Исчезнуть. Раствориться в любви. Тогда творить буду уже не я, творить будет сила любви. Сгинуть в бездне. Раздробиться. Уничтожиться в свершении и погоне за истиной.
Эпиграф: «Нет ничего дороже жизни смиренной, невежественной, упорной» («Обмен»).
То же. «Теперь я знаю, как нужно было тебя любить, но я любил тебя иначе».
«Адольф». Перечитал. То же, что и прежде, ощущение обжигающей сухости.
«На нее (Э.) смотрели с интересом и любопытством, как на прекрасную грозу».
«Это сердце (А.), чуждое всем светским интересам».
«Стоило мне увидеть на ее лице выражение страдания, и я полностью подчинялся ее воле: я был спокоен, лишь если она была довольна мной».
«…Два эти несчастные существа, которые одни в целом свете знали друг друга, одни в целом свете могли оценить друг друга по достоинству, понять и утешить, казались непримиримыми врагами, готовыми разорвать друг друга в клочья».
Вагнер, музыка рабов.
Роман. «Он был согласен, чтобы она страдала, но вдали от него. Он трусил».
Констан: «Нужно исследовать человеческие несчастья, причислив к ним и представления людей о средствах борьбы с этими несчастьями».
То же. «Страшная опасность: если политика американских дельцов и хрупкая цивилизация интеллектуалов объединят свои усилия».
Заглавия для солнечных эссе: Лето. Юг. Праздник.
Февраль 50-го г.
Владение собой: не разговаривать.
Обдумать: опыт – это память, но верно и обратное.
Теперь вернуться к деталям. Превыше всего – правда.
Ницше: Я стыдился этой лживой скромности.
Расцвели розмарины. У подножия оливковых деревьев венки фиалок.
Март 50-го г.
Протестанты-филантропы отрицают все неразумное, потому что разум, как они полагают, может дать им власть над всем, даже над природой. Над всем, кроме Красоты. Красота неподвластна этим расчетам. Поэтому художнику так трудно быть революционером, хотя всякий художник – бунтарь. Поэтому он не может стать убийцей.
Ждать, ждать, пока один за другим погаснут дни, огоньки которых еще светят мне. В конце концов последний погаснет, и настанет полная тьма.
1 марта
Один месяц абсолютного владения собой – во всем. Потом начать заново – но не терять правды, реальности предшествующего опыта, и принять все последствия, проникнувшись решимостью преодолеть их и преобразить в крайнюю (но сознательно избранную) позицию творца. Ни от чего не отказываться.
(Иметь право сказать: это было трудно. С первого раза мне это не удалось, и я вел изнурительную борьбу. Но в конце концов я победил. И этой страшной усталости я обязан большей прозорливостью и большим смирением, но одновременно и большей славой.)
Бунт. Записав все, снова все обдумать, исходя из расположенных таким образом документов и идей.
В искусстве абсолютный реалист был бы абсолютным божеством.
Вот отчего те, кто желают обожествить человека, стремятся усовершенствовать реализм.
Море: я не терялся в нем, а обретал себя.
Друг Виве, бросивший курить, снова начал курить, узнав о создании водородной бомбы.
Семья.
Алжир создали ломовые извозчики.
Мишель. 80 лет. Прямой и сильный.
X., его дочь. Ушла от них в 18 лет, чтобы «начать жить». Вернулась в 21 год с полным кошельком и, распродав свои драгоценности, купила отцу лошадей взамен всех тех, что пали в эпидемию.
«Хитрый человек» Гурджиева. Сосредоточенность. Вернуться к самому себе (взглянуть на себя глазами другого).
Яков Генсс, управляющий Вильнюсским гетто, согласился на эту полицейскую должность, чтобы облегчать положение людей. Постепенно три четверти обитателей гетто (48 тысяч) были уничтожены. В конце концов расстреляли и его самого. Расстрелянный ни за что – и ни за что лишившийся чести.
Заглавие: Лукавый Гений.
Ей следовало умереть. Тогда наступило бы мучительное счастье. Но вот в чем беда: «они» никогда не умирают вовремя.
Китайцы утверждают, что империи, близящиеся к гибели, изобилуют законами.
Ослепительный свет. Мне кажется, будто я просыпаюсь после десятилетнего сна – еще связанный по рукам и ногам путами несчастья и ложной морали, но вновь нагой и устремленный к солнцу. Блестящая, размеренная сила – и суровый, острый ум. Я возрождаюсь и телом тоже…
Комедия. Человек получает официальную благодарность за добродетельное поведение, которое до тех пор было инстинктивным. Теперь он осознанно стремится к добродетели – полный крах.
Стиль XVII века, по словам Ницше: четкий, точный и свободный.
Современное искусство: искусство тираническое.
В определенном возрасте столкновения между людьми начинают осложняться борьбой со временем. И это уже безнадежно.
Словно с первым солнечным лучом любви скопившиеся в ее сердце снега начали постепенно таять, давая дорогу буйному, неостановимому потоку радости.
4 марта 1950 г.
Душа твоя была во мне, и отдалось
Открыто сердце, вот как ты, земля,
Страдалице суровой. Часто в ночь
Я клялся ей, в святую ночь любить
Тревожную бесстрашно, верно – в смерть
И передумать темные загадки.
Так смертью я скрепил союз с землей.
(Гёльдерлин. «Эмпедокл»)[24]
Мужество приходит после знания.
Художники и мысли, лишенные солнца.
«Недоразумение с нежностью, – говорит Ницше. – Есть раболепная нежность, которая повинуется и подличает, идеализирует и заблуждается, – но есть нежность божественная, которая презирает и любит, преобразует и возвышает то, что любит».
Мир, где я чувствую себя вольготнее всего, – греческий миф.
Сердце – еще не все. Оно должно быть, ибо без него… Но оно должно быть покоренным и преображенным.
Все мое творчество иронично.
Вечное искушение, против которого я непрестанно веду изнурительную борьбу, – цинизм.
Быть язычником для себя, христианином для других – к этому инстинктивно склоняется всякий человек.
Существовать не трудно, а невозможно.
Любовь несправедлива, но одной справедливости недостаточно.
В человеке всегда есть нечто, отвергающее любовь. Это та часть его существа, которая хочет умереть. Именно ей необходимо прощение.
Заглавие для «Костра»: Деянира.
Деянира. «Я хотел бы, чтобы она навсегда осталась такой, как в тот уже далекий день, когда она возникла передо мной в Тюильри, – черная юбка и белая блузка с закатанными рукавами, открывающими золотистые руки, распущенные волосы, твердая поступь и точеный профиль».
«В этот последний вечер я сделал то, что собирался сделать уже давно: попросил ее поклясться, что она никогда не будет принадлежать другому мужчине. Я не хотел того, что может внушить и разрешить религия, если на это неспособна земная любовь. Она дала мне клятву, не требуя от меня того же. В страшной радости и гордыне моей любви я с восторгом дал ей обет верности. Так мы обрекли на смерть нас обоих».
Там, где любовь – роскошь, как не быть роскошью и свободе? Впрочем, это еще одно основание для борьбы с теми, кто унижает и любовь, и свободу.
Вольтер догадывался почти обо всем. Правда, доказал он очень немного, но зато неопровержимо.
Роман. Мужские персонажи: Пьер Г., Морис Адрей, Никола Лазаревич, Робер Шатте, М.Д.б., Жан Гренье, Паскаль Пиа, Раванель, Эрран, Эттли.
Женские персонажи: Рене Одибер, Симона С., Сюзанна О., Кристиана Галендо, Бланш Бален, Люсетта, Марселла Рушон, Симона М.Б., Ивонна, Кармен, Марселла, Шарлотта, Лора, Мадлен Бланшу, Жанина, Жаклин, Виктория, Виоланта, Франсуаза 1 и 2, Воклен, Лейбовиц.
Мишель, Андре Клеман, Лоретта, Патриция Блейк, М. Тереза, Жизель Лазар, Рене Томассе, Эвелина, Мамена, Одиль, Ванда, Николь Альган, Одетта Кампана, Иветта Птижан, Сюзанна Аньели, Виветта, Натали, Виржини, Катрин, Метт, Анна.
«Море и небо влекут к мраморным террасам толпу юных и сильных роз». А. Рембо.
Тем, кто пишут темно, повезло: у них появятся комментаторы. У остальных будут только читатели, а это, судя по всему, вызывает презрение.
Жид отправляется в СССР, потому что ищет радости.