— Какого молчит⁈ Вы, что, допрашивать разучились⁈
— Агрессивные допросы…
— Чтобы через час имя того, кто нанял это Азуле было у меня на столе. И мне плевать, что останется от этого клоуна!
— Силача, — все же поправил Мюрай, зная, что вызовет гнев.
— Мне все равно!
— Да, лер, — Мюрай послушно склонил голову. Он чувствовал, как у него поднимается температура тела — Сорель не собирался себя сдерживать. Волосы на затылке у Брока промокли от пота, пропитывая и сорочку. Та противно прилипла к телу. А вечерок у него с парнями ожидается жаркий. Выбивать признание не самая приятная работа, и ведь подбирал парней в отряде под себя — ни на кого не свесишь агрессив… Пытки. Противно. И в отставку не подашь — не сейчас. Сейчас никак нельзя. Говорят: рыжие — бесстыжие. Придется соответствовать поговорке.
Сорель рявкнул:
— Мне нужны ответы, и срочно! В городе творится сокрушитель знает что!
— Мы знаем, что это точно не Полли. Все происшествия с Полли — мистификация. И площадь Танцующих струй, и Цветочная улица, и Морской проспект. Там точно были лжеПолли. Тех Полли пока найти не удалось, хоть в Рыбачьей слободке есть парочка подходящих под Полли трупов.
Сорель кинул на стол перед Мюраем бумаги:
— Смотри! За вчерашний день поймано пять человек в костюмах больных чумой.
Брок лишь для вида махнул взглядом по записям — все это он знал и без лер-мэра:
— Все арестованы за нарушение общественного порядка. Агрессивные методы допроса к ним не применишь — не та статья. Секретарь адера Дрейка навещал их — ему пока тоже не особо повезло со сведениями.
— Мюрай, хватит играть в чистоплюя. Я тебя не за это держу. Мне нужно имя. Имя того, кто мутит воду. И оно мне нужно было еще с утра! В госпиталь поступил больной с бубонами!
Мюрай старательно спокойно заметил:
— Но доктора пока не склонны утверждать, что это именно чума.
— Склонны — не склонны… Они ничего толком сказать не могут!
— Вы про инфлюэнцу? — уточнил Мюрай.
— Катар, инфлюэнца, респираторно-фебрильный синдром — мне плевать, как они это называют…
— Это не чума. И Полли тут не при чем.
Сорель встал и подошел к окну, поднимая его раму вверх — кажется, даже он понял, что закипает:
— А кто причем? Ты знаешь, сколько уже заболевших? Только вчера поступило 149 заболевших с выраженным чего-то-там, но точно не чума! И это, чует мое сердце, только начало…
— В прошлом году было так же.
Кажется, Мюрай зря это сказал — Сорель возмутился, обдавая паром:
— И в позапрошлом тоже — не стоит мне напоминать! Но не так круто — всего за несколько дней от пары заразившихся до двух сотен, и это мы еще не знаем, столько сидят по домам, потому что это не Полли!
Мюрай попытался поменять тему:
— Вы просили доложить, когда приедет Хейг и Деррик…
— Я видел… — Сорель потер лоб, вытирая испарину. — Наружку снять.
— Но тогда они могут проникнуть к Полли. Деррик еще в прошлом году был замечен в попытках проникновения в катакомбы. Еле предотвратили. Янг, третий приехавший с ними, уже посетил черный рынок — спрашивал о противочумных костюмах.
Сорель все же взорвался вместе с графином с водой, стоявшем на столе — тот разлетелся во все стороны осколками. Мюрай спешно создал плотный эфирный кокон и перенаправил осколки сразу в мусорку. Ему сейчас только ненужных ранений не хватало.
— Да мне плевать на Полли! — прорычал лер-мэр. — И нет, я передумал: наружку не снимать — пусть ходят открыто, скажи, чтобы содействовали во всем! Хоть Луну с неба, а не то, что противочумный костюм.
— Но Полли и вольности города…
Сорель рухнул в кресло — температура в кабинете стала стремительно падать. Все же некоторые маги весьма непредсказуемы и опасны, особенно когда не отдают себе отчета.
— Никому не нужны вольности города, когда город мертв. Сейчас еще никто не умер, но что будем делать, когда начнутся смерти? Пусть этот Хейг и Деррик ходят, пусть высматривают, пусть вынюхивают. Надо будет — сам потащишь их к Полли. Понял⁉
— Да, лер.
— Потащишь — я ясно сказал! Пусть при мне падут вольности Аквилиты, но при мне она не вымрет. И при тебе тоже, понял?
— Да, лер.
— Тогда почему ты еще тут?
— Меня уже нет, лер.
— Иди… — Сорель закрыл глаза. Кабинет весь засиял инеем — водные маги нестабильны, а еще на огненных ругаются! — Мюрай…
— Да, лер? — Брок оглянулся в дверях.
— Куда сейчас?
— Нужно проверить музей и библиотеку. Сигнал ревуна, кроме рубки, могли запустить оттуда.
Но сперва в кабинет — переодеться!
Пять часов дня. В спальне горничная уже навела порядок, и дневники, вместе с книгой вернийских стихотворений исчезли из кровати.
Вик чувствовала себя потерянной — тяжелый, странный, неожиданный разговор с Эваном выбил её из колеи, а у неё на день было много планов — она пока ничего не сделала, чтобы приблизиться к разгадке смерти Стеллы. Вообще ничего, если не считать дневников. Они, вместе с книгой и двумя бумажными пакетами из Олфинбурга, ждали Вик на рабочем столе в кабинете. Она без сил опустилась в кресло и придвинула к себе пакеты. Планы на день надо менять — вряд ли она уже застанет Томаса на службе, а навещать его дома, где может быть его отец-доносчик, не хотелось. Зато в библиотеку и к Дрейку она вполне успевает.
Вик включила лампу на столе — кабинет выходил окнами на северную сторону, и тут уже было сумрачно. Яркий электрический свет ударил по глазам, заставляя морщиться. Зато сразу ушли во тьму, прячась, чужие полки с книгами, пустой камин, кресла и чайный столик. Стало уютно, как дома.
Пальцы Вик принялись развязывать пакет с газетами — прежде, чем она отвезет их в библиотеку, ей надо самой ознакомиться со статьями о краже из музея, хоть это и не совсем её дело. Это совершенно точно не её дело, но коль влезла… Да и Симон жалко, если будет очередная кража — она пострадает. Попросить Томаса присмотреть за Симоной? Только согласится ли он.
Вик потерла висок и принялась читать статьи в газетах.
Шок! Сенсация! Украдена геологическая коллекция музея!
По словам хранителей музея, коллекция не имеет никакой ценности.
Ни один коллекционер не согласится выкупить коллекцию у воров — камни, возможно, несут следы проклятия чумной Полли!
Следов взлома нет. Следов проникновения воров нет.
Скорее всего это мистификация хранителей музея, чтобы привлечь к себе внимание.
Вик возмущенно фыркнула — всего несколько дней, и такой результат: ничего не найдено, виноватым объявим музей. Детективы тут в Аквилите весьма ленивы и своеобразны. Она еще раз внимательно пробежалась глазами, запоминая имена детективов — некто Ричард Стилл из Сыскного дивизиона Аквилиты и Брок Мюрей из Особого отдела. У газеты безграмотный корректор — в фамилии Мюррея допустили ошибку, написав с одной буквой «р».
Странно, что эти номера газет выкрали из библиотеки — ничего подозрительного в статьях не было. Ришар, рассказывая об украденном, не вспомнил только бокситы да кварцевый песок. Фотографии украденного, в газетах, кстати, были, но такие мелкие, что ничего толком не разглядишь. Непонятная кража — и геологической коллекции, и самих газет. Впрочем, чего еще можно ожидать от сумасшедшей Аквилиты? Только таких же преступлений. Кстати, потенцозем в Аквилите не добывали, это если судить по коллекции камней и статьям.
Вик, просмотрев все остальные страницы, принялась запаковывать газеты обратно — хватит, она просто теряет время! Надо отвезти газеты в библиотеку и как-то встретиться с Томасом.
Взгляд уперся в стоявший на столе телефонный аппарат — белого дерева, с инкрустацией перламутра, с новомодной трубкой, объединявшей в себе для удобства и микрофон, и динамик. В Аквилите шли в ногу со временем, даже в библиотеке были такие аппараты, а в полицейском отделении Восточного дивизиона телефоны до сих пор старые… Можно позвонить в Сыскной дивизион и договориться о встрече. Хотя сперва…
Чарльз. Сперва Чарльз — должна же она поблагодарить брата за книгу.
Дождавшись, когда соединят с домом… С бывшим домом, она собиралась с мыслями — нужно столько всего расспросить у Чарльза, и причем почти все — не телефонный разговор, потому что телефонные нериссы бдят и все подслушивают.
Дождавшись, когда в трубке раздастся знакомый, низкий голос брата, она тихо сказала — расстались они не самым лучшим образом:
— Добрый вечер, Чарли.
— Добрый вечер, Хвостик! — как ни в чем ни бывало ответил брат. Он так всегда её называл, потому что она вечно ходила за ним, когда он бывал дома. — Если ты по поводу книги, то ничего не надо говорить — это такие же твои книги, как и мои. Смотри только, чтобы книга не попала в плохие руки.
Вики твердо сказала:
— Там хорошие руки, Чарли. Там немного знаний не хватает. — Про потерянные мозги у Тома она промолчит.
— Хорошо, тогда я спокоен. Если ты по поводу Эвана, то напоминаю — он мой друг. Я не пойду против него, и я по-прежнему считаю, что ты глупая избалованная девчонка, отказывающаяся от счастья. И тут ничего не изменилось.
— Чарли…
Он упрямо продолжил:
— А если ты по поводу Аквилиты — я весь внимание.
Он всегда был такой — прежде, чем начать разговор, все разложит по полочкам, как старший и самый умный.
Вик собралась с мыслями и четко, не допуская и капли обиды в голосе, сказала:
— Чарльз, во-первых, все же огромное спасибо за книгу. Во-вторых, с Эваном мы разобрались и почти пришли к согласию.
— Отрадно это слышать. Я, если честно, не верил, что романтика Аквилиты подействует на тебя и заставит пересмотреть свои взгляды.
Вик замерла:
— Ты знал об Аквилите?
— Я еще три года назад сказал — не сработает! Но рад, что ошибся.
— Три года? Эван…
Чарльз кашлянул:
— Я сказал лишнего, да? И к Сокрушителю тайны! Теперь нет смысла скрывать…
— Я думала, что решение об Аквилите Эван принял этим летом.