Том возразил:
– Расстояние легко объяснимо состоянием аффекта у нериссы Бин. И я сегодня утром встречался с парой коллег Бина. Они как один утверждают, что Бин был невероятно рассеян и увлечен своим делом – восстановлением истинного облика Аквилиты. Когда ему попадалась интересная карта, или зарисовки, или какие-то заметки, он был потерян для общества и семьи. Так что легко объяснить и то, что он не сказал о походе. В день предполагаемого похода Бин был невероятно встревожен и утверждал, что нашел что-то невозможное. Сказал, что ему необходимо время для проверки, пообещал объяснить все позже.
Том широко улыбнулся, считая, что закрыл все дыры в расследовании.
– Еще вопросы, Тори?
– Где список знакомых Стеллы и Эрика? Его твои констебли не составили?
Том мурлыкнул:
– Тор-р-ри-и-и!.. Конечно, список есть! Просто я его не захватил с собой. И даже их опросы уже оформлены и подписаны. Напоминаю: это Аквилита, тут запрещены самостоятельные расследования. Я не хотел бы тебя вытаскивать из камеры, а ведь, зная имена знакомых и приятелей семьи Бин, ты бы не остановилась и пошла сама их расспрашивать. Я прав?
Вик поджала губы – а он неплохо изучил ее за эти неполные сутки знакомства… Или почти двое суток, если учитывать происшествие в поезде. Том победно кивнул:
– Я прав!.. Тори, небесами клянусь: если что-то будет странное в отчете коронера, если будет хоть малейшее сомнение в ненасильственной смерти Бина, – я тебе сообщу. И даже посоветуюсь с тобой. И даже разрешу принять участие в расследовании. Но пока ничто не говорит о том, что было преступление.
Вик посмотрела в его довольное, расплывшееся в улыбке лицо и сдалась:
– Хорошо.
– Я молодец?
Том хитро посмотрел на Вик. Той пришлось подтвердить:
– Молодец.
Он заливисто рассмеялся и откинулся на подушки, удивляя Вик своим поведением. Одно дело, когда так ведет себя брат, и совсем другое, когда так поступает почти незнакомый парень.
– Хорошо, когда тебя хвалят умные и красивые девушки! – пробормотал Том куда-то в балдахин.
– Паяц, – вновь не удержалась Вик.
– Счастливый паяц, Тори!
– Ладно, с делом Бинов все почти ясно. А что по поводу давки на площади Танцующих струй?
Том скривился и сел:
– Сложно все, Тори.
Он явно собирался с мыслями, и Вик, желая помочь, забросала его вопросами:
– Много погибших? Когда объявят траур? Что решили с Вечным карнавалом? Кто ведет расследование?
Том громко и крайне обреченно вздохнул – вот любит он театральщину!
– Погибли тридцать шесть человек. Раненых – больше двух сотен. Всем пострадавшим в давке выплатят компенсацию. Траура не будет – из-за звукоподавляющего щита город давки не заметил. Пострадавшие спешно покидают город, но приезжают новые гости.
Он бросил на Вик виноватый взгляд:
– Что-нибудь еще?
Вик хмурилась, ничего не понимая:
– Как могут приезжать новые гости и покидать город пострадавшие, если власти должны были объявить карантин из-за явления Полли?
Том напомнил:
– Но Полли-то ненастоящая.
Вик серьезно посмотрела на него.
– Это мы с тобой знаем об этом.
– Все были в масках, так что чумы не будет.
– То-о-ом, ты был без маски!
Тот парировал, повторяя:
– Так Полли ненастоящая! Никакой угрозы чумы нет, поэтому и карантина нет, Тори!
Она грустно улыбнулась:
– Значит, карнавал продолжится? Прямо на костях погибших в давке?
Том встал с кровати и прошелся по комнате:
– Тори, ты преувеличиваешь. Никто не будет пля…
Вик его перебила:
– Но именно так и будет, если карнавал продолжится! Это просто неуважение к мертвым!
– Никто не может закрыть карнавал – ты же помнишь про проклятие?
Том встал у окна и раскрыл плотные шторы, впуская день в спальню. Судя по низкому солнцу, Вик хорошо поспала – вечер не за горами.
Вик отставила в сторону столик с едой:
– Я не знаю настоящих условий проклятия.
Том тихо отозвался:
– Их никто точно не знает. Тайна.
– Еще бы, – согласилась с Томом Вик. – Зная точные слова проклятия, легко найти в катакомбах вашу Полли и развеять эту тайну.
– И тогда…
– Не подсказывай, – оборвала она Тома. – Я помню. Придет ужасная Тальма, запретит храмовникам-дореформистам продавать ваши храмовые милости, а городскому совету – наживаться на веселье в поминальную луну. Я помню. И я заметила, что главным вы считаете маски от проклятия, а не веселье. Это… Том, это бесчеловечно – веселиться, когда погибли люди. Даже если город их смерть не заметил.
– Тори, я… Мне самому тошно. Мы с тобой же там были.
Он сложил руки на груди, привычно меняя беседу, – любитель уходить от неприятных тем.
– Тебе, кстати, компенсация положена.
– И тебе, да? Ты поэтому такой покладистый?
– Мне не положена, я же констебль.
– М-да, что я еще могу сказать… Только ругаться! Кто будет вести расследование?
– Особый отдел полиции. Даже не проси, я ничем не смогу помочь. Я там никого не знаю. И, поскольку дело касается Храма, к расследованию также подключили Инквизицию.
– Кого?! – опешила Вик.
Том повторил:
– Инквизицию. А что?
Вик качнула головой. Вот кого она всегда избегала, так это инквизиторов. Если от отца Сэмюэля, викария их прихода, еще можно было скрыть магию, то от инквизиторов скрыть подобное сложно, если не невозможно.
Том повторил вопрос:
– Что не так?
Вик мрачно сказала, обдумывая, стоит ли вмешиваться в расследование:
– С Инквизицией все не так. Они же до сих пор ведьм ищут, словно Темные века продолжаются. – Вик вздохнула и честно призналась: – Как любая девушка, я боюсь, что меня могут признать ведьмой и запечатать.
– Тори, печать, блокирующая магию, – это же благо! Она спасает жизни! Это благо!
Она печально глянула на Тома.
– Ты уверен, что все объявленные ведьмами так считают? Почему-то для мужчин магия – благо, и только за женщин все решили Храм и Инквизиция.
Том уперся взглядом в пол.
– Тори… понимаешь… запечатанные ведьмы… они же не сами по себе живут… У них есть родственники… Отцы, братья, сыновья, женихи, мужья… Вокруг этих женщин есть те, кто не сможет жить без них… Нельзя такой вопрос решать единолично, потому что многим эти женщины нужны и важны, как воздух… Их любят и нуждаются в них… И печать – это право мужчин защитить свою возлюбленную… Во всяком случае, так считают у нас в Аквилите…
Вик, прежде чем Том привычно начнет хвалить свой город, меняя тему, оборвала его:
– Бешеные белочки, Том! Ты сейчас лихо испортил мое впечатление о тебе! И это притом, что я не ведьма!
– Тори… прости…
Она призналась:
– Знаешь, всех девочек чуть ли не с рождения начинают пугать: «Попадешься инквизитору, и он заберет тебя!» Мы же все с рождения запечатанные, и никто из нас не знает, ведьмы мы или нет, слетела печать или нет. Попадешься ты инквизитору или нет.
– Тори…
Том выглядел таким виноватым, так залился румянцем, что Вик прогнала страхи прочь и тихо сказала:
– Ладно, Том, давай не будем об этом.
Наверное, это у нее скоро станет самой частой фразой – «давай не будем об этом».
– Расследование будет вести инквизитор Аквилиты и Вернии адер Дрейк. Инквизитор Тальмы отец Корнелий сейчас далеко в Лиссе, так что…
– Дрейк – дореформист?
– Именно, – подтвердил кивком Том и храбро добавил: – Если ты не знала, то я тоже дореформист. Хотя чаще мы просто говорим «Храм», обозначая вас реформистами.
Вик нахмурилась и не удержалась от вопросов – прежде дореформистов она не встречала:
– И ты ходишь на службы, внимая языку, который вымер шесть столетий назад и который никто не понимает, даже сами храмовники? Храмовники, которые опускаются до блуда и заключения браков с монашками! Ты…
Том опустил глаза, но твердо произнес:
– Тори, прошу, не начинай. Я же не говорю ничего обидного про твою веру. В любом случае, несмотря на разные Храмы, боги у нас одни. Это важнее языка, на котором мы произносим молитвы.
Вик стало стыдно за свою горячность. Том вправе выбирать свою веру, если она вправе выбирать жизнь с магией или без. Иного не бывает.
– Прости, Том. Я не права. Признаю.
– Собственно, что я хотел предложить. Адер Дрейк сейчас где-то в Вернии. Полагаю, он прибудет не раньше вечера, так что у нас мало вре…
Вик тут же вскочила с кровати, все поняв:
– На крыши!
Том бледно улыбнулся:
– Именно. Это наш единственный шанс узнать, что же произошло ночью. Что скажешь, если мы полностью разденем меня?
– Что?!
Вик моментально вытянула вперед правую руку с механитом. Стрелка как раз была в синем секторе.
– Повтори!
Том вздохнул:
– Вот не понимаешь ты шуток, Тори… Я имел в виду свой гардероб. Твоя одежда – в плачевном состоянии. Могу предложить к уже одобренной тобой сорочке теплый рыбацкий свитер, брюки, подтяжки и куртку. Что скажешь?
Вик опустила руку:
– Скажу, что ты был в секунде от отключки. – Она все же нашла в себе силы улыбнуться. – Но одежду приму. Только… Меня за непотребный вид не отправят в тюрьму?
Том в который раз напомнил:
– Это Аквилита. Тут во время карнавала Городской совет постоянно устраивает маскарады в мэрии.
– И?..
– И часто бывают маскарады с переодеванием в одежду противоположного пола. Тут никого не удивить нериссой в брюках. Что-нибудь еще?
Вик честно призналась:
– Кусочек твоей вечной самоуверенности.
– Запросто! Это всегда пожалуйста.
Он шутливо принялся раскланиваться.
– Паяц, – в который раз не удержалась Вик. – Лучше иди за одеждой. А я пока приведу себя в порядок.
Он выпрямился, лихо щелкнул каблуками и кивнул:
– Будет сделано!
Том вышел из спальни, а Вик села обратно на кровать. Ноги не держали. Несмотря на всю браваду перед Томом, ей было страшно.
Инквизитор. Настоящий. Будет тут вечером, если уже не приехал. Что ж…