– Я… даже не знаю, что на это ответить…
Николас качнул головой:
– Ничего не надо отвечать. Приятного вечера, Виктория!
Она вышла в холод предзимнего вечера. Щеки пылали от румянца.
К счастью, Адамс ничего не слышал. Он помог ей сесть в паромобиль и уточнил:
– Библиотека?
– Да, – сухо ответила Вик. – Вы знаете, где она?
– Улица Прощальная, дом пятьдесят один. Доберемся за четверть часа, нерисса.
Все этажи библиотеки были ярко освещены. Вик решила было, что там полно посетителей, но в холле оказалось тихо и пусто. Лишь Симона сидела за стойкой, что-то читая. Она выглядела откровенно плохо: болезненный румянец, пот на лице, взмокшие волосы, хотя в библиотеке было более чем прохладно. При этом Симона куталась в шаль, накинутую поверх скучного форменного платья.
Вик остановилась перед стойкой.
– Добрый вечер, Симона. Я принесла газеты, как и обещала.
Девушка вскочила со стула.
– И вам добрый вечер! Благодарю, Виктория, я так вам признательна! – Она кашлянула, прикрыв ладонью рот. – Простите…
Вик оглядела ее. Состояние Симоны ей не нравилось. Она положила бумажный пакет на стойку.
– Ты справишься с подшивкой газет?
– Конечно, не беспокойтесь.
– Ты плохо выглядишь, если честно. Тебя осматривал доктор?
Так говорить, конечно, нельзя, но это Аквилита. Тут по улицам ходит призрак чумы.
– Ой, нет! Я еще хорошо себя чувствую! Девочки вот совсем разболелись. Габи даже в госпиталь отвезли – говорят, совсем плоха. А я хорошо! Я ирлеанка, а ирлеанки не болеют. Правда!.. Я справлюсь!
– Смотри, Симона… Если нужна будет помощь – звони в «Королевского рыцаря» и проси меня, нериссу Ренар, или моего жениха лера Хейга, хорошо?
– Спасибо! Я справлюсь, честно!
– Обещаешь?
– Да, Виктория, все будет хорошо!
Симона протянула ей небольшой лист бумаги, сложенный вчетверо.
– Тут, как вы просили, имена тех, кто брал книгу «Искусство трубадуров Анта» Альфонса Доре и карты. Список карт с кратким описанием я тоже приложила.
– Ты чудо, Симона!
Та зарделась и неожиданно спросила:
– Я же ничего противозаконного не сделала?
– Нет, конечно… Я попрошу знакомого детектива Томаса Дейла присмотреть за тобой, чтобы нер Легран не подстроил тебе какую-нибудь гадость.
– Спасибо!
Вик старательно строго, чтобы Симона точно запомнила, сказала:
– Если что-нибудь случится – детектив-инспектор Томас Дейл, Сыскной дивизион. Он балабол и паяц, но не даст тебя в обиду. Он не позволит отправить тебя в тюрьму из-за предрассудков нера Леграна.
– Спасибо! Я не знаю, как вас отблагодарить!..
– Симона, ничего не нужно… А впрочем… Кое-что абсолютно не противозаконное… Нер Бин никогда не упоминал в разговорах некоего Жабера?
– Жабер? – опешила Симона.
– Да.
Библиотекарь сильнее закуталась в свою шаль, словно ее начал бить озноб.
– Нет, я впервые слышу. Спрошу у девочек. И, если хотите, у самого нера Бина, когда он выйдет на службу.
Виктория грустно улыбнулась. Полиция сюда так и не добралась. Симона до сих пор не знает, что Бина уже нет в живых. Ну и темпы работы у местных детективов! Зла не хватает!
– Симона… Может, если ты одна, закроешь библиотеку? Я сама… нет, я попрошу своего жениха, лера Хейга, позвонить неру Леграну и все объяснить.
– Я не могу, Виктория! Тут ужас что творится!
Симона опустила голос почти до шепота и подалась вперед, грудью опираясь на стойку:
– Особый отдел всю библиотеку перерыл, архив полностью! Ревун проверяют, говорят, кто-то пользовался им без спроса! А кто мог? Я тут одна! Как бы нер Легран не решил, что и тут я виновата!
Вик, до этого желавшая взять в библиотеке книгу по геологии, решила, что сейчас не самый лучший момент для этого.
– Симона, не думай о плохом… Я пойду – дела. До свидания.
– До свидания, Виктория.
Симона снова кашлянула. Конечно, осень – время простуд, но Симона не походила на хрупких лер, которых укладывает в постель даже легкий ветерок.
Вик задержалась в дверях – самое главное чуть не забыла спросить!
– Симона…
– Да? – болезненно улыбнулась девушка.
– Кто-нибудь приходил, спрашивал о книге стихов?
– Да! – очень живо ответила Симона. – Приходил!
В этот момент на лестнице раздались шаги, и приятный мужской голос произнес:
– Сиора Перелли! Вы не могли бы подняться сюда?
«Сиора» – так обращаются к девушкам на ирлеанском.
На лестничной площадке стоял высокий, почти болезненно худой мужчина лет двадцати пяти, может, чуть больше. Рыжий, весь зацелованный солнцем, с острыми чертами лица, не отталкивающими, но заставляющими задуматься. Отец очень ценил физиогномику, он бы сказал, что сей субъект уважает силу и не гнушается ничем, особенно если учесть крайне тонкие губы и пронзительный взгляд зеленых глаз. Зеленые глаза – это вообще признак склонности к злу. Интересно, сколько в этом правды?.. Еще бы узнать имя, чтобы разложить его по нумерологии, но… Что-то Вик подсказывало, что надо скорее идти отсюда прочь – уж слишком заинтересованно принялся рассматривать ее мужчина. Вик вдруг осознала, что при ней нет механитов, скрывающих ее магию, а мужчина – довольно высокого звания, старший детектив-инспектор, и наверняка маг. Вдобавок на мундире планка боевых наград – не то, что ожидаешь увидеть на полицейском.
Симона, странно указывая Вик глазами на мужчину, пробормотала:
– Да, нер… простите, инспек… ой… старший дете…
Он оборвал ее бессвязный поток:
– Сиора Перелли, не стоит так волноваться, я сам к вам спущусь. Нерисса Ренар, мы незнакомы, но вы не могли бы…
Вик предпочла скрыться за дверью. Незнакомые старшие детективы-инспекторы, узнающие ее с первого взгляда, – это однозначно не к добру.
И она без механитов! И без маски…
Вик заскочила в паромобиль и резко приказала:
– Поехали! Сыскной дивизион!
Паромобиль медленно тронулся, объезжая стайки веселящихся.
Вик оглянулась назад. Рыжий детектив выскочил из библиотеки и встал на тротуаре. Без маски. Толпа в карнавальных костюмах обходила его, как река огибает скалу.
– Затруднения, нерисса Ренар? – спросил Адамс, бросив взгляд в зеркало заднего вида.
– Нет, – сухо ответила она, но, судя по взгляду водителя, Эвану доложат об этом.
Вик развернула бумаги и вчиталась в мелкий, лишенный изыска завитушек почерк Симоны. Это был список тех, кто брал книгу. Б. Мюрай, почему-то опять с одной «р» (может, особенности местного написания родового имени? Не может же Симона быть безграмотной). Интересно, это тот же самый Мюрай из газет или однофамилец? Еще были некто Р. Фель, Н. Кидман, С. Кейдж и Ж. Ришар. А еще Ж. и Р. Жабер. Что-то в этом есть.
Сыскной дивизион бурлил – шесть часов, пересменок. Уходили со службы дневные детективы, заходили на дежурство ночные. Констебли молча завидовали уходящим – их служба заканчивалась только в девять вечера.
Дежурный констебль за стойкой объяснил Вик, как попасть в отдел Дейла – по лестнице на второй этаж, третья дверь справа, отдельный кабинет в конце залы. Вик выполнила все его указания и оказалась в непривычном месте. В Восточном дивизионе констебли ютятся в небольших кабинетах, а тут им выделили огромное помещение с многочисленными рабочими столами и даже диванами для отдыха.
Зала заканчивалась отгороженным стеклянной стеной кабинетом – Томас работал, как рыбка в банке! Нет, у него кабинет был удобнее, чем у констеблей, – стол больше и шикарнее, кресла вместо стульев, многочисленные бюро для документов. Но стена! Стеклянная стена не давала никакого уединения и самого главного преимущества службы инспектора – возможности отдохнуть не на виду у всех.
Немногочисленные констебли, занятые ничегонеделанием, а официально – вниканием в текущие дела, провожали Вик странными взглядами. Кажется, у кого-то язык, как у Шарля, нуждается в укорочении.
Томас отвлекся от бумаг, которые внимательно читал, сидя за столом, увидел приближающуюся Вик и бросился открывать ей дверь.
– Добрый вечер, нерисса Ренар!
– И вам, детектив.
Он впустил ее в кабинет с широкой улыбкой на лице.
– Присаживайся!
Пока Вик выбирала кресло, в которое сесть (можно было у камина, а можно у рабочего стола), Том опустил жалюзи.
– Так будет лучше.
Вик поджала губы и села у стола.
– Так даже хуже, чем было, Том!
Громкий стон разочарования из общей залы подтвердил ее опасения. Том, возвращаясь на свое рабочее место, отмахнулся:
– Я им потом все объясню, Тори.
– Даже боюсь представить, что ты им скажешь.
Томас поклялся, как в суде:
– Правду! И ничего, кроме правды!
Вик с громким стуком положила на стол книгу – это все, чем она могла показать свое недовольство.
– Это тебе в качестве извинений за пребывание в Инквизиции. Книга моего отца, как ты и хотел.
Том внезапно погрустнел:
– Тори…
– Прости, что по моей вине тебе пришлось оказаться там. Надеюсь, тебя несильно пытали.
– Меня вообще не пытали, Тори.
– Это замечательно.
Одно хорошо – с Томом не надо было притворяться и быть правильной нериссой. Он знал, что она не такая.
– Давай оставим тему Инквизиции. Я пришла по делу, и мне можешь помочь только ты. Мне нужно кое-что узнать о Ричарде Стилле и Жабере. Меня интересуют эти два человека.
О детективе Особого отдела у Дейла спрашивать бесполезно – он уже говорил, что ничего о них не знает.
– А еще новости по делу нера Бина и его сестры. И, если можно, дело об ограблении музея три луны назад.
Вик замолчала, рассматривая поникшего Тома, медленно отодвигающего от себя пакет с книгой.
– Тори… должен признаться… это я написал заявление на тебя в Инквизицию… Я сильно испугался за тебя. С эфиром не шутят. Болезнь женщин-магов протекает крайне тяжело в терминальной стадии. Я не хотел тебе такой участи. Я был неправ. Осознаю… Тори, мне очень жаль…