены или заколоты алебардами, а четверо уцелевших пытаются спастись вплавь, но не успевают зайти в воду дальше чем по пояс – их тут же настигают и заставляют сдаться в плен.
Но трое стражников, которые атаковали четырёх бойцов Атамановой Гвардии, уже лежат среди обломков своих алебард. На головы их страшно смотреть – размозжены палицами, буквально вдавлены в шлемы.
Оставив одного человека стеречь пленных, три бойца Ока вместе с пятью Ястребами спешат отомстить за смерть товарищей. Гвардейцев намного меньше. Как бы им сейчас пригодился меч охотника на теней, но Олэ до сих пор не может прийти в себя. Он встаёт, выплёвывая воду, делает несколько неуверенных шагов и снова падает, вздымая вихрь брызг.
Никогда, никогда Олэ Меченосец не получал такого сильного удара в грудь.
Однажды Олэ довелось пропустить удар ноги в сабатоне – стальном башмаке. Но и тогда он быстрее оправился.
Защитой ног предводитель Герцогова Ока пренебрегал, скорее всего, по финансовым соображениям. Но руки помимо кольчуги защищал перчатками, полунаручами, налокотниками и наплечниками. Вместо бригантины-безрукавки с эмблемой Ока, как рядовые стражники его отряда, Воин Чести надевал кирасу с короткой стальной юбкой, а поверх – красивое сюрко; а вместо открытого шлема носил бацинет с забралом – лучший бацинет, который доводилось видеть Олэ, а уж чего-чего, а шлемов он повидал немало. К бацинету крепился белый плюмаж, как у рыцарей, но рыцарем боец не был – шпор на сапогах не замечалось.
Оправившись, охотник метнул в Воина Чести два ножа, скорее от злости, чем надеясь поразить бойца пусть и в неполном, но латном доспехе. Предводитель Ока расстроился не больше, чем если бы противник бросался галькой.
Вольные фехтовальщики уже давно не нападали, а только успевали защищаться от стремительных, несмотря на броню, атак стражника. Меч их противника был всё тем же полуторником, но не мечом войны, – ни в рыцарском варианте, ни в том, который специалисты зовут «меч наёмника», – а так называемым мечом боя. Тот же, по сути, меч наёмника, но чуть длиннее и ещё чуть у́же. Правда, рукоятка богато украшена, да и сталь, видимо, была очень качественной, что более характерно для клинков знати.
Один из сходов закончился для обоих фехтовальщиков плачевно: отрубленная рука первого упала в воду, а второго сильный укол пронзил насквозь, перебив позвоночник.
И, не мешкая, Воин Чести бросился к своим бойцам на помощь. Очень вовремя: один из стражников уже был оглушён палицей, а три арбалетчика убиты.
– Э, а я? Так не пойдёт! – охотник, обнажив меч, бросился за Воином Чести, но тут же остановился.
Дети. Они же должны умереть! Кому принадлежала та, другая тень, которая надоумила Блича и Фейли прыгнуть с лодки, разберёмся потом. В первую очередь ликвидируй выявленные тени.
Оставив Воина Чести, Олэ вернулся к детям. Блич ждал его в фехтовальной стойке с обнажённым мечом. Фейли тоже не собиралась стоять в стороне и, подняв камень, готовилась защищать брата – прошли те времена, когда девчонка терялась в момент конфликта.
А рядом с Фейли стоял, точнее, пытался стоять, обессиленный борьбой за жизнь профессора (вот он – жив ли? – лежит на берегу) мокрый Герт.
Ах, горшечник, ученик липовый! Как он, Олэ, пень глупый, сразу не догадался, что ни в какую Угрозу мальчик не поверил. Что клал он на всё ученичество, что навязался из желания спасти Фейли и просто ждал момента. Неужели вампир прав, и ты, принёсший себя в жертву во имя людей, ничегошеньки в них не понимаешь? Точнее, не понимаешь в лучших из них. Тех, которых не сгрыз цинизм, не задавило безумие быта.
– Я убийца, но не людей! Отойди-ка в сторонку, горшечная душонка!
Не хочет уходить? Прекрасно, сдохнет за компанию. Не две, а три головы одним ударом. Детские головы, но что поделать? Лучше этот грех, чем мир, погрузившийся в тень, и крик Чёрного Человека: «Твоя вина, охотник!»
– Идите с миром, учитель! Или идите с миром, или мы убьём вас, учитель.
– Ага, Герт, уже бегу. Ха, сопляк-команда!
Благородный клинок больше не кричал «Не смей!». Или кричал, но Олэ, взбудораженный боем и отчаянием, что упускает носителей болезни, убившей маму, гласа не слышал. Во имя своей борьбы он готов был перебить сейчас хоть всех сироток мира любым оружием, которое попадётся под руку.
– Именем герцога, стоять!
– Прочь! Я убийца, но не людей!
Оглушённый стражник, когда пришёл в себя, сразу увидел, что товарищам уже не нужна помощь, а вот детям очень даже пригодится.
Он не послушал призыва Олэ отступить. И немедленно расстался с жизнью. Меч войны хуже приспособлен для уколов, чем меч наёмника или меч боя, но не настолько, чтобы совсем не применять их в поединке. Особенно когда сил много.
Олэ вонзил меч аккурат в то место, где ткань бригантины порвалась, а пластины разъехались от сильного удара кастетом, обнажая кольчугу. С помощью ноги освободил клинок и тут же столкнулся с новым «заступничком» – раненным в плечо арбалетчиком.
– Э, мужик, ты чего, двинутый? Они ж щеглы совсем!
– Прочь! Я убийца, но не людей!
И этот не послушал призыва не вмешиваться. Олэ срубил ему голову, и фонтан крови ослепил, но только на миг.
Каким жутким он сейчас видится детям. С лицом, перепачканным кровью, с безумными глазами навыкате – да, Олэ знал, что в этот момент у него безумные глаза. Но всё равно у них, у всех троих, даже Фейли, не было ни капли страха. Только решимость драться. Драться до конца.
– Псина с мечом, лапы прочь от Блича!
Но камень, брошенный Эрет, с такого расстояния лишь оцарапал скулу. Олэ улыбнулся: хорошо, что ты всё увидишь, я же обещал, что сделаю это на твоих глазах.
От камня, брошенного Фейли, охотник просто уклонился.
– Принимайте смерть, дети.
Но прежде чем охотник ударил, на защиту детей встал опять Воин Чести.
– Ах ты, гад! Я думал, после моего пинка ты уже не подымешься!
Бой с гвардейцами Девяти завершился – исход Воин Чести решил почти в одиночку. Именно его меч отрубил ногу одному бандиту в броне, снёс голову второму и разрубил лицо третьему. Вожак гвардии, поняв, что сопротивление бесполезно, сложил оружие.